Кэтрин Коултер - Графиня
За три дня до бала прибыли родители Амелин. Ее отец, Хобсон Борленд, виконт Уэверли, был столь погружен в собственные мысли и идеи, а также в постоянные дискуссии по вопросам сверхъестественных явлений и так рассеян, что уже через пять минут после знакомства с семьей наткнулся на стул и вылил чай в большое растение в горшке, стоявшее как раз у дивана, на котором он расположился рядом с женой Джулией. Большую часть времени он упорно смотрел в дальний угол гостиной.
Как ни странно, но отец Амелии оказался таким же красавцем, как Томас. Правда, виконт был полностью погружен в мир духов, а Томаса целиком поглощали проблемы собственного здоровья, тайны которого он считал ничуть не менее увлекательными, хотя многие могли бы с этим поспорить.
Интересно было также, что Амелия относилась ко всем эксцентричным выходкам отца, как и к поведению Томаса, с любовью, снисходительностью и бесконечным терпением.
Виконтессе пришлось долго стараться, прежде чем она умудрилась привлечь внимание своего мужа.
— Хобсон, — объявила она наконец, — дорогой мой, здесь тебе придется разгадать немало загадок. Не помнишь? Твоя дочь Амелия писала тебе об этом. Упоминала, что нуждается в тебе, чтобы справиться с необъяснимыми проблемами.
— Амелия? Да-да, прелестная дочь, которую я сумел привести в этот магический мир, когда врач ухитрился свалиться в канаву и только через три дня, со сломанной рукой, явился взглянуть на несостоявшуюся пациентку.
— Да, и ты прекрасно справился!
— Разве я здесь не по просьбе Амелии?
— Да, отец. Слишком много загадок, как говорит мама. И кроме того, мы устраиваем рождественский бал. Дядюшка Лоренс, мой отец к тому же великолепный танцор. Совсем как Томас. Столь же грациозен.
— Я люблю танцевать, — кивнул виконт, — чтобы скоротать время между сеансами общения с духами. И рад, что сейчас не приходится танцевать, поскольку здесь что-то произошло. Именно в этом углу. Неужели не чувствуете?
Последние слова были обращены ко мне. Я покачала головой и поспешно произнесла, пока он еще меня слушал:
— Но в доме есть две комнаты, исследовать которые вам, несомненно, доставит огромное удовольствие. Мы были бы вам весьма благодарны, милорд.
Виконт поднялся, оглядел присутствующих и изрек:
— Ну? Где эти комнаты? Неужели мы так и просидим весь день сложа руки? Однако этот угол все равно интересует меня. Джулия, запиши в свою книжку, чтобы я проверил его позднее.
— Да, дорогой Хобсон, — послушно согласилась виконтесса.
Мне пришлось вернуться в Черную комнату. Джон, которого я не видела полтора дня, показался как раз в тот момент, когда приехали родители Амелии. Он и проводил Амелию, меня и виконта в западное крыло. Лоренс уклонился от посещения Черной комнаты под тем предлогом, что не любит ничего потустороннего. Что же касается Томаса, он лишь рассмеялся, погладил жену по щеке и попросил:
— Только не засни в какой-нибудь каморке, дорогая.
Амелия мгновенно побелела, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась мужу.
— Кому-то известно, что случилось в этой комнате? — осведомился виконт. — Что-нибудь страшное?
— Ничего, — объяснила я. — Никто даже не помнит, отчего ее выкрасили в черный цвет. Амелия поведала мне, что самая интересная история, которую рассказывают про эту комнату, — о том, как графиня заколола любовника, но доказательств тому не существует. Никто, кроме меня, не почувствовал присутствия здесь зла, омерзительного ощущения чего-то пагубного. Кроме меня, никто не находит в этом помещении ничего необычного.
— Хм-м… посмотрим. Значит, вы чувствительны к подобного рода вещам?
— До сих пор и не подозревала об этом.
Я никак не могла сдержать дрожь волнения. Амелия же преспокойно переступила порог вместе с Джоном и отошла, давая отцу пройти, что он и сделал очень медленно, по одному шажку, принюхиваясь, прислушиваясь, такой сосредоточенный, что едва не споткнулся о табурет и не упал.
И тут он внезапно замер. Застыл, уставившись в угол, откуда на меня наплывал леденящий холод. Однако лорд Уэверли отнюдь не был трусом и в следующее мгновение направился прямо туда. Я отступила в коридор.
— Чувствуете, сэр? — окликнула я. — Это место излучает холод, который просачивается прямо в кости и душу.
Лорд Уэверли ничего не ответил. Просто закрыл глаза. Никто не сказал ни слова, все молча наблюдали.
Наконец он открыл глаза, кивнул дочери и, вернувшись в коридор, сжал мои руки.
— Видите ли, дорогая леди, это не дух, терзаемый давно совершенным преступлением. Я испытал то же, что и вы, даже больше. Да, тут сотворено преступление, но зло, которым пропитан воздух, исходит не из мира духов, а от живых людей. Оно существует здесь, с нами, в этом доме.
И тут отец Амелии снова смежил веки и соскользнул по стене на пол. Я, насмерть перепуганная, упала на колени.
— Нет, Энди, все в порядке. С ним всегда так бывает. Наверное, эти переживания слишком его изматывают. Джон, не мог бы ты отнести его в спальню? Он поспит час-другой и наберется сил.
— Совсем как вы, Амелия?
— Именно. Во мне течет отцовская кровь. Но в этой комнате я ничего не чувствую, только мрачная черная краска раздражает, верно, Джон?
Я посмотрела вслед Джону, который перекинул через плечо лорда Уэверли и понес по коридору. Леди Уэверли только кивнула, когда ей сообщили, что муж мирно дремлет в своей постели.
— Мой милый Хобсон скоро оправится, а потом выпьет три чашки очень крепкого чая. Таков уж его обычай. — И с улыбкой прибавила:
— Надеюсь, он сумел помочь вам, леди Девбридж?
— Да, мэм, — обронила я, не найдясь, что еще сказать или объяснить, что в доме царит зло, недавно совершенное, но живое, как случайно уцелевшая змея, которая время от времени поднимает голову, стараясь ужалить. Оно тут, я это знаю. Тут. И выжидает.
Но чего?
На следующее утро, за завтраком, я слушала рассказ лорда Уэверли о разрушенном замке в Корнуолле, рядом с Пензансом, в котором он лично обнаружил двенадцать весьма активных, если можно так выразиться, призраков умерших людей.
— Ни один не желал покидать руины, хотя там давно никто не обитает. Они ясно давали понять, что им там хорошо. Призраки никогда не беспокоили местных жителей, зато наслаждались, терроризируя приезжих англичан, которые желали осмотреть замок.
Я не хотела верить этому, но пришлось. Виконт, кроме того, собирался осмотреть маленькую комнату, где заснула Амелия. Лоренс, накануне провожая меня до спальни, обмолвился, что хотел бы при этом присутствовать. Он улыбнулся мне, нежно притронулся ладонью к щеке и похвалил:
— Вы так хорошо справляетесь со своими обязанностями, Энди. Я очень горжусь вами. Вчера, когда был в деревне, я слышал, как вас восхваляют в каждой лавке, где вы так мудро потратили немного денег. Теперь все торговцы от вас без ума. Молодец!
