Элизабет Бикон - Граф-затворник
– С чего ты взяла?
– Чувствую то дьявольское присутствие, такое же я почувствовала в день свадьбы Джека. И на этот раз я уж не стану от него просто отмахиваться, – сообщила она максимально воинственным тоном, но так, чтобы даже ветер не смог донести их шепот до врага.
Алекс кивнул, как бы соглашаясь с ней, и подумал: в менее просвещенные времена ее наверняка сожгли бы на костре как ведьму. Он напряг все органы чувств и пытался уловить какое-либо движение противника. Только бы Питерс был начеку, не зря же хвастался своей способностью незаметно проникать куда надо, а Джо не рисковал бы чересчур в схватке с негодяем, который им известен жестокостью и хладнокровием. Из них троих только Алекс имел опыт тайной ночной слежки, и именно он не мог отойти от девушки – его буквально связывал по рукам и ногам страх, что она может сотворить, если хоть на секунду выпустить ее из виду. Ему пришло в голову: должно быть, он действительно ее любит, если позволил попрать все его предубеждения и первоначальные планы. Но он быстро отбросил эти мысли, ведь все в нем напряглось в предчувствии встречи с коварным врагом.
Персефона стояла к Алексу очень близко и чувствовала: он готов вот-вот сорваться с места и напасть на добычу. Когда она сказала, что похититель Маркуса где-то рядом, его мощное тело прирожденного охотника буквально задрожало от предвкушения, но он сразу обуздал свои инстинкты, опасаясь за Персефону.
По совести говоря, сейчас ей следовало тихо вернуться туда, где они оставили лошадей, или же вообще сидеть дома, как полагается благородной даме. Но в такое время ее не могло остановить даже сердитое неудовольствие Алекса. Она сознавала свою правоту в этом деле. Девушка кожей чувствовала присутствие здесь бессердечного злодея, который угрожал их жизням. И даже густой подлесок, мрачно нависающие ветви деревьев и черная ночная мгла не мешали ей в этом. Она задержала дыхание и напряженно прислушалась, но не услышала ни шороха листьев, ни треска ветвей. Ничто не выдавало приближения человека.
Но тем не менее сердце у нее громко стучало, зрение обострилось. Она не ошибалась: дьявол где-то поблизости. С мелкой и подлой душонкой, но все равно дьявол, решила она, по-прежнему не понимая, почему его выбор пал на ее семью. Видимо, причина все-таки в Риче – и не важно, из-за его леди-беглянки Аннабель де Морбарай или из-за каких-то нереспектабельных похождений.
Распутные похождения неугомонного старшего брата никогда ее не обманывали. Она с самого начала понимала: под внешним лоском беспокойного юноши прячется что-то темное и опасное. И если бы Алекс не отправился тогда в Индию, то наверняка тоже к нему присоединился бы. И она не знала, что было бы хуже – беспутная жизнь или перенесенные в стане врага страдания. Радуясь, что ее присутствие не дает Алексу броситься его прекрасной головой в пекло, Персефона шагнула еще ближе и подумала: он не может, не должен сейчас опасно рисковать здоровьем и их общим будущим.
В такой острый момент перед страшной развязкой она осознала: невидимый враг присутствует рядом, она ощущала его, стоило ей только замереть, и он несет несчастье. Ее накрыло горячей волной страха, сердце забилось в бешеном ритме. Она боялась не за себя – за Алекса.
«Лучше умереть, чем жить без него», – пронеслось в ее голове. Похоже, теперь ей придется решать новую головоломку: он не должен представлять всю силу ее любви. Надо же, она сама попала в ту самую ловушку, которую так не одобряла еще на свадьбе Джека. Она тоже целиком и полностью отдала Алексу свое сердце. Вся ее жизнь была теперь в руках богини судьбы. Если Алекс будет жить и процветать, с ней будет то же самое. Если же нет – и ей не жить. Персефона Сиборн видела на примере собственной матери, какую цену платит женщина за беззаветную любовь к мужу.
Из горестных мыслей об ужасающем будущем, которого, возможно, никогда и не случится, ее вырвал неясный звук чужого дыхания. Она напряженно прислушалась. Казалось, все вокруг замерло, словно сама сентябрьская ночь в смятении напряглась. Раздался резкий крик потревоженного фазана, и Персефона почувствовала: кто-то крадется по лесу, стараясь обнаружить потенциальных спасителей ее брата.
Судя по тому, что враг не хотел рисковать и ставить себя в зависимость от других людей, он сейчас действовал в одиночку. Это давало ему преимущество над Алексом и его друзьями, ибо им приходилось распылять внимание друг на друга. Персефона не сомневалась: будь у ее собственного жениха выбор, он бы тоже отправился сюда один. Теперь-то она была рада, что не позволила ему такой роскоши.
Этот негодяй явно не просто мошенник, у него наверняка есть титул и высокое положение, репутация его неминуемо пострадает, если он будет изобличен как враг Ричарда Сиборна. Она и Алекс замерли, словно статуи. Персефона с изумлением подумала: кто может так рисковать своей свободой и репутацией в обществе и затягивать в свои сети столь могущественные семьи? Только очень дерзкий наглец, с дрожью решила она и понадеялась: этот темный уголок лесов Кингслейка действительно послужит им надежным прикрытием, как и уверял Алекс.
Чужак продолжил движение и почти приблизился. Персефона совершенно не обиделась, когда Алекс жестко задвинул ее себе за спину – они оба буквально чувствовали, как ступают по твердой сухой земле мягкие кожаные подошвы незнакомца. Она протестовала не столько против решимости Алекса принять на себя удар, сколько против собственного открытия – ее жизнь без него превратится в тусклое прозябание. Ради спасения Алекса она готова была пожертвовать всей операцией по поимке заклятого врага Рича. От осознания этой дилеммы во рту у нее пересохло.
Но не воспользоваться шансом обезвредить этого негодяя, пока он не натворил еще больших бед, – это настоящая трусость. Персефона оказалась участницей битвы, которую уже не одно столетие вели все высокородные женщины Англии. Мужчины уходили на войну, рисковали жизнью во имя того, во что верили, и женщинам надлежало их отпустить. Она снова содрогнулась, представив несчастную жену или мать какого-нибудь рыцаря, которой приходилось разрываться между мужем и сыном, братом или отцом, когда они сражались друг против друга. Она мысленно возблагодарила Господа, те времена давно миновали, и постаралась внутренне укрепиться – не хватало еще спугнуть врага раньше времени.
Алекс напрягся перед броском, еще шаг незнакомца – и разгорится бой! Персефона заставила себя отпустить его черный сюртук и едва удержалась, чтобы не обхватить его сильное поджарое тело. К счастью, граф не знал: у нее есть маленькое, но смертоносное оружие – в кармане лежит небольшой пистолет, из которого Джек когда-то учил ее стрельбе. И она, если увидит цель, без колебаний им воспользуется. Персефона тихонько вытащила пистолет, однако пока не могла им воспользоваться. Несмотря на все предупреждения Алекса, она приготовилась вступить в схватку.
