Бонни Вэнак - Сладкая месть
Когда Странтон увидел ребенка, у него буквально слюнки потекли. Казалось, Джереми был в отчаянии, как когда-то сам Грэм.
Герцог не удивился, услышав голос Странтона.
– Чего ты хочешь? – резко спросил тот.
– Пожалуйста, дяденька, – жалобно проныл мальчик, – у меня никого нет. Мне бы только пять шиллингов.
Странтон облизнул губы.
– А с чего это я должен тебе помогать?
– Я сделаю все-превсе. Все, что хотите.
– Снимай штаны, – сказал он хриплым голосом.
Джереми встал и стал расстегивать свои ужасные потертые штаны. Зеленые глаза Странтона горели похотью. Он неуклюже теребил свои вдруг ставшие тесными черные шерстяные брюки.
Грэм содрогнулся от стыда и нахлынувших воспоминаний, когда Странтон, не стесняясь в выражениях, объяснял Джереми, что от него требуется. «Ну же, мальчик, тебе ведь не впервой…» У него непроизвольно сжались ягодицы.
Странтон приближался к Джереми, а тот выглядел таким юным и напуганным…
Пора! Грэм сильно постучал в стену. Сначала в комнату ворвались полицейские, за ними – журналисты, а следом еще восемь влиятельных членов палаты лордов. Они все застыли при виде взрослого мужчины и не на шутку перепугавшегося мальчика.
– Что-то не похоже это на курильню опиума, – смущенно сказал пожилой лорд Бейкер.
Лорд Хантли смотрел на происходящее с изумлением:
– Боже правый! Странтон, какого черта вы тут делаете?
Его голос звенел от отвращения. Он знал. Они все знали. Журналисты что-то строчили в своих блокнотах. Джереми быстро смекнул, что к чему, и тут же выскочил в коридор.
– Я как раз хотел доказать на практике, как порочны бывают представители низших классов, – заявил граф. – У этих мальчишек отсутствуют всякие моральные устои, они готовы на все ради денег. Им лишь бы не работать, им выгодно моральное разложение нашего общества, совращение достойных его членов.
Грэм перестал прятаться.
– Так значит, они морально разлагают наше общество, граф? Закон спроса и предложения. Простая экономика. Он предложил вам услугу, в которой вы очень нуждались. Не надо винить мальчика, – сказал он насмешливо. Он взглянул на лордов: – Джентльмены, я помню, что обещал привести вас в притон, где курят опиум, но мне подумалось, что тут вы увидите гораздо более страшный порок, над искоренением которого мы должны поработать.
– Вы… вы обманщик! – прохрипел граф. – Колдуэлл, вы же обещали… Вы меня опозорили!
– Обещания иногда нарушают. Вот так-то, аль-Гамра. Странтон застегнул брюки. Весь красный, с бешеным гневом в глазах, он пытался вырваться из крепкой хватки двух полицейских. Разъяренные зеленые глаза встретились с черными. В них вспыхнуло узнавание.
Грэм застыл. Увлекшись своим торжеством, он допустил ошибку. Странтон знал…
– Меня давно никто не называл этим именем. Я узнал тебя. Я знаю тебя.
Граф перешел на арабский. Грэм вздрогнул от его слов.
– Так это ты… Рашид? – с ненавистью выдохнул Странтон.
Грэм восстановил самообладание.
– Разве? – протяжно ответил он на том же языке.
– Ты мне за это заплатишь, ублюдок. Богом клянусь, заплатишь. Запомни: теперь ты в опасности. И твоя семья тоже.
У Грэма внутри все похолодело от ужаса. Он бросился на графа. Странтон засмеялся, когда полицейские его оттащили.
– Ты не сможешь это отрицать, потому что я знаю правду. От самого себя не спрячешься. Признай это, Колдуэлл. Помнишь?
Грэм неподвижно стоял и смотрел, как его врага уводят полицейские. Но отголоски насмешливого шепота Странтона звучали в его ушах. Слова, произнесенные двадцать лет назад.
