Тина Габриэлл - Любовь леди Эвелин
Эвелин направилась к Джанет. Ей было не по себе, словно вдруг в пасмурный день открылась старая рана. Ее мучило чувство вины.
Вины из-за того, чем они занимались недавно с Джеком. Из-за того, что она утаивала правду от Рэндольфа. Из-за того, как обошлась с Джорджиной.
Простое в ее жизни внезапно стало сложным. Эвелин пыталась защитить Рэндольфа от суда, пока не поймают настоящего убийцу, а потом собиралась выйти за него замуж. А теперь судьбы людей, которых она любила, могли быть разрушены, а все из-за ее безрассудства. Да и покой самой Эвелин был под угрозой.
В пятницу вечером в начале июня подошло время традиционного ужина с судьями. Отец Эвелин, лорды Ботуэлл и Барнс уютно устроились в гостиной с бокалами коньяка, оживленно обсуждая противоречивые хлебные законы, а Эвелин следила за приготовлением ужина. Она как раз выходила из кухни вместе с миссис Смит, когда раздался стук в дверь.
— Ходжес направился в кладовую за вином, — сказала миссис Смит и подошла к двери.
И хотя ее обширная фигура загородила дверной проем, Эвелин тут же узнала глубокий голос Джека Хардинга, который омыл ее, словно теплый весенний дождь.
После их встречи у него в кабинете он впервые пришел к ним в дом. Джек вошел в прихожую, и миссис Смит взяла его плащ. Он поблагодарил ее и улыбнулся. Лицо пожилой женщины озарилось улыбкой, и она сделала реверанс. При виде Эвелин улыбка на его бронзовом лице стала еще шире.
Высокий и хорошо сложенный, он двигался легко и грациозно в своем безупречно сшитом черном сюртуке с белой рубашкой.
— Прошу прощения, леди Эвелин. Судебное заседание длилось дольше, чем я предполагал. Надеюсь, я не сильно опоздал?
Миссис Смит стояла рядом, поэтому Эвелин лишь вежливо улыбнулась в ответ.
— Все в порядке, мистер Хардинг. Ваши коллеги в гостиной оживленно обсуждают отмену одного из парламентских законов.
— Отлично.
Эвелин прошла впереди Джека в гостиную, все время ощущая его присутствие.
Лорд Линдейл поднялся ему навстречу.
— Джек, ты как раз вовремя и все расставишь по своим местам. Пожалуйста, скажи нам, что ты думаешь о хлебных законах.
Джек сел в кресло рядом с Ботуэллом и Барнсом. Оба судьи оценивающе посмотрели на него.
Занимая место рядом с отцом, Эвелин затаила дыхание и подумала, как Джек справится с обоими упрямыми судьями.
Ботуэлл, приземистый мужчина с маленькими глазками и кольцом седых волос вокруг блестящей лысины, своими желтыми зубами напоминал хорька. Барнс же, наоборот, был крепко сложен, с толстой шеей и похожей на шкаф широкой грудью. Джек сидел между ними и разительно отличался от того и другого уверенным видом и высоким ростом.
— Должен признать, я поддерживаю растущее движение за отмену хлебных законов. Возможно, они приносили пользу в прошлом, но рынок меняется, и увеличение импорта пшеницы из регионов Балтики принесет стране только пользу, — ответил Джек.
Лорд Линдейл и Барнс согласно кивнули, а на лице Ботуэлла появилось холодное выражение.
— Меня не удивляет ваша точка зрения, мистер Хардинг, — язвительно произнес лорд Ботуэлл. — Будучи опытным адвокатом по уголовным делам, вы способствовали освобождению множества преступников в ущерб королевскому обвинению и жителям Лондона. И вот теперь вполне резонно выступаете за отмену важного закона. Адвокаты всегда поддерживают то, что выгодно им с финансовой точки зрения.
Эвелин чуть не ахнула. Она знала, что мольбы осужденных о снисхождении мало трогают Ботуэлла. Вспомнила о Ханне Уэр. Бедная вдова призналась в краже. Если бы дело вел Ботуэлл, то ему было бы все равно, что она украла еду, чтобы накормить шестерых голодных детей. Консервативный судья отклонил бы просьбу Ханны о передаче дела церковному суду. Но обвинить Джека в себялюбии и желании обогатиться за счет правительства и лондонских жителей?
Что может быть нелепее!
Когда-то Эвелин по глупости считала так же. Теперь у нее открылись глаза. Да, Джек Хардинг получал гонорары, представляя в суде преступников, но он также оказывал добровольную бескорыстную помощь нуждающимся. Благодаря его заступничеству Ханна Уэр избежала сурового наказания, возможно, даже смертной казни.
В комнате стало тихо. Барнс и лорд Линдейл внимательно посмотрели на Джека. Эвелин подумала, не обидится ли он.
Какой бы адвокат не был оскорблен столь категоричным суждением коллеги?
Однако Джек лишь откинулся на спинку стула, и его губы чуть дрогнули в улыбке.
— Мне приятно, что вы цените мои успехи в зале суда, милорд, но могу уверить вас в одном: адвокаты, занимающиеся, как я, уголовными делами, оказывают королевскому обвинению бесценную услугу.
— Какую же? — спросил Ботуэлл.
— Генеральным прокурорам быстро надоест выносить обвинения. Они будут оставлять свои места от скуки. Во что тогда превратится королевское обвинение?
Услышав эти слова, Барнс расхохотался:
— Отлично подмечено, мистер Хардинг.
— К тому же мастерство быстро пропадает, если работа скучная и утомительная, — согласился лорд Линдейл.
Ботуэлл недовольно кивнул.
— Не стоило мне с вами спорить, мистер Хардинг. Несмотря ни на что, я рад, что вы сегодня решили поужинать с нами.
Эвелин вздохнула с облегчением. Она опасалась, что Джек не поладит с судьями, но ее опасения оказались напрасны.
Он умеет найти выход из любой ситуации, подумала она.
Подали ужин, и все направились в столовую. Эвелин уже распределила места, но в последнюю минуту лорд Линдейл изменил все ее планы.
— Эвелин, мистер Хардинг наш новый гость, и я хочу, чтобы он сегодня сидел рядом со мной. Уверен, лорды Барнс и Ботуэлл не будут возражать.
Судьи кивнули, и Эвелин не оставалось ничего другого, кроме как сесть рядом с Джеком. Если бы она не знала своего отца, то решила бы, что он подстроил это нарочно.
Глупости, отец не отличается хитростью и изощренностью ума. Если бы он захотел, чтобы Джек Хардинг сидел рядом с его дочерью, он бы так и сказал.
Или она ошибается?
Эвелин нахмурилась. Она знала, что отцу не по душе Рэндольф в роли будущего зятя, но это не означало, что он бы хотел, чтобы это место занял Джек. В прошлом отец никогда на это не намекал. Просто у нее снова разыгралось воображение.
К тому же ее по-прежнему снедало чувство вины.
Когда подавали черепаховый суп, Эвелин не проронила ни слова. Она почти не обращала внимания на разговоры о правовых делах, которые так интересовали ее в прошлом. Все ее внимание было приковано к сидящему рядом мужчине.
Суп был съеден, и подали второе. Гости вели шутливую беседу, но голова Эвелин была затуманена, и она почти ничего не слышала. Время от времени она бросала взгляд на сильные руки Джека, когда он брал вилку или поднимал бокал с вином. Она то и дело вспоминала, как эти руки гладили ее грудь, изгиб бедра, спускаясь ниже…
