Лора Бекитт - Агнесса. Том 1
— Я завтра уйду рано, ты спи, — сказал Джек Агнессе, когда гостья удалилась. — В поселок, Агнес, и правда, не ходи одна.
Агнесса молчала, раздумывая.
— Тебе она не понравилась? — спросил Джек.
— А тебе?..
— Обыкновенная девчонка… Ты можешь не дружить с нею, Агнес, если не хочешь; наверняка здесь найдется множество людей, которые тебе больше понравятся.
— Ты думаешь?..
— Конечно! Мы же только что приехали, ты никого и не видела еще, кроме этой Гейл.
— Да, но я вряд ли смогу отказать, если она все-таки будет настаивать. Возможно, она совсем неплохая, я просто не привыкла… Когда девушка ведет себя так…
— Ты права, конечно, — сказал Джек, а Агнесса вдруг поняла: не ей в ее положении рассуждать о том, чего не должна делать девушка. И Гейл, наверное, три года назад была скромнее, просто Гейл обогнала ее… вернее, шла чуть впереди…
Агнесса опечаленно опустила глаза и, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, спросила:
— Скажи, Джекки, много времени потребуется для того, чтобы добыть достаточное количество золота?
— Не знаю, Агнес, как повезет!
— Мне бы не хотелось задерживаться здесь надолго, а тебе?
— Мне тоже… Ничего, моя маленькая, все будет хорошо. Ну, скажи, что веришь!
— Я верю, Джек, — не совсем искренне отвечала Агнесса.
Гейл вернулась к себе. Заперла дверь, переоделась. Скучая, побродила по комнате, потом решила лечь спать. Она растянулась под шерстяным покрывалом, повернулась спиной к камину, еще хранящему остатки тепла. Постепенно накапливавшееся в ней раздражение перешло в тихую злобу; лежа, она мысленно посылала проклятия зиме, холоду, всему и всем на свете.
Когда в дверь негромко постучали, Гейл не испугалась; процедив «кого еще черт несет!», встала и пошла открывать. Она не слышала, как минуту назад к дому подъехал всадник; привязав на заднем дворике сильного породистого коня, он поднялся наверх.
На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Лицо — самое обыкновенное, одежда — тоже, лишь выражение темных глаз — внимательное, но золотоискатели, как правило, слыли людьми неробкого десятка — словом, в человеке этом не было ничего примечательного.
Гейл, увидев его, не удивилась; на лице ее возникла маска равнодушной лени.
— Привет. Заходи, — сказала она спокойно и пропустила гостя.
— Привет, Гейл, — ответил он, оглядывая комнату и хозяйку. — Что, не рада?
— Перестань! — отмахнулась она. — Садись. Сейчас зажгу огонь.
— Почему не спрашиваешь, как дела?
— Раз ты приехал, значит, все нормально.
Он лег на кровать, закинул руки за голову.
— Натоптал-то, черт! — воскликнула Гейл. — Обувь снимать надо!
— А, у тебя и так грязно. — Он устало закрыл глаза. Гейл стояла посреди комнаты, словно не зная, сесть ли ей или сделать что-то еще; ее каменно-равнодушное лицо скрывало таящуюся внутри холодную ярость.
— Где пропадал?
— Скучала?
Гейл фыркнула.
— Скажешь тоже!
— Дела были, — произнес он многозначительно и серьезно, — мы там с ребятами…
— …и с девочками, — добавила она, усмехаясь.
— Ревнуешь, что ли?
Гейл повела плечом.
— Да по мне хоть гарем заведи — плевала я! Будто не знаю, почему ты поселил меня тут одну: чтобы я не мешала тебе время от времени развлекаться с другими. Не волнуйся, меня не интересуют твои похождения! Я о другом хочу спросить…
— Ты-то никого себе не завела? — не дав ей закончить, произнес гость.
— Заведешь тут, как же…— неопределенно ответила она, ставя на стол бутылку виски.
Гость поднялся, наполнил рюмки.
— Не злись, девочка. Я привез тебе деньги и еще кое-что. Иди сюда, взгляни.
Гейл подошла.
— Что у тебя там?
— Вот! — Он показал ей золотую цепочку с выпуклым сердечком посередине.
Глаза Гейл ожили, она улыбнулась.
— Иди, примерим.
— Я сама! — Она проворно выхватила украшение из его рук, повернулась к зеркалу и застегнула цепочку на шее. — Прелесть! Сердце тоже золотое?
— Я тебе никогда не дарил фальшивок. Теперь ты должна быть со мной ласкова, — самодовольно изрек он.
— Жди! — бросила она. Потом уселась к нему на колени и высоко подняла рюмку. — За что пьем?
— За победу над золотыми сердцами!
— Идет!
Они чокнулись и выпили.
— Ну, — сказала Гейл, — рассказывай, как там у тебя!.. — Она говорила легко, но в глубине глаз читалось напряженное ожидание.
— Все по-старому. Знаю, почему ты злишься! Опять за свое! Ладно, через месяц уедем, как ты хотела.
Гейл недоверчиво усмехнулась.
— Пошел ты к черту, Кинрой, ты мне это каждый раз говоришь!
— Брось, малышка, я не вру! Уедем, даю тебе слово! Вот увидишь, как будем жить!
— Знаешь, Кинрой, — начала Гейл, отодвигая вновь наполненную рюмку, — после того, как ты отдашь мне мою долю, нам лучше расстаться.
Он изобразил на лице что-то вроде удивления.
— Да? Это еще почему?..
— Неужели я тебе не надоела? — Она деланно рассмеялась. — Или ты, может быть, хочешь жениться на мне?
Он обнял ее одной рукой.
— Могу и жениться…
— Я не пойду за тебя! — отрезала она. Кинрой возмутился.
— Ого! Не слишком ли ты себя ценишь?
А она, не обращая внимания на его слова, продолжала:
— Ты человек ненадежный. К тому же, что ни говори, мы порядком надоели друг другу. Короче: я больше не хочу иметь с тобой ничего общего!
— Что ж, — сказал Кинрой, жестко глядя ей в глаза своими — темными и блестящими, — если так, то и золота никакого я тебе давать не обязан.
Гейл взвилась с места.
— Нет, заплатишь!
Он холодно рассмеялся.
— За что это я должен платить?
— Хотя бы за то, что я сижу тут безвылазно уже почти год и даже не гляжу ни на кого! За верность по нынешним временам нужно платить именно золотом!
— Я тебя не держал! — разозлился он. — Вот и ехала бы с этим: помнишь, тебе один предлагал, сама говорила. И золота у него было хоть отбавляй! А я бы нашел себе, не беспокойся!
Гейл сверкнула глазами.
— Не сомневаюсь! — и заметила:— многие предлагают уехать, но становиться содержанкой не в моих интересах: в один прекрасный день меня вышвырнут без гроша, как надоевшую вещь; к тому же, ты знаешь, я не из тех, кто станет смотреть в рот мужчине только потому, что он покупает женщине наряды и безделушки. Нет, я хочу иметь собственное золото и ни от кого не зависеть! Вспомни, Кинрой, именно такое условие я ставила тебе, когда соглашалась ехать сюда. А ты просил меня о верности. Я свое слово сдержала, сдержи и ты свое!
— Ты мне нравишься, Гейл, — произнес он, залпом выпив виски. — Черт, а не женщина!.. Не думал я, что ты захочешь порвать со мной после всего, что у нас было.
