Лора Гурк - Свадебный переполох
Надеясь, что они миновали тот опасный этап, когда в ход пускают кулаки, Кристиан сел напротив гостя.
— Мистер Рэнсом, полагаю, что вы пришли за объяснениями…
— Мне не нужны ваши объяснения, — перебил Артур. — Все и так ясно. Но если вы думаете, что я заплачу вам хотя бы цент за то, что вы устроили, то вы ошибаетесь. Я сейчас пришел к вам, чтобы объяснить кое-что.
Герцог изобразил удивление:
— В самом деле? Что же вы хотите мне объяснить?
— Я согласился с планом Аннабел лишь потому, что он показался мне единственной альтернативой возвращению домой, — заявил адвокат. — Аннабел сейчас не желает возвращаться. Но кажется, она вовсе не стремится найти еще одного английского пэра на роль мужа взамен Рамсфорда, и это к лучшему. Она говорит, что хочет просто развлечься. А если вы с вашей сестрой поможете ей войти в лондонское общество, то она прекрасно проведет время. И я, конечно, не возражаю. Но, — продолжал Рэнсом, вновь помрачнев, — я ожидаю, что вы с сестрой…
— Мы сделаем все, что в наших силах, — заявил герцог.
— Вот и хорошо. — Артур встал. — Но если вы хоть чем-нибудь обидите мою племянницу, то я не просто выбью вам несколько зубов. Я убью вас.
Жилище в поместье Синдерс оказалось прелестным особнячком из красного кирпича, а его огромные французские окна выходили на Темзу. Когда экипажи, нанятые Сильвией, въехали на усыпанную гравием подъездную дорогу, было начало шестого. Встретил же их элегантно одетый мужчина, распахнувший перед ними парадную дверь.
— Добрый день, Трэвертон, — поприветствовал его Кристиан, когда они вошли в просторный холл, выложенный черной и белой плиткой. — Все ли было в порядке во время нашего отсутствия?
— Пришлось отпустить одного слугу, ваша светлость, — отозвался дворецкий, и его протяжные интонации так живо напоминали имитацию герцога, что Аннабел едва не рассмеялась. — Но я уверен, что это только на благо поместью.
— Великолепно! — Кристиан был исполнен серьезности, но девушка заметила, что он подмигнул ей. Представив дворецкого гостям, герцог добавил: — Если вы будете в чем-то нуждаться, Трэвертон будет счастлив помочь вам. Не так ли, Трэвертон?
— Разумеется, — с поклоном ответил дворецкий и, повернувшись к леди Сильвии, сообщил: — Леди Элспет и леди Кейн прибудут на ежемесячное собрание вашего комитета в шесть часов, миледи.
— Майский бал! — воскликнула Сильвия, прижав ладонь ко лбу. — Ах, я совершенно забыла, что в этом году я в комитете. Так они будут здесь в шесть? О Боже!..
— Леди Элспет, — продолжал Трэвертон, — приедет с дочерью, леди Эдит.
Услышав это, Кристиан испустил настоящий рык. Затем, пробормотав что-то о срочных делах, извинился и быстро направился к широкой лестнице.
— Я приглашу их остаться на ужин! — со смехом крикнула ему вслед сестра.
Герцог ничего не ответил; он стремительно взбегал по ступенькам и спустя несколько секунд исчез из виду.
— Вы должны простить моего брата, — сказала Сильвия гостям с очаровательной улыбкой. — Встречи дамских благотворительных обществ — не его конек. — Она вновь повернулась к дворецкому. — Трэвертон, я надеюсь, миссис Карсон приготовила комнаты для наших гостей.
— Разумеется, миледи. Мы следовали всем указаниям в ваших телеграммах крайне аккуратно.
— Приятно это слышать. — Хозяйка повернулась к Генриетте. — Сейчас я должна поговорить с экономкой о нашей благотворительной встрече, миссис Чамли. Но я оставляю вашу семью в надежных руках. Прошу меня простить.
С этими словами леди Сильвия развернулась и ушла, а Трэвертон, обращаясь к гостям, проговорил:
— Миссис Карсон, наша экономка, покажет вашим горничным их комнаты, а потом пришлет их обратно. Слуги же отнесут ваш багаж. Мистер Чамли, вы приехали с камердинером? А вы, мистер Рэнсом?
Оба джентльмена отрицательно покачали головами, и дворецкий сообщил:
— Если вам понадобятся услуги камердинера, то наши слуги, Дэвис и Хьюз, будут рады помочь. Ужин в восемь часов. Кроме того, наши гости всегда могут собраться в гостиной выпить шерри за час до этого. Будет ли вам угодно сейчас выпить чаю? Или вы предпочтете, чтобы сначала вас проводили в комнаты?
Разумеется, Дайна хотела чаю. Джордж и Артур тоже предпочли чай, однако Аннабел и ее мать пожелали подняться наверх, чтобы переодеться перед ужином.
В спальне Аннабел, выдержанной в светло-зеленых тонах, была мебель вишневого дерева, а на столах и комодах стояли вазы с желтыми тюльпанами. Элегантная простота этой комнаты пришлась ей по душе куда больше, чем угнетающая раззолоченная роскошь, так любимая ньюйоркцами.
Слуга принес ее чемоданы, а спустя несколько минут пришла Лиза с кувшином горячей воды и тазом, так что Аннабел смогла освежиться. Она сменила дорожный костюм на вечернее платье из синего бархата, а затем, поскольку у нее оставался еще целый час, села за письменный стол и принялась за ужасающее занятие — написание писем. Увы, сделать это было необходимо.
К счастью, Генриетта сама организовала возврат всех подарков, но зато Аннабел следовало написать всем приглашенным и сообщить, что свадьба отменяется; причем дело это не терпело отлагательств. Она старалась писать кратко, не вдаваясь в детали, но все же находила это занятие крайне неприятным — особенно когда вспоминала, как ударила Кристиана на глазах у гостей. За неделю эта новость облетит весь Нью-Йорк, и Аннабел была уверена, что у людей едва ли сложится о ней благоприятное мнение. Более того, она не сомневалась, что многие сочтут Рамсфорда счастливчиком, удачно избежавшим союза с ней.
Но Аннабел точно знала, что повезло именно ей. Вероятно, именно поэтому она не испытывала ненависти к Кристиану. Она даже подозревала, что он оказал ей услугу — пусть даже таким странным и грубым способом. Аннабел не сомневалась, что стала бы хорошей женой Бернарду, — но стал ли бы Бернард хорошим мужем для нее?
«Граф ведет себя так, как будто вам повезло, что он женится на вас. Хотя это он должен на коленях благодарить Господа за то, что вы ему достались».
Аннабел вздрогнула и замерла, когда голос Кристиана снова зазвучал у нее в ушах. И теперь она точно знала ответ на свой собственный вопрос касательно Бернарда. Конечно же, ей не следовало за него выходить.
— Признай же, Аннабел, — пробормотала она, глядя в окно, на прекрасные клумбы с нарциссами, — когда дело касается мужчин, ты просто безнадежна.
Сады Синдерса тотчас исчезли, и перед ее мысленным взором возникло лицо мужчины с яркими голубыми глазами и темными волосами. Она видела его так ясно, как будто он стоял сейчас прямо перед ней, — видела даже, что его влажная от пара рубашка прилипла к плечам и к груди и стала почти прозрачной.
