Птица обрела крылья - Анна Морион
– Продала свои драгоценности? – Лицо леди Крэнфорд побледнело.
– Да, матушка.
– И птицу? Птицу ее матери?
– И ее тоже. Надеюсь, теперь вы понимаете, к чему подтолкнули свою бедную племянницу!
– Кому она их продала? Боже, какой стыд… А если люди узнают? – Кажется, леди волновало лишь то, какие слухи о ней пойдут, если о поступке ее племянницы узнают в обществе.
– Ее драгоценности лежат в лавке ростовщика Вертена, которая находится на ***стрит… И не смотрите на меня с таким ужасом в глазах, дорогая матушка!
– Это скандал! Мою племянницу видели на этой грязной улице! – ахнула леди Крэнфорд. – Но как она посмела? Продала семейные драгоценности ради какой–то горничной! Неслыханно!
– В отличие от вас, в груди Вивиан бьется живое сострадательное сердце, а не гладкий кусок мрамора! – в сердцах воскликнул Энтони, а затем добавил: – Я выкуплю ее драгоценности завтра же, а потом лично вручу ей в руки. Хорошего дня, матушка! – Он развернулся на каблуках и быстрым шагом направился в библиотеку, где, по заверению его невестки Агнес, отдыхал в тишине и покое, с сигарой в руках, его брат Ричард.
– Значит, ты влюблен! И в кого, позволь спросить? – поинтересовался Ричард, когда Энтони объяснил ему свою ситуацию с Шарлоттой и попросил о мудром совете.
– Пусть это останется моей тайной. Все равно эту девушку ты не знаешь и никогда не встречал ее ранее, – уклончиво ответил ему Энтони.
– Что ж, твое право. Ты настроен на борьбу, и это хорошо. Девушки, даже помолвленные и замужние, любят внимание других джентльменов. Будь внимателен, чуток и обаятелен, и, готов поспорить, твоя возлюбленная разорвет помолвку и броситься в твои объятья. Только в этот раз не мешкай и признайся ей в своих чувствах, – с назидательной улыбкой посоветовал брату Ричард.
Получив драгоценный совет, Энтони с легкой душой покинул Гринхолл, к великому огорчению его матери, и направился в свой собственный дом, где провел остаток дня за написанием пространного письма к Вивиан, по которой он уже скучал и у которой также искал совета. Он не выпил ни капли бренди, лишь насладился бокалом хорошего вина за ужином, тем самым победив в себе недавнее желание напиться от горя. К тому же молодой человек теперь знал, что алкоголь не имеет средства помогать разбитому сердцу, но, наоборот, еще глубже затягивает в омут самобичевания и жалости к себе.
На следующий день, после позднего завтрака, молодой Крэнфорд сел в недавно приобретенный им тильбюри (Открытая карета для одного или двух пассажиров с двумя большими колесами и сиденьем с изогнутой спиной, Прим. Автора) запряженный единственной, но сильной лошадью, и поехал к ростовщику Вертену, выкупать драгоценности своей кузины.
«Вернусь домой и пошлю Сэлтонам записку о том, что я разделю с ними сегодняшний ужин, – думал по дороге Энтони. – Этот датский щегол не знает, на что способен влюбленный мужчина! Ведь у меня нет сомнений в том, что Шарлотту он не любит, но желает жениться на ней по каким–то другим, более корыстным причинам»
Подъехав к лавке, Энтони подождал, когда оттуда выйдет служащий, приказал ему охранять тильбюри и лошадь, и хотел было открыть дверь и войти в помещение, как вдруг лицом к лицу столкнулся с покидающим лавку джентльменом.
– Мистер Сэлтон? – удивленно поприветствовал джентльмена Энтони.
– Мистер Крэнфорд! – Высокий лоб мистера Сэлтона прорезала глубокая морщина, словно он был недоволен тем, что был замечен в таком месте.
– Не ожидал увидеть вас здесь, – вежливо поклонился ему Энтони.
– Признаться, я вас тоже… Но я зашел всего на минуту, по делу. Прошу прощения, мистер Крэнфорд, но я ужасно тороплюсь… – Мистер Сэлтон также принес собеседнику поклон. – Но ждать ли вас сегодня к ужину? Мы будем рады вашему визиту.
– Я обязательно приеду, мистер Сэлтон. Благодарю за приглашение. Но не буду вас задерживать. Хорошего вам дня, сэр!
– И вам, сэр!
«И какие у мистера Сэлтона могут быть дела в лавке ростовщика?» – невольно усмехнулся Энтони, зайдя в помещение.
Когда молодой джентльмен поведал Вертену о цели своего визита, тот торопливо принес ему драгоценности, которые когда-то за бесценок купил у красивой молодой мисс. Мисс так и не приехала забрать свои украшения, и ростовщик посчитал, что ждать ее визита теперь был не намерен.
– Но где же цепочка с птицей? – недовольно спросил Энтони, не увидев среди драгоценностей Вивиан самое дорогое ее сердцу украшение.
– Ее уже купили, – коротко ответил на это Вертен.
– Кто?
– Увы, сэр, я не могу раскрыть имя моего клиента.
– Даже если я хорошо заплачу?
– У меня есть принципы, сэр, и ваших денег я не возьму. Так вы берете эти украшения?
Энтони не осталось ничего другого, кроме как, скрепя сердце, выкупить драгоценности Вивиан, даже если и без ее любимой птицы.
«Она будет расстроена этой потере, но, увы, я не в силах ничего изменить, – с болью в сердце подумал молодой Крэнфорд, садясь в свой тильбюри. – К счастью, остальные ее драгоценности я спас. Надеюсь, они смогут принести ей радость»
Леди Крэнфорд, как обычно в эти часы, находилась в своем рабочем кабинете и просматривала свои журналы, полные цифр и отметок. Ее ждало много работы: за месяцы ее отсутствия накопились счета и колонки расходов, которые необходимо было разобрать и оплатить как можно скорее.
«Пока Ричард с семьей здесь, нужно дать бал. Пусть красавица Александра очарует моего наивного глупого Энтони. К счастью, его слова о том, что он женится на этой безобразной Шарлотте, были всего лишь пустой угрозой…» – размышляла хозяйка Гринхолла, как вдруг дверь в ее кабинет резко открылась.
– Эдвард! Что ты здесь делаешь? – тихо выдохнула графиня, и лист бумаги выпал из ее ослабевших пальцев.
– Я приехал за моей птицей! – решительным тоном заявил нежданный гость.
Глава 17
Леди Крэнфорд медленно поднялась со стула и неотрывно, с тревогой, написанной на ее белом лице, смотрела на того, кто был частью ее прошлого, такого далекого и счастливого. Прошлого, воспоминания о котором эта властная непоколебимая женщина лелеяла и хранила, как зеницу ока.
– Я не намерен отнимать ваше драгоценное время, леди Крэнфорд, – тихо и настойчиво произнес мистер Сэлтон, и его губы расплылись в саркастической улыбке. – Верните мне мою семейную драгоценность, и я тотчас покину вас и ваш дом. – Он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
«Как он узнал о том, что птица теперь у меня? Кто сказал ему? Ах, этот проклятый ростовщик! Взял деньги за обещание хранить в секрете мое имя, а сам без зазрения совести предал меня!» – пронеслось в голове графини, но она сумела взять верх над своими эмоциями, гордо приподняла подбородок и сложила руки на груди, чтобы дать
