Нора Хесс - Прекрасная пленница
Они вернулись в главную комнату. Сет надел куртку и шапку, пожелал спокойной ночи Малкольму и Гидеону, проигнорировав Летти, быстро поцеловал Роксану в лоб и уехал.
Роксана закрыла за ним дверь и на минуту прижалась к ней. Малкольм заметил, что она бледна, и удивился, отчего это. Должно быть, она заметила его взгляд, потому что вдруг улыбнулась и направилась к дяде. Она обхватила его шею руками и наклонилась, чтобы поцеловать его.
– Спокойной ночи, дядя Малкольм, – проговорила она.
Она собралась идти к себе, но Малкольм поймал ее за рукав и удержал.
– Ты выглядишь расстроенной. Что сказал или сделал этот обманщик, что так расстроило тебя? – прорычал он.
Роксана подавила смешок:
– Ничего, дядя. Ты знаешь Сета. Он никогда не сделает ничего, что может меня расстроить.
Малкольм не был в этом уверен, однако улыбнулся и похлопал ее по руке:
– Спокойной ночи, Рокси.
Летти и Гидеон также пожелали ей спокойной ночи, и она ушла в свою комнату.
Выйдя из дома Шервудов, Сет сел в седло и ударил лошадь в бока. Если бы Роксана увидела его сейчас, она бы поняла, что за его изысканной вежливостью скрывается жестокий, безжалостный человек. Он чувствовал холодную, черную ярость. Никогда еще ему не приходилось защищаться перед женщиной.
На одно мгновение он почувствовал ненависть к Роксане. Но он был влюблен и не мог дождаться, когда они поженятся. Он быстро научит ее не задавать ему вопросов.
Добравшись до дома, он завел лошадь в сарай. Он был уже совершенно ослеплен яростью. Сет громко позвал, слезая с коня:
– Белая Звезда, где ты? Ты, красная потаскуха!
Девушка вышла из тени, широко раскрыв от страха глаза. Он подскочил к ней и замахнулся. Она подняла руку, чтобы защитить лицо, и вся сжалась. С выражением отвратительного удовольствия на лице Сет ударил ее, закрыв другой рукой ей рот. Она тихо хныкала, а он продолжал ее избивать, нанося удары по лицу и голове.
Наконец его удары свалили ее на пол Сарая. Он приблизился к ней, тяжело дыша.
– Грязная испорченная сука, – проговорил он, разрывая на ней одежду.
Он принялся наносить удары по ее обнаженным смуглым грудям, и из его рта лился поток грязных ругательств.
Удары становились все сильнее, и хныканье Белой Звезды переросло в громкие крики боли. Наконец Сет остановился и встал над ней на нетвердых ногах, тяжело и хрипло дыша. Девушка попыталась отползти от него, зная, что это еще не конец. Он опустился на колени и расстегнул, разрывая, панталоны, и она в ужасе задрожала. Он по-волчьи оскалился и схватил ее за волосы.
– Ты ведь знаешь, что сейчас будет, сука? – он ухмыльнулся и опустил ее лицо вниз. – Ну-ка, возьми его, индейская шлюха, и не отпускай до рассвета!
Глава 17
Зима все не кончалась. Женщины, привязанные к дому и домашним делам, скучали, зато мужчины наслаждались охотой и регулярными обходами капканов.
Келеб Коулмен ждал каждый новый день. Он объезжал ловушки, преследовал оленей и лосей, ощущая себя частью этой дикой природы.
Каждое утро перед рассветом он поднимался на плоскую вершину холма, лежавшего примерно в миле от его хижины, и наблюдал за усадьбой Хейла. Если Сет неторопливо хлопотал по хозяйству, Келеб вскидывал на плечо ружье и спокойно отправлялся на охоту.
Если же он обнаруживал из своей засады, что дверь конюшни открыта настежь и Нелл носит ведра воды или дрова, он забывал о своих планах, садился на коня и шел по следу Хейла.
За последние три месяца он много раз преследовал Сета, часто отдавая этому занятию целый день, но пока ничего так и не узнал. Следы Сета прерывались либо у поста, либо вели к усадьбе кого-нибудь из соседей. Возможно, Сет почувствовал слежку, а может быть, вместе с индейцами затаился до весны.
Однажды утром в конце февраля Келеб ждал Гидеона неподалеку от дома Малкольма. Уже скоро два месяца, как они стали охотиться по пятницам вместе. В тот день они хотели настрелять дичи к столу.
Их дружба началась с одного страшного случая. Как-то ближе к вечеру Келеб не торопясь обходил свои капканы. На севере стали собираться тучи – приближалась метель. Келебу оставалось проверить последний капкан, и потом можно было ехать домой, в тепло.
Он поднимался по крутому холму. Вес дюжины добытых бобров, норок и ласок мешал идти по глубокому снегу, доходившему ему до колен и выше. Идти было так тяжело, что Келеб раздумывал, не пора ли ему заняться фермерством.
Конечно, жизнь фермера, возделывающего землю, и лучше, и длиннее. Трудности охотничьей жизни быстро сводят человека в могилу. Приходится спать под открытым небом в любую погоду – уже в раннем возрасте начинают болеть кости. Он знает многих охотников, которые еще молоды, но хромают, как глубокие старики.
Келеб вздохнул и покачал головой. «Мы – сумасшедшие, это точно», – подумал он.
Вдруг до него донесся крик. Келеб распрямился и прислушался, но не услышал никаких звуков, кроме завывания ветра. Наверное, ошибся, подумал он, ничего другого и не было. Ветер высекает из гор самые странные звуки. Кроме того, он должен помнить и о том, что индейцы могут попытаться заманить его в ловушку.
Келеб выжидал в нерешительности, но тут снова услышал крик. Келеб удовлетворенно кивнул головой – на этот раз крик был хорошо слышен, и ясно было, что кричит белый человек. Келеб стал торопливо подниматься по обледенелому склону, соскальзывая то и дело вниз.
На вершине он увидел одинокую рощицу из ореховых деревьев. Он уловил шевеление у одного из деревьев и замер. Серый лохматый зверь подпрыгивал, пытаясь схватить за ногу человека, залезшего на дерево. Волку уже удалось зацепить несколько раз его кожаные охотничьи штаны. Головы и торса охотника не было видно, рассмотреть можно было только его руку, обхватившую ствол. Дрожащий голос произнес:
– Осторожнее, Келеб. Он очень голодный.
Келеб скрылся за камнем, но волк уже заметил его и прижался к земле, обнажив длинные клыки и капая слюной. Потом он зарычал и стал подходить к Келебу.
Келеб задержал дыхание. Он никак не мог нащупать ружье. Зверь приготовился к прыжку, но Келеб уже держал ружье в руках. Он быстро поднес его к плечу и прицелился, мягко нажимая на курок. Волка подбросило в воздух, он перевернулся и упал на землю. Кажется, пуля попала ему между глаз. Келеб осторожно подошел к нему. Может быть, он убил его, а может случиться, что хитрый зверь притворяется. Но все действительно было кончено – язык волка вывалился, кровь залила белый снег.
Гидеон слез с дерева и встал, трясясь, рядом с Келебом:
– Как я замерз! Он загнал меня на дерево еще утром. Я как раз проверял капкан и, как дурак, приставил ружье к дереву, ну и не смог до него дотянуться.
