Сюзанна Энок - Украденные поцелуи

Они подошли к лорду Хэмблу, и герцог с улыбкой проговорил:

– Виконт, ваша дочь просто чудо.

– Благодарю, ваша светлость, – просиял Хэмбл. – Я сделал все, что мог, только бы хорошо воспитать ее.

– Мне придется поговорить с человеком, ведущим мои дела, а также дюжиной поверенных, которых мой дядя, видимо, считал необходимым содержать, – продолжал герцог таким тоном, словно говорил о покупке кареты. – Однако я не вижу особых препятствий. Не заедете ли ко мне завтра, чтобы мы могли окончательно договориться?

Виконт, казалось, растерялся – слишком уж быстро все происходило. Потом на лице его появилась улыбка, и он, протянув герцогу руку, ответил:

– С удовольствием, ваша светлость.

Дольф пожал руку виконту. Затем, преодолевая сопротивление Лилит, поднес к губам ее руку. Когда же он наконец отпустил ее, она сразу же отступила на шаг. Ей ужасно хотелось повернуться и убежать, но помешала тетя Юджиния, заключившая ее в объятия.

– О, моя дорогая! – воскликнула тетушка, захлебываясь от восторга. – О, Лилит, какая чудесная новость!

– Да, конечно, – пробормотала девушка, высвобождаясь из объятий тетушки. – Спасибо… Простите меня…

Почти не сознавая, что делает, Лилит стала пробираться к балкону – ей казалось, она вот-вот задохнется. Минуту спустя, ухватившись за балконные перила, она сделала глубокий вдох. Ночной воздух освежил ее, и ей стало немного лучше.

– Мои поздравления, мисс Бентон.

Лилит вздрогнула от неожиданности. Затем обернулась и увидела Джека, стоявшего в тени, недалеко от двери. Она шагнула к нему, но он, словно отстраняя ее, поднял руку и проговорил:

– Все сделано абсолютно безупречно. Она взглянула на него с удивлением:

– Джек, ты о чем?

– Видите ли, мисс Бентон, я должен перед вами извиниться.

– За что? – Такой Дансбери ей не нравился – холодный, циничный, надменный.

– За то, что я ошибался. Увы, мисс Бентон, вы Снежная королева.

– Как ты смеешь так говорить?! – Лилит в изумлении смотрела на маркиза.

Он пожал плечами и пробормотал:

– А что же, по-вашему, я должен говорить? Ведь вы приняли очень выгодное предложение. Предложение чудовища. Разве вы не помните, как мы говорили о том, что Дольф мог бы убить своего дядю из-за титула? О да, он же теперь герцог… Вы, должно быть, очень довольны, не так ли?

Лилит сжала кулачки.

– Возможно, это правда, – проговорила она с притворным спокойствием, в то время как ей хотелось закричать и ударить Джека. И еще хотелось сказать ему, что она рассчитывала на его поддержку и помощь. – Да, возможно, Дольф и убийца. – Лилит ткнула пальцем в грудь маркиза и с усмешкой добавила: – Но ведь и ты совершил убийство, ты сам в этом признался.

Дансбери стиснул зубы, и она поняла, что отплатила ему.

– Да, ты права, Лил. Но в чем же ты сейчас меня обвиняешь? Неужели я чем-то тебя оскорбил?

– Ты ведешь себя оскорбительно, – ответила она с обидой в голосе.

– Но ведь и ты ведешь себя таким же обра…

– Как ты смеешь?! – перебила Лилит. На глаза ее навернулись слезы. – Ты настолько себялюбив, что думаешь, будто и остальные заботятся только о своих развлечениях. Но не все такие эгоисты, как ты, Дансбери. Я должна позаботиться о своих родственниках, а они хотят, чтобы я вышла замуж за Уэнфорда. Пойми, я хочу угодить отцу. – Лилит не знала, кого она пыталась убедить – Джека или себя, но он не оставил ей времени для раздумий.

– А когда твои родственники выдадут тебя замуж за Дольфа, ты будешь довольна? Будешь счастлива? – Он схватил ее за плечи. – Ты не глупа, Лилит, и ты не слепа. Ради Бога, раскрой глаза, прежде чем позволишь погубить себя.

Он резко оттолкнул ее и, не оглядываясь, направился в ярко освещенный и шумный бальный зал. Лилит всхлипнула и, не выдержав, разрыдалась. Она ненавидела его. Она ненавидела Дансбери за его тупое, эгоистичное высокомерие. И еще она чувствовала: только что ее покинула последняя надежда…

Джек Фаради, сидевший в своей библиотеке перед пылающим камином, потянулся к колоде и взял очередную карту. Бубновая тройка. Он мельком взглянул на нее и бросил в камин. Карта вспыхнула и исчезла в огне. Джек взял еще одну карту, и все повторилось.

Он проделал это уже с половиной второй колоды, а его гнев нисколько не утихал.

– Болван, – пробормотал он, бросая в пламя пятерку треф. – Идиот. – В огонь полетела червовая девятка. – Редкостный глупец! – Десятка треф превратилась в пепел.

Кто-то осторожно постучал в дверь.

– Меня нет дома! – крикнул маркиз.

– Я знаю, милорд, – раздался голос из-за двери. – Но если бы вы были дома, то вы не пожелали бы принять мистера Прайса, который ждет в холле вашего ответа?

– Ты уволен, Фис! – заорал Джек.

– Да, милорд, – ответил дворецкий. – А как же мистер Прайс?

– Не принимаю!

– Очень хорошо, милорд.

Еще две карты успели сгореть, когда дверь библиотеки открылась, и вошел Прайс.

– Да, знаю, Джек, тебя нет дома. А если бы и был, то незваный гость еще больше испортил бы тебе настроение. – Закрыв за собой дверь, Прайс некоторое время наблюдал, как исчезает в огне очередная карта. – Удивительно, – пробормотал он, усаживаясь рядом с Джеком. – Давненько я не видел такого.

Не обращая на гостя внимания, Джек взял последнюю карту из второй колоды. Конечно, трефовая дама. Он посмотрел на нее, пытаясь придать этому какое-нибудь значение, но рыжий плосколицый король, казалось, не имел никакого отношения к темноволосой красавице. Маркиз нахмурился и бросил карту в огонь, но она в последний момент внезапно перевернулась и опустилась «лицом» вверх на край каминного коврика.

Прайс наклонился и, взглянув на карту, осведомился:

– Трудности с женщиной?

Джек потянулся к третьей колоде, лежавшей на столе, и проворчал:

– Нет, ошибаешься.

Огден откашлялся и вновь заговорил:

– Это как-то связано с помолвкой мисс Бентон?

– А она помолвлена?

– Джек бросил взгляд на приятеля.

– Не слыхал.

– Лжец. – Прайс взял со стола еще одну колоду и принялся тасовать карты. – Знаешь, Джек, меня это в любом случае не касается, хотя я и выиграл сотню фунтов у Лэндона. Я поставил на то, что ты никогда не уложишь ее в свою постель.

А Дольф Ремдейл будет делать это, когда ему захочется.

– Сезон еще не закончился, – процедил Джек сквозь зубы.

Прайс пожал плечами:

– А может быть, тебе не помещает провести вечерок со сговорчивой женщиной?

– Возможно, – кивнул Джек. Что ж, очень может быть, что именно это ему и требовалось. Прошло ведь уже несколько недель, как он порвал с Камиллой.

Тут Прайс снова откашлялся и, поднявшись на ноги, сказал: