Маргарет Мур - Поцелуй виконта

Поднявшись на три ступеньки, она посмотрела на спящего.

Каким юным казался во сне Джастиниан с этой упавшей на лоб прядью волос! Если мать всегда думала о нем как о маленьком мальчике, то неудивительно, что она так боится отпустить его в неведомые дальние страны.

И все же он уже не был невинным и наивным юношей. Нет, этот сильный и зрелый мужчина дал ей познать наслаждение от интимных ласк.

И ее неудержимо влекло желание большего.

Развязав пояс пеньюара, она шагнула ближе.

Он пошевелился, и она замерла на месте. Он вздохнул, что-то пробормотал и повернулся к ней спиной, потянув за собой одеяло и обнажив спину.

Она увидела у него на спине три тонкие черные линии не совсем ровных концентрических окружностей. Одеяло скрывало большую часть рисунка, однако она поняла, что это татуировка, изображающая сеть паука.

Ей следовало бы догадаться.

Далеко ли тянется этот рисунок? Может, там изображен и паук?

Обойдя кровать с другой стороны, она скинула пеньюар и положила его в изножье кровати. Подобрав подол ночной рубашки, она забралась на высокую кровать, которая так сильно прогнулась, что он мог проснуться.

Но он продолжал спать, поэтому она осторожно стянула с него одеяло, пока не обнажила всю татуировку. Действительно, это была паутина с маленьким черным пауком в центре.

Она коснулась кончиком пальца, чтобы провести по рисунку, но он мгновенно перевернулся, подмял ее под себя, вытянув вверх ее руки и сдавив ей кисти, словно тисками. Это произошло так быстро, что она не успела перевести дух.

— Нелл?! — выдохнул он, удивленно глядя на нее.

Он сразу отпустил ее руки, но сам оставался в прежней позе.

— Что вам… — Он осекся, увидев, что на ней одна ночная сорочка, затем заговорил намеренно спокойно: — Прошу прощения за непроизвольную реакцию. После путешествия и ситуаций, в которых мне приходилось оказываться, я сплю очень чутко. Должно быть, вы были крайне осторожны.

Взгляд его медленно, ласкающе прошел по всему ее телу и загорелся страстью, отчего у нее бурно забилось сердце.

— Вы в таком виде… Что-то случилось? Уж не пожар ли? — Он провел пальцем вдоль выреза ее рубашки. — А может, воры или браконьеры?

— Нет, ничего такого… Просто мне хотелось посмотреть на вашу татуировку, — пошутила она.

— А! И вам это удалось?

— Да, и будь я членом «Уайтс», я бы выиграла пари.

Он тихо засмеялся и поцеловал ее в кончик носа.

— Это пари не суждено выиграть никому, потому что для этого мне пришлось бы обнажить некую часть своего тела. А я никогда на это не соглашусь.

Она положила руку ему на поясницу.

— Может, лучше было бы нанести ее на руку или на грудь, как это делают моряки?

— Я смог остановить их только этим. Татуировка именно на этом участке тела считается у таитян символом доблести взрослого мужчины.

— Это было тяжело?

— Не так тяжело, как было сидеть далеко от вас за ужином, — сказал он и провел губами по ее щеке. — И чуть труднее, чем потом поддерживать светский разговор, когда на самом деле мне хотелось делать вот это… — Он поцеловал ее в губы. — И еще это. — Он поцеловал ее шею. — А потом это…

Губы его скользнули к ее груди, пока она торопливо развязывала ленточку у горловины сорочки.

— Должен вам напомнить, что ваше присутствие крайне неприлично и вызовет скандал, если нас застанут на «месте преступления». Однако я слишком рад и доволен, чтобы протестовать.

— Прекрасно, — прошептала она, проведя пальцами по темным завиткам волос между его сосками и чуть ниже, чувствуя его нарастающее возбуждение.

Поцелуй их стал еще более страстным и нетерпеливым. Он ласкал ее тело под тонкой сорочкой, скользя горячей ладонью по стройным гладким бедрам, исподволь подбираясь к самому потаенному местечку…

Она притянула его к себе, чувствуя его нерешительность, думая, что он остановится…

Что бы ни случилось, она жаждала испытать всю глубину его близости, не могла и не хотела ждать. Это должно было совершиться сейчас, немедленно!

Взявшись за ворот сорочки, она собственными руками разорвала истончившуюся ткань, и лежала под ним обнаженная, полная страстного ожидания.

Глава 18

Как и в культуре любых других народов, у аборигенов, населяющих тропические острова, свои обычаи и отношение к пище, включая табу на употребление каких-либо продуктов. В частности, женщинам запрещено есть бананы, и если кто-то застанет ее за этим занятием, она будет забита до смерти дубинками.

Но, пожирая ее обнаженное тело горящим взглядом, Джастиниан по-прежнему не решался. Она притянула к себе его голову и потянулась к нему губами.

— Пожалуйста! — учащенно дыша, взмолилась она. — Пожалуйста! Ведь есть же способы предохранения? Девушки в школе говорили…. Если вы остановитесь…

— Да, способы есть, — хриплым шепотом отвечал он, подчиняясь ей.

Она испытала легкую мгновенную боль, но в следующую секунду он полностью овладел ею, и вся она напряглась в сладостном предвкушении, одновременно инстинктивно выгибаясь, помогая ему.

Желанное освобождение вскоре пришло, наполнив ее невероятным блаженством, тогда как он успел вовремя приподняться.

— Боже мой, я никогда… — прерывисто прошептал он, — никогда не испытывал ничего подобного.

— Потому что я была девственницей? — спросила она, ревнуя его к прежним любовницам.

Он улыбнулся и покачал головой:

— Нет, просто раньше я не чувствовал к женщине такой невероятной нежности.

— А я — к мужчине.

Он встал и принес ей миску с водой и мягкое тонкое полотенце.

— Вы разорвали свою ночную рубашку, — заметил он. — Это будет трудно объяснить.

— У меня есть еще одна, точно такая же. Так что никто не заметит разницы. А эту я спрячу в своих вещах.

— Мне следовало сообразить, что вы все продумали, — усмехнулся он, садясь рядом с нею.

Она протянула ему руки, но он снова качнул головой.

— Позвольте мне поухаживать за вами.

Намочив полотенце, он бережно освежил ее нежное, разгоряченное тело.

И даже после такой близости она отчаянно смутилась.

— Я чувствую себя одной из ваших пауков.

— Вы прекраснее даже Argope bruennichi.

— Это комплимент?

— О да! Это полосатый паук, очень красивый.

— В таком случае благодарю вас, сэр.

Закончив занятие, доставившее ему огромное удовольствие, он поставил миску на столик у кровати.

— Вы знаете, никогда еще посещение родительских пенатов не приносило мне столько радости.