Дженнифер Хеймор - Сезон обольщения

— Тише, тише. Все будет хорошо. Вот увидишь. Так будет, дорогая. Мы будем счастливы с тобой вместе.

Она прижалась к нему. Джек был без рубашки, в одних панталонах. Кожа его была гладкой, теплой, уютной, а через разделявшую их ткань Бекки почувствовала, насколько он возбужден.

Она сумела поднять дрожащую руку к его щеке — недавняя щетина покалывала ладонь.

— Я верю тебе, Джек.

Он громко вдохнул, и даже в полумраке Бекки увидела в его лице, в его глазах какую-то беззащитность. Он склонил к ней голову:

— Я не подведу тебя.

— И всегда будешь честен со мной?

— Да, — ответил он после едва заметной паузы.

— Я тоже никогда тебе не солгу. Обещаю.

Джек зажмурился и снова открыл глаза. Беззащитное выражение, читавшееся на его лице несколько секунд назад, исчезло.

— Ты моя, Бекки. Дай мне любить тебя.

— Да, — шепнула Бекки, не в состоянии побороть дрожь в голосе, и обвила руками его шею.

Без труда подняв, Джек отнес Бекки обратно в большую комнату и снова уложил в постель. На сей раз он прилег рядом с ней на бок, подставив согнутую руку под голову и сверху вниз разглядывая ее лицо.

— Знаешь… — Его кадык двинулся вверх и вниз — Джек явно замялся.

— Что?..

Он задумчиво прикрыл глаза.

— Я так долго хотел тебя, Бекки. Не знаю… Я не мог… Я хочу доставить тебе удовольствие, но…

Тогда, надавив ему на плечо, она сама уложила Джека на спину, спустила с плеч свою сорочку и уселась верхом. Ее лицо выразило изумление — так неожиданно ее лоно оказалось отделено от его возбуждения всего лишь тонкой материей панталон.

— Господи! — ахнул Джек. Его потрясенные глаза смотрели снизу вверх в ее глаза как в зеркало. Вдруг Бекки поняла, что он тоже дрожит. Она едва сумела вдохнуть и слабо выговорила:

— Хочу тебя.

Держась руками за его разгоряченные мускулистые плечи, Бекки принялась гладить его всем своим телом и лишь прикусывала себе щеку, чтобы не стонать.

Она скользила ладонями по его груди, ощущая выступающие соски, потом ниже, осязая пальцами восхитительный рельеф мышц живота, который тьма скрывала от взора. Достигнув пупка, бегло ощупала мускулы вокруг него и узкую полоску волос, сбегающую к поясу панталон.

Тут она приподнялась, по-прежнему сидя верхом на его ногах; добравшись до завязок, осторожно распустила пояс и обнажила возбужденный орган, явившийся перед ней во всем своем величии. Жаль только, было недостаточно светло — она могла видеть лишь общие очертания.

Откинув в сторону его панталоны, Бекки соблазнительно провела кончиками пальцев по его члену — при этом Джек резко вдохнул — и, воодушевленная такой отзывчивостью, взяла его в ладонь и плотно обхватила пальцами.

С мужем она никогда не вела себя так смело.

— Тебе… нравится? — Бекки перевела взгляд на лицо Джека.

— Да, — простонал он. Не разжимая пальцев, она провела снизу вверх, гладя шелковистую кожу. Ей понравилось. Она погладила в другом направлении — теперь сверху вниз. — Бекки, — зарычал Джек, — остановись!

Она резко отпустила его.

— Прости.

Он подхватил ее под мышки и ловко усадил снова верхом на себя. Только на этот раз никакая одежда не мешала, и, ощутив горячее возбуждение ровно между своими ногами, Бекки громко ахнула.

— Нет, — возразил он, — нет, это мне следует просить прошения. Я… О Господи! Твое прикосновение чуть не заставило меня взорваться.

— Но почему? — Она действительно не понимала, но, даже задавая этот вопрос, продолжала двигаться, потому что каждое такое движение, каждое интимное прикосновение тысячами искорок удовольствия пронзали тело, заставляя то и дело вздрагивать.

— Потому что это приятно. Слишком приятно.

Она ему улыбнулась. То была улыбка вызывающая, властная. Она поняла, что может одним прикосновением довести этого мужчину до полного экстаза.

— Поцелуй меня, — приказал он.

Она склонилась, чтобы быстро чмокнуть его. Но как только их губы соприкоснулись, мощный импульс энергии пронзил обоих, связал воедино, и Джек вдруг стал хозяином ситуации. Одной рукой удерживая ее за поясницу, другой — за волосы, он буквально приковал ее к себе. Двигаться она не могла. Да и не хотела. Рот его владел ее губами, язык исследовал ее жадно и чувственно, и его вкус вновь очаровал ее — жаркий, соленый, властно-мужской.

Одержимый страстью, Джек слегка прикусил ее губу и тут же приласкал ее мягкими, теплыми поцелуями, оставив на ней подобие цепочки горячих следов. Все это время длинный член скользил вдоль ее самого чувствительного места.

Продолжая целовать Бекки, он перевернул ее на спицу и навис сверху. Его тело казалось вдвое шире и больше, чем ее собственное.

Он пробовал на вкус ее лицо: подбородок, нос, веки, — потом двинулся ниже. Развязал ворот сорочки и обнажил ей груди, затем губами и руками ласкал их пышную плоть и соски до тех пор, пока от каждого прикосновения она не стала извиваться, ища все большей близости с ним, ища удовлетворения, которое мог дать только он, блаженства, которое могло исходить только от него.

— Пожалуйста, Джек, прошу тебя…

Новым жарким поцелуем он поглотил ее слова. И Бекки буквально впилась в его плечи, когда он опустился, чтобы войти в нее. Его рука по-прежнему была в гуще ее волос — и он вошел.

Бекки вскрикнула. Тело ее инстинктивно выгнулось.

— О Боже! Тебе больно?

— Нет. — Она извивалась, двигаясь то к нему, то от него, и, почувствовав, как увеличивается у нее внутри его горячая твердая плоть, сладостно застонала.

— Как сладко, — шептал он возле самого ее рта, — как крепко…

Прикрыв глаза, она вздохнула. Это была вершина удовольствия.

Наконец она позволила своему желанию и любви вырасти в полную силу и уничтожить, испепелить все недоверие и страх. Пепел развеялся по ветру, и теперь, когда ни одно из старых опасений не застило взор, она снова могла ясно видеть.

Он будет… Да нет, он уже сейчас принадлежит ей. Он — ее любимый, а вскоре будет мужем. Она тоже принадлежит ему. Она любит этого мужчину. Ей нравится, как она себя чувствует с ним. Сейчас, когда они так близки, так связаны, она не представляла без него ни всей своей жизни, ни даже единственной минуты: Бекки безумно влюбилась, и это не причиняло ей никакой боли, даже не пробуждало страха. Напротив, внушало ей ощущение могущества, непобедимости. Джек был воплощением красоты, ума и мудрости. Любящий и властный. И она определенно заслуживала его. Он дорожил ею и хотел ее так же сильно, как она хотела его.

— Джек, — молила Бекки, а он все продолжал в сладостном ритме двигаться в ней, — Джек.