Лорд Хантли проводил Странтона изумленным взглядом, а потом посмотрел на Грэма:
– Что он сказал?
Грэм не ответил.
Он вернулся домой и тут же кинулся разыскивать жену. Джиллиан сидела в библиотеке и читала. При виде его она воскликнула:
– Грэм! Что случилось? На тебе лица нет.
Он схватил ее за руки.
– Ты срисовала карту, Джилли?
– Нет еще. Никак не соберусь с духом, чтобы вернуться туда.
– Время больше не терпит. Придумай что-нибудь. Карту надо срисовать сейчас. Немедленно. Обязательно, – шептал он.
– Грэм, что стряслось?
– Я должен найти шкатулку, исполняющую желания. – Ноги у него подкашивались. – Я буду наверху. Я тебе доверяю, Джилли, придумай что-нибудь. Обязательно.
– Хорошо, – сказала она, не отводя от него взгляда, – я поеду прямо сейчас.
Когда она уехала, Грэм решил впервые в жизни напиться. Он взял из шкафчика хрустальный графин с коньяком и налил себе полный бокал. После первого большого глотка его передернуло. Напиток обжигал, словно жидкий огонь.
Он продрог до костей, руки у него дрожали, янтарная жидкость плескалась в бокале. Так он просидел довольно долго в полной тишине, уставившись в стену. Потом перевел взгляд на бокал. Как это по-английски.
Взвыв, он швырнул бокал с коньяком в камин. Он не хотел, чтобы родные увидели душевные муки, которые он не в силах был скрыть, поэтому ушел, в свои апартаменты, где рухнул на пол почти в беспамятстве.
Так он лежал довольно долго в ожидании Джиллиан. Время тянулось медленно. Волшебная шкатулка. Как он мечтал о ней, когда был маленьким мальчиком, как он хотел, чтобы неведомая сила освободила его! Теперь все его надежды сбудутся. Сейчас стоило только руку протянуть, чтобы стать обладателем шкатулки.
В коридоре послышались шаги. Это вернулась его жена. Когда дверь открылась, Грэм вскочил и стоял, пошатываясь, около камина. Джиллиан прошла к нему, не сняв верхнюю одежду. Ее щеки пылали.
– Мне все удалось, Грэм. Я надежно спрятала копию, раз она так важна для тебя.
– Отдай ее мне, – потребовал он.
Она подошла к нему и схватила за руки.
– Грэм, пожалуйста, расскажи, что стряслось, – умоляла она. – Ты пьян. Ты же никогда не пьешь. Пожалуйста, расскажи, что случилось.
– Уходи, – прошептал он и отвернулся.
Он стоял, уткнувшись лбом в каминную доску. Она тихонько вышла и закрыла за собой дверь. Ей удалось скопировать карту и надежно ее спрятать. В глубине души он знал, что должен рассказать ей правду. Но не сейчас. Он не в силах был видеть, как в ее глазах отражается страдание.
Спустя несколько часов дворецкий объявил, что к нему пришел лорд Хантли с чрезвычайно важным визитом.
Грэм быстро привел себя в порядок и поспешил в гостиную. Хантли пришел не один, а с маркизом, у того был потрясенный вид.
Грэм онемел от удивления и отказывался верить услышанному.
– Простите Колдуэлл, – сказал Хантли в некотором смущении. – Я не мог допустить, чтобы его опозорили. Мы старые друзья. Я перед ним в долгу.
Пользуясь своим влиянием, Хантли убедил мирового судью выпустить Странтона под залог в пять тысяч фунтов. Маркиз заплатил необходимую сумму. Но когда они приехали к Странтону, чтобы заверить его, что он может рассчитывать на лучших адвокатов, оказалось, что тот сбежал, оставив только записку для герцога Колдуэлла. Маркиз протянул ему записку. Грэм развернул послание – в повисшей тишине шелест бумаги прозвучал, как выстрел.