Джудит Макнот - Благословение небес
И тогда Ян отправил первое в своей жизни письмо деду. В письме содержался короткий и окончательный ответ, который служил верным подтверждением того, что Ян умеет помнить обиды так же хорошо, как и его дед, которому понадобилось двадцать лет, чтобы простить своего сына. Письмо Яна было следующим:
«Только попробуйте — увидите, каким дураком вы себя выставите. Я также публично откажусь от всякого родства с вами и сгною ваши владения и титул».
К настоящему моменту четыре месяца истекли, и герцог больше не предпринимал никаких попыток связаться с внуком, однако в Лондоне по-прежнему ходили слухи, что Стэнхоуп вот-вот назовет своего наследника. Говорили также, что наследником этим будет его родной внук — Ян Торнтон. К Яну сплошным потоком пошли приглашения на рауты и балы от людей, прежде считавших его присутствие в своем доме нежелательным, такое явное лицемерие одновременно и забавляло, и отталкивало его.
— Этот вороной, которого мы взяли с собой, самое вздорное животное, которое я когда-либо встречал, — проворчал Джейк, появляясь на пороге и потирая укушенную руку.
Ян оторвал взгляд от своих инициалов на столе и повернулся к Джейку, не пытаясь скрыть изумления.
— Он что — укусил тебя?
— Да, черт возьми, укусил! — в ярости ответил Джейк. — Он примеривался сделать это с того самого момента, как мы отпустили экипаж в Хэйборне и нагрузили на него поклажу.
— Я предупреждал тебя, что он кусает все, что находится в пределах его досягаемости. Когда седлаешь, старайся держать руки подальше от его морды.
— Он хотел укусить не руку, а мой зад! Разинул пасть и стал наклонять голову, только я краем глаза наблюдал за ним и успел вовремя отскочить. Он промахнулся и укусил меня за руку. — Джейк еще больше надулся, заметив, что его рассказ забавляет Яна. — Не понимаю, зачем ты его кормишь столько лет. Он не достоин стоять в одной конюшне с другими лошадьми — те просто умницы, все до одной, а этот — ужас какой-то.
— Попробуй так нагрузить какую-нибудь из этих лошадок, и ты увидишь, почему я его кормлю. Он может перевозить на себе почти столько же, сколько вьючный мул, ни одна из этих красавиц на такое не способна.
Ян еще раз оглядел комнату и нахмурился, заметив, сколько пыли и грязи накопилось за прошедшие месяцы.
— Он очень медлительный вьючный мул, — сказал Джейк. — Злобное, упрямое животное, и к тому же медлительное, — упрямо повторил Джейк, который всегда оставлял последнее слово за собой. Он оглядел комнату и тоже нахмурился при виде лежавшего повсюду толстого слоя пыли. — Помнится, ты говорил, что отдал распоряжение нанять каких-нибудь женщин в деревне, чтобы они нам готовили и убрались к нашему приезду. А здесь полный беспорядок.
— Не понимаю, в чем дело. Я лично надиктовал Петерсу письмо к сторожу с просьбой доставить сюда запас продовольствия и нанять двух женщин для уборки и готовки. Еду он вроде бы доставил, и в сарае я видел кур. А вот что касается прислуги… должно быть, никто из женщин не захотел оставаться здесь.
— Надеюсь, он нашел хорошеньких, — сказал Джейк. — Ты сказал ему, чтобы он поискал хорошеньких?
Ян помедлил, изучая паутину, затянувшую потолок, потом с удивлением посмотрел на Джейка.
— Ты хочешь, чтобы я сказал семидесятилетнему и почти слепому сторожу, чтобы он, прежде чем нанимать девушек на работу, убедился, что они хорошенькие?
— Все равно можно было сказать, хуже ему от этого не стало бы, — пробурчал Джейк себе под нос.
— Деревня всего в двенадцати милях отсюда. Если тебе так уж приспичит, можешь сам спуститься туда и выбрать любую, какая тебе понравится. Конечно, обратный путь может оказаться для тебя смертельным, — пошутил Ян, так как извилистая тропинка на утес шла почти вертикально.
— Я и не думаю о женщинах, — вдруг отказался от своих намерений Джейк, и его сухое загорелое лицо расплылось в широкой улыбке. — Я приехал сюда расслабиться, половить рыбу — этого достаточно для любого мужчины. Все будет, как в старые добрые времена, Ян, — тишина и покой, и ничего больше. Никаких тебе вечно подслушивающих слуг, ландо и колясок, мамаш с дочками, которые, последнее время просто повалили к тебе в дом. И вот что, мальчик, хоть я и не собирался упрекать тебя за то, как ты жил весь последний год, но то, что мне не нравится больше половины твоих слуг, я должен сказать. Это из-за них я так редко тебя навещаю. Твой дворецкий в Монтмэйне так высоко задирает нос, что даже странно, как он умудряется получать из воздуха кислород, а этот ваш французский шеф-повар постоянно выкидывает меня из своей кухни. Он так говорит — моя кухня, и… — Старый моряк вдруг резко замолчал, и лицо его из сердитого стало испуганным. — Слушай, Ян, — обеспокоено спросил он, — а ты случайно не научился готовить за то время, что мы не виделись?
— Нет, а ты?
— Черт возьми, нет! — ответил Джейк, в ужасе оттого, что ему придется есть собственную стряпню.
— Люсинда, — уже третий раз за этот час сказала Элизабет, — я не могу тебе передать, до чего я жалею об этом.
Пять дней назад Люсинда прибыла в гостиницу у шотландской границы, где ее ждала Элизабет, чтобы вместе с ней отправиться в дом Яна Торнтона. Этим утром у их наемной кареты сломалась ось, и теперь они ехали на телеге с сеном, куда их любезно пустил местный фермер. Их баулы и сундуки с вещами то и дело опасно накренялись, угрожая съехать с телеги, когда она подскакивала на очередном ухабе или попадала колесом в рытвину, заваливаясь на один бок. Элизабет с Люсиндой пришли к выводу, что эти ямы и ухабы в Шотландии, очевидно, называются дорогой. Перспектива подъехать к дому Яна Торнтона на телеге с сеном привела Элизабет в такой ужас, что она предпочла сосредоточиться на своей вине, только бы не думать о предстоящей встрече с человеком, разрушившим ее жизнь.
— Я уже сказала тебе, Элизабет, что это не твоя вина, и тебе нет нужды извиняться за то, что в этой вересковой глуши нет дорог и нормальных транспортных средств.
— Да, но если бы не я, тебе не пришлось бы сейчас трястись на этой телеге.
Люсинда раздраженно вздохнула, уперлась ладонью в борт телеги, так как их вдруг особенно сильно тряхнуло, и села прямо.
— Я тоже не снимаю с себя вины, — сказала она, — ведь это я назвала имя мистера Торнтона твоему дяде. Ты просто нервничаешь из-за того, что должна встретиться с ним, и нет абсолютно никаких причин… — телега жутко подскочила, и они вцепились в борта телеги, чтобы не свалиться, — нет никаких причин продолжать извиняться. Тебе лучше подготовиться к встрече и разным «приятным» неожиданностям.
— Да, ты права, конечно.
— Конечно, — решительно согласилась Люсинда, — я вообще всегда права, как ты знаешь. Почти всегда, — поправилась она, очевидно, вспомнив, как оконфузилась, выдав Джулиусу Кэмерону имя Яна Торнтона как претендента на руку Элизабет. Встретившись с Элизабет в гостинице, она объяснила ей, как это вышло. Джулиус Кэмерон стал выспрашивать у нее, пользовалась ли Элизабет успехом у мужчин и что именно повредило ее репутации. В полной уверенности, что он уже слышал мерзкие сплетни о связи Элизабет с Яном Торнтоном, Люсинда попыталась представить это дело в более благоприятном свете, назвав его одним из претендентов на руку Элизабет.
