Уроки для графа - Валери Боумен
— Но ты не… — она смутилась и спрятала лицо.
Он кашлянул:
— Если бы я… хм… кончил, ты могла бы забеременеть.
Аннабел приоткрыла один глаз:
— О! Похоже, эту часть я пропустила, когда леди Кортни рассказывала об этом Марианне. Глаза у Дэвида полезли на лоб.
Она, не поднимая головы, пояснила:
— Мне хотелось узнать, как все это происходит, и я подслушивала под дверью.
— И что именно ты узнала?
— Достаточно. Это почти так же, как у лошадей в поместье, но вот как получаются дети, я не узнала.
Дэвид засмеялся, приподнялся и поцеловал ее в лоб.
— Пообещай, что навсегда останешься такой же наивной, дорогая.
Аннабел нахмурилась:
— Но, Дэвид, тебе же все-таки нужно…
Он откинулся на подушки и, прищурившись, посмотрел на нее.
— Ты говорил, что есть способы… — она замолчала, но глаз не отвела.
— Да, причем немало, — он выразительно посмотрел на свое естество, остававшееся в полной боевой готовности.
— Покажи как.
Дэвид пару секунд раздумывал, разглядывая балдахин. Прилично ли обучать свою будущую жену тому, чего хочется и что подсказывает воображение?
— Ну, это не совсем так, как было сейчас. Но если ты уверена…
— Да, — не дала ему договорить Аннабел.
Коротко возблагодарив небеса, почти задыхаясь в предвкушении, Дэвид, стараясь держать себя в руках, объяснил:
— Есть по крайней мере два способа получить полное удовлетворение, во всяком случае мужчине, чтобы женщина не забеременела. Ты можешь поласкать его руками.
— Как тогда? — уточнила Аннабел.
— Хочешь попробовать?
На лице ее появилась лукавая улыбка, и рука ее тут же соскользнула вниз по его животу, нащупала член и обхватила пальцами.
— Так?
Сглотнув, Дэвид прикрыл глаза и постарался дышать размеренно, чтобы не лишиться рассудка.
— Да, именно так.
— Что дальше? Мне его крепко сжать?
— Нет-нет, сначала погладь.
Когда Аннабел начала неторопливо двигать рукой вверх и вниз, Дэвид перестал дышать, сжал кулаки и стиснул зубы.
— Все правильно? — спросила она неуверенно.
— Да, — простонал Дэвид.
Она его ласкала, и его бедра двигались вместе с ее рукой, словно привязанные. Член входил в ее сжатый кулачок, как до этого в лоно. С благоговением Аннабел наблюдала за происходящим и продолжала водить рукой. Дэвид прикусил губу, молясь, чтобы не выплеснуть семя ей в ладонь.
— А другой способ покажешь? — прошептала она ему на ухо, и в голосе ее он услышал игривые нотки.
Если бы его целью было соблюдение приличий, Дэвид ни за что не показал бы ей другой способ, но противостоять переполнявшему его желанию увидеть, как пухлые розовые губки смыкаются у него на члене, он был не в силах.
Она остановилась, но член из руки так и не выпустила.
Дэвид вознес еще одну короткую молитву, потом, встретившись с ней глазами, хрипло прошептал:
— Можешь поласкать меня ртом.
В ее глазах вспыхнул явный интерес, и она уселась на него верхом, наклонилась и принялась целовать в губы, крепко и страстно, потом, едва касаясь, поцеловала щеки, лоб, глаза, пощекотала ухо, язычком проложила влажную дорожку по шее. О боже! Она повторяет то, что он делал с ней. Кончиком языка провела вниз по груди, легонько поцарапала ноготками соски, погладила живот, полизала пупок, переместилась еще ниже…
У Дэвида дух перехватило, когда он почувствовал там, внизу, ее дыхание. Он вытянул шею, чтобы видеть ее. Вид у Аннабел был восхитительно порочный: набухшие от поцелуев губы приоткрыты, розовый язычок тянется к головке члена, зажатого в кольцо из большого и указательного пальцев.
Дэвид хрипло застонал и чуть не выпрыгнул из постели.
Ее улыбка была полна коварства:
— Что-то не так? Разве это не то же, что ты делал со мной?
Дыхание у него вырывалось со стоном, он даже не мог ни кивнуть, ни что-то сказать. Все, на что он был сейчас способен, — это наблюдать, как ее губы сомкнулись вокруг его головки, а потом она втянула член глубже в рот.
Обеими руками он вцепился в простыни и с рычанием взмолился о пощаде. Но когда ее рот медленно задвигался вверх-вниз, все мысли выскочили из головы. Из глубины его горла вырвались непонятные звуки: то ли стон, то ли хрип, то ли мычание.
Она ласкала его губами, языком, и Дэвид почувствовал, что разум отказывает ему. Он попытался удержаться на месте, но бедра двигались сами собой. Когда Аннабел пустила в ход руку и одновременно начала сосать его, Дэвид потянулся, чтобы отстранить ее. Слишком способной ученицей она оказалась. Он ни в коем случае не должен излиться ей в рот.
Аннабел увернулась от его руки, на мгновение выпустила изо рта его орудие и пробормотала:
— Я хочу увидеть, как это произойдет.
— Что именно?
— То, от чего бывают дети, когда ты находишься во мне.
Выдохнув, он обеими руками вцепился в волосы. О боже! Как ей объяснить?
Но уже было поздно: она принялась его сосать, помогая себе рукой. Дьявольски способная ученица! Он надеялся, что потом она не станет сожалеть, но когда влажные губы продвинулись к основанию и она вобрала в себя его целиком, Дэвид понял, что бесполезно что-то менять и, положив ей руку на затылок, собрал в горсть ее роскошные волосы.
— К дьяволу, Аннабел! — он стиснул зубы, когда ее губы опять двинулись вниз по члену, и сделал резкое движение бедрами, входя в ее рот в последний раз. — Это слишком хорошо!
Спина Дэвида выгнулась, крик с хриплым стоном вырвался из груди. Оглушенный, он лежал без движения, грудь вздымалась, сердце того и гляди выскочит. Он так долго хотел ее, и теперь она у него есть: прекрасная, страстная, порочная.
Дэвид ждал, когда дыхание вернется в норму, а Аннабел, улыбаясь, пристроилась у него на груди. Он посмотрел на нее: она не выглядела потрясенной, скорее гордой.
Дэвид притянул ее к себе и, чмокнув в макушку, признался:
— Это было… ошеломительно.
— Замечательно. Именно так я могла бы описать то, что ты делал со мной. Надеюсь, я не слишком много болтала?
Он расплылся в улыбке:
— Любовь моя, когда ты ласкаешь меня вот так, можешь говорить сколько захочешь… если сможешь.
Она рассмеялась:
— Я рада, что у меня получилось, что мы наконец сделали это. Будет что вспомнить. Тревожные звоночки зазвенели у него в голове, когда Аннабел принялась одеваться. Дэвид тоже вылез из постели, обернув бедра простыней.
— В следующий раз будет даже лучше.
Она резко обернулась к нему:
— О нет, Дэвид. Это больше не повторится, и, конечно, ты не должен никому говорить об этом, — посмотрев на постель, она добавила: — Нужно что-то сделать с простынями,
