Глория Скиннер - Свет звезды
Астон обвил руки вокруг ее шеи и притянул ее лицо к своему.
– А как ты себя чувствуешь сейчас? – спросил он низким, обольстительным голосом.
– Я вся горю. Полна желания. Восхитительно!
– Да, черт побери!
Он покрывал поцелуями кончики ее грудей, мочку уха, лоб. Целовал везде, куда приводили его губы. Он не мог насытиться ею – и ему было безразлично, заметно ли это.
Гейти чувствовала каждое его прикосновение, тело оживало под его умелыми ласками, толчками языка, прикосновениями губ. Она наслаждалась, ощущая на себе его руки, взгляд, дыхание. Волны удовольствия накатывались на нее, наслаждение, казалось, пронзало ее насквозь, заставляя еле слышно стонать от растущего желания.
Его рука скользнула по ее плечу, вниз по руке. С каждым прикосновением Гейти оживала все Дольше. Она целовала его шею, плечи, грудь и дразняще медленно двигалась над ним. Она ласкала ладонью его чуть колючую щеку – было щекотно и возбуждало ее. Они раскачивались, как на волнах, доходили до изнеможения, целовались, ласкали друг друга, пока пик наслаждения не настигал их. Но и тогда он не отпускал ее, и они начинали сначала.
Астон медленно поцеловал ее, как будто бы у них впереди была еще уйма времени. И у них была целая ночь. Он уже обещал ей это.
Глава 12
Керосиновая лампа, горевшая всю ночь напролет, светила тусклым, неровным светом. Подушки слетели с кровати и в беспорядке валялись на полу. Нижнее белье, бесстыдно сброшенное, было раскидано по комнате. Черный свадебный смокинг Астона лежал поверх подвенечного платья Гейти, подчеркивая его белизну. Дневной свет пробивался сквозь приоткрытые плотные шторы, как будто подавая сигнал о том, что ночь позади. Темнота рассеялась. День наступил.
Лежа на спине с открытыми глазами, Гейти рассматривала тени, играющие на потолке. Астон лежал на животе, глаза его были закрыты, рука обнимала Гейти за талию, словно защищая ее. Смятые простыни опутывали их. Они использовали каждый миг этой ночи. А сейчас, в лучах раннего утра, она отдыхала, грезила, волновалась и строила планы на будущее.
Она не ожидала той нежности, которая росла в ее душе при одной мысли о том, что произошло между ней и Астоном этой ночью. Гейти не переставала удивляться, как она могла прийти в такой восторг от его прикосновении, что даже пошла наперекор своим убеждениям и предала свою семью. Ей захотелось закричать во весь голос, спрашивая, почему время, проведенное с ним, казалось ей таким восхитительным и так нравилось ей? Отчего ласки Астона настолько взволновали ее, что и сейчас, при свете дня, она вновь и вновь жаждала их? Она пыталась отвергнуть его и чувства, которые он пробуждал в ее душе. Но в конце концов уступила и отдалась ему – он предупреждал, что так и произойдет.
Она не сводила с потолка ничего не видящих глаз. Она не могла и предположить, что время, проведенное с ним, будет так божественно и настолько изменит ее жизнь. Она ведь не стремилась к этому. Но он просил только об одной ночи. Не стоило забывать, что он ясно выразил свои намерения. Брачная ночь – вот что хотел он получить от нее. Все рассеялось с первыми лучами дневного света. И ей надо подавить бурю чувств и относиться к Астону так, как будто не было времени, проведенного вдвоем, притворяясь, что больше ничего не желает. Ему никогда не узнать о том, что она даже не сомневается: встреться они при иных обстоятельствах, она, возможно, полюбила бы его и, оставив позади прошлое, доверилась бы ему.
Гейти вздохнула. 'Можно думать все что угодно, но ничего не изменишь: ей не было стыдно за то, что она получала удовольствие в объятиях Астона. Непростительным было то, что она поймала себя на мысли, что ей хочется повторения того же самого.
Надо что-то делать, а не то она первая протянет руку к Астону и попросит, чтобы он снова раскрыл для нее объятия.
С большой осторожностью она высвободилась из простыни, из-под его руки, спрыгнула с постели и ступила на холодный деревянный пол – это немного отрезвило ее. Она убрала подушку и, подняв с пола ночную рубашку, стала натягивать ее через голову. Необходимо было хорошенько подумать о будущем.
– Гейти.
Она тотчас съежилась – так надеялась уйти из комнаты до того, как проснется Астон. Повернувшись к нему лицом и глубоко вздохнув, она произнесла:
– Я думала, ты спишь.
Он приподнялся на локте. Простыня закрывала только нижнюю часть тела. При взгляде на его широкую грудь сердце ее забилось чаще. Ей захотелось снова лечь рядом с ним и провести руками по его прекрасному телу. Мускулистая нога, покрытая волосами, высунулась из-под простыни.
Он изучил ее лицо, затем взгляд остановился на глазах.
– Спал, пока ты не сбежала. – Он подождал, видимо, ожидая, что она скажет что-нибудь. Но она молчала, и тогда он спросил: – Ты хотела вернуться в свою комнату?
Конечно, именно этого он и ждал от нее теперь, когда их ночь вдвоем была позади. Романтика ночи рассеялась. Она глотнула с трудом, отгоняя от себя пустоту, которая угрожала поглотить ее, всем сердцем желая, чтобