Дженнифер Хеймор - Соблазнительное предложение

Ее тело пылало – жаркое, требовательное, жаждущее, такое открытое, готовое к его вторжению.

Пальцы вцепились ей в волосы с такой силой, что стало немного больно. Люк мощно работал бедрами, Эмме оставалось только подчиняться ему. Она расслабилась, позволив ему вонзаться в рот, позволив его рукам направлять ее голову. Она была в восторге от этого – быть вот так прикованной к нему, подчиняться каждому его движению. Взглянув на него из-под ресниц, она увидела выражение восторга на его лице, и тело ее резко напряглось.

– Эм… я сейчас… кончу…

Эмма долго, прерывисто застонала. Люк вонзился ей в рот и замер, прижав ее к себе. Его древко пульсировало под ее губами, языком и пальцами, а затем в рот потекла солоноватая жидкость. Эмма проглотила часть, собрала остальное и проглотила снова.

Каждый мускул в теле Люка обмяк, впрочем, в ее тоже. Эмма медленно выпустила обмякшее древко изо рта и покрыла его короткими влажными поцелуями.

Она долго лежала на Люке, затем он приподнял ее и усадил. Эмма обвила руками его шею и прильнула к его губам в чувственном поцелуе. Она знала, что он ощущает на ее губах свой вкус, и это одновременно радовало и слегка смущало.

На третью ночь поездки в дилижансе, после того как Эмма удовлетворила Люка, а затем села на него верхом и тоже получила разрядку, они остановились в Стилтоне. На четвертый день, когда солнце опускалось за плотный покров облаков, они добрались до заставы у Гайд-парка.

Лондон. Наконец-то они приехали.

Вечер стоял прохладный, унылое серое небо отяжелело и обещало пролиться дождем. Дилижанс остановился перед парадным входом в городской дом Люка на Кавендиш-сквер. Эмма немного знала этот район – до прошлого года у ее отца имелся дом около Бедфорд-сквер, меньше чем в миле отсюда.

Она взглянула на дом Люка – трехэтажное здание из побеленного кирпича. Они не говорили о том, остановится ли она тут. Эмма считала, что это очевидно, ведь им обоим известно, что идти ей некуда. И все-таки спать с Люком в его доме – это новый шаг в их отношениях.

Он взял ее за руку ладонью большой и теплой.

– Ну, что ты думаешь?

– Он чудесен.

Она сказала правду. Величественный, но не напыщенный дом прекрасно подходил холостому джентльмену с родословной Люка – точнее, фальшивой родословной, вспомнила Эмма.

Они вышли из экипажа, и, пока Люк отдавал распоряжения форейторам, Эмма, опершись на трость, рассматривала окрестности. По одну сторону улицы раскинулся сквер – огромное круглое пятно зелени в центре города. Площадь окружали плотные ряды зданий, в основном жилых домов. Дом Люка, ничем особенным не отличающийся от прочих, стоял в центре ряда.

Парадная дверь дома распахнулась, на пороге появился человек в черных бриджах, сюртуке и галстуке. Не высокий и не низкий, не старый и не молодой. Волосы не совсем черные, но и не каштановые. Уже редеющие на макушке, они прямыми прядями свисали ему на уши – и ни намека на баки, недавно вошедшие в моду.

Он бесстрастно скользнул взглядом по Эмме, перевел его на Люка. Теперь он стоял молча, не отрывая глаз от Люка, заканчивавшего разговаривать с форейторами, которые вскоре кивнули и подошли к экипажу, чтобы выгрузить багаж.

Люк подошел к Эмме и взял ее за руку. Это открытое проявление привязанности в таком публичном месте оказалось для нее неожиданным. Должно быть, он знаком с половиной жителей этой площади. И Эмма не сомневалась, что его-то знают больше, чем половина. Люк был не просто братом герцога Трента, он еще обладал определенной репутацией в городе, причем здесь, в своем доме, он эту репутацию и зарабатывал. Поэтому то, что он держал ее за руку, Эмму по-настоящему удивило и обрадовало. Его прикосновение сейчас здорово ее поддержало.

Он потянул Эмму к дому. Поднимаясь по ступенькам, Эмма слегка хромала, хотя щиколотка с каждым днем болела все меньше.

Мужчина, стоявший в дверях, поклонился.

– Милорд, – сдержанно произнес он.

– Болдуин, – точно так же отозвался Люк и повернулся к Эмме: – Эм, это Болдуин – мой единственный слуга. Болдуин, это миссис Кертис. Относись к ней так же, как ко мне, – как к своей хозяйке и главной во всех вопросах.

Эмма моргнула. Боже праведный! Но лицо Болдуина осталось невозмутимым.

– Да, милорд. Добрый день, миссис Кертис.

Она кивнула и улыбнулась ему. Слуга отошел в сторону, и Люк впустил ее в дом. Они оказались в небольшой прихожей, пол в которой был выложен черной и белой мраморной плиткой. Прямо перед ними начиналась лестница. Люк сразу повел Эмму к ней, кинув на ходу слуге:

– Завтра найми кухарку, хорошо? В основном мы будем есть дома, и я не хочу, чтобы ты перегружал себя работой.

– Да, сэр, – послышался из-за спины сухой голос Болдуина.

– И горничную. Такую, чтобы помогала тебе по дому, но при этом умела прислуживать леди.

– Да, сэр.

– Я бы с удовольствием сам помогал тебе одеваться, – прошептал Люк, лукаво глядя на Эмму, – но горничная может тебе понадобиться и во всем прочем.

У Эммы была горничная еще с подросткового возраста, но за последний год она прекрасно научилась делать все сама.

– Это совсем не обязательно, – сказала она Люку.

– Конечно, обязательно.

И на этом вопрос был закрыт.

Проводя ее по коридору, он показывал на открытые двери.

– Столовая. Думаю, я был там всего один раз, когда купил этот дом. Вот мой кабинет, в нем я провожу больше времени. – Он ухмыльнулся. – Иногда.

Он махнул рукой на проход с аркой в дальнем конце коридора. За аркой Эмма увидела небольшой столик и окно с квадратными панелями.

– Это комната для завтраков, а кухня там, внизу. – И показал на лестницу в коротком коридоре справа.

Повернулся, и они снова стали подниматься по лестнице. На следующем этаже Люк показал ей гостиную, выходившую на Кавендиш-сквер, а потом отвел в спальню.

– Мы будем спать здесь. Но пока… Как ты думаешь, не заставить ли Болдуина раздобыть нам какой-нибудь еды?

Эмма улыбнулась:

– Отличная мысль. А что там, наверху? – Она показала на еще один лестничный пролет.

– Наверху три дополнительные спальни для гостей, а на чердаке комнаты для слуг.

Они спустились вниз и уселись за стол в трапезной. Болдуин подал исключительно простой обед, состоявший из говядины, тушенной с яблоками, и бутылки вина. Но почему-то этот обед показался Эмме самым превосходным за целую вечность. Может быть, потому, что она в первый раз за несколько недель ела не гостиничную еду.

После обеда они обсудили планы по розыску Роджера Мортона. Решили, что завтра отправятся в Сохо и выяснят, нет ли там кого-нибудь, кто знает, где он сейчас живет. Если ничего не получится, в воскресенье сходят в церковь и поищут там его сестру и ее ирландского мужа. Сегодня был только вторник, так что придется несколько дней подождать.