Бренда Джойс - Преследование
— Мы говорим о Люсиль.
— Да, о Люсиль, и она — не ваша дочь, Амелия, да и не моя тоже. Но при этом совершенно очевидно, что вы пожертвовали своей жизнью ради забот о больной матери.
— Это — жертва, которую я приношу с удовольствием, — пояснила Амелия, нисколько не кривя душой.
— Но только подумайте, как вы счастливы, оказавшись в моем доме и заботясь о моих мальчиках и Люсиль!
Она вскочила:
— Я не понимаю смысла замечания, которое вы только что сделали.
Гренвилл вздохнул:
— Не уверен, что я высказал какое-то замечание. Тем не менее вам, возможно, стоит подумать о замужестве. Вам явно нужна своя собственная семья.
— И кто в таком случае позаботиться о вас и ваших детях? — воскликнула Амелия.
Глаза Гренвилла округлились.
— Не знаю, — медленно произнес он.
И тут Амелия осознала, как прозвучал ее ответ и как можно истолковать ее слова. Она вспыхнула:
— У меня нет никаких поклонников, Гренвилл.
Его лицо приняло непроницаемое выражение.
Амелия погрузилась в молчание, нервно ломая руки.
— Что будет, если Саутленд не приедет? — наконец спросила она.
Гренвилл вздохнул:
— Я не лишен моральных принципов и не такой безответственный человек, как твердят все вокруг. Я буду растить внебрачного ребенка Элизабет, если придется.
У Амелии как будто камень с души упал.
— Я знала, что вы поступите правильно. Благодарю вас, Гренвилл.
— Вы так к ней привязаны… — Он, щурясь, взглянул на нее.
— Да, привязана.
И Амелия подумала о том, как много значит для нее вся его семь я. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, а потом Амелия извинилась и поспешила удалиться.
Кухня была безупречно чистой. Амелия улыбнулась Джейн, Мэгги, повару и Гарольду, пожелав всем спокойной ночи. Она собиралась увидеться с ними на следующее утро, в шесть.
— Большое спасибо за помощь сегодня, — сердечно поблагодарила ее Мэгги перед тем, как уйти.
Когда слуги отправились к себе, Амелия закрыла кухонную дверь на ключ и заперла ее на засов. Удовлетворение от проделанной работы наполняло душу. Это был долгий, но хороший день.
Люсиль поела и теперь спала. Амелия поужинала с матерью, а потом посоветовала ей лечь спать пораньше, ведь мама явно устала после путешествия. Перед тем как спуститься вниз, Амелия позаботилась о том, чтобы мама легла в постель. Потом еще раз заглянула к Люсиль. Амелия подумала о родном отце девочки, который наверняка не приедет, чтобы забрать ее, и погрустнела.
Рабочий день Амелии подошел к концу. Сейчас она жалела лишь об одном — что не может пойти наверх и пожелать спокойной ночи мальчикам. Но она твердо знала: ей не стоит рисковать и подниматься в семейные покои Гренвилла.
Амелия задула последние свечи и отошла от кухонной двери. Она, наверное, была сущей дурочкой? Неужели она действительно думала, что, окажись она наверху, в западном крыле, и Гренвилл непременно соблазнит ее? Амелия вела себя слишком осмотрительно, чтобы заигрывать со своим работодателем, несмотря на отношения, которые связывали их в прошлом. И все же сегодня ей захотелось немного его утешить… Но он тут же придал ее попытке сексуальный смысл. Амелия подумала о том, что впредь ей стоит быть настороже, если придется снова общаться с Гренвиллом. Когда он начинал вести себя так двусмысленно, Амелия чувствовала себя обескураженной.
Ее сердце замерло. Она не должна привязываться к Гренвиллу, продолжала она размышлять. Дружба с ним казалась ей вполне допустимой — до тех пор, пока она сможет держать свои чувства при себе. Она должна направить свое сострадание на детей, как и посоветовал Гренвилл.
Гоня от себя неустанно терзавшую душу тревогу, Амелия остановилась в вестибюле. В доме было так тихо… Она держала тонкую свечу и могла лишь смутно разглядеть восточное крыло. Дверь кабинета была открыта, в камине ярко горел огонь, наполняя комнату светом.
Но для того чтобы подняться к себе, Амелии следовало проскользнуть мимо кабинета. Она решила: если Гренвилл заметит ее, она просто кивнет и ускорит шаг.
Амелия двинулась по коридору. Она бросила взгляд в сторону кабинета, ожидая обнаружить Гренвилла там. Но его не было видно.
Заглянув внутрь, Амелия услышала резкий, гортанный крик.
Она помедлила, не решаясь войти. Звук был хриплым и полным боли.
— Боже, помоги мне! — кричал Саймон.
Амелия задохнулась от ужаса, ведь его слова были, несомненно, выражением нестерпимой муки. Она бросилась вперед, пересекла порог кабинета, и увидела Саймона, лежавшего ничком на диване. Одна рука была закинута наверх, Гренвилл спал.
Ему что-то снится, поняла Амелия. Саймон бился в неистовых судорогах и кричал:
— Боже, Дантон, нет!
Он задыхался, будто в рыданиях.
Гренвилл был во власти ночного кошмара.
Недолго думая, Амелия кинулась вперед. Она отставила свечу и опустилась на колени рядом с Гренвиллом, схватив его за руку.
— Саймон, проснитесь. Вы спите!
— Они пришли за мной. — Глаза Саймона распахнулись, и он уставился на Амелию. Слезы мерцали на его густых ресницах. — Я — следующий. Меня раскрыли.
Саймон говорил так четко, что Амелия застыла на месте. О чем это он?
— Меня сейчас стошнит. Там слишком много крови! Я не могу это выносить, я больше не выдержу! — По тому, как Саймон безумно взглянул на нее, Амелия поняла, что он ее не видит.
— Саймон! — Она потрясла его за плечи. — Проснитесь. Вы спите.
Она встряхнула его еще сильнее.
Его глаза изумленно округлились.
— Амелия?
Она села на пол, испытав колоссальное облегчение, но так и не выпустила руку Гренвилла, в которую так крепко вцепилась.
— Все хорошо, — принялась успокаивать его, будто ребенка, Амелия. — Вам просто приснился кошмар.
Саймон встретился с ней взглядом.
— Я все еще сплю? — заплетающимся языком произнес он.
Гренвилл вытянул свободную руку, и внезапно Амелия оказалась прижатой к его груди. Она по-прежнему стояла рядом с ним на коленях, их лица теперь оказались очень близко.
— А вот теперь я не возражаю, чтобы вы меня утешили, Амелия, — пробормотал Саймон. — Я совершенно не возражаю.
Его взгляд остановился на ее губах. Саймон высвободил другую руку из ладоней Амелии и приобнял ее за плечи.
— Стоит хорошенько подумать, — тихо сказал он, — прежде чем будить спящего мужчину.
Амелия понимала, что должна вырваться из кольца его рук, но даже не шелохнулась.
— Вам приснится кошмар.
— Да, точно, а интересно, я все еще сплю? — Он слегка улыбнулся, подвинувшись так, что его губы оказались еще ближе к ее лицу. Ее грудь крепко прижалась к нему. — Вы утешаете меня в моих снах, милая Амелия? Если так, я не хочу просыпаться.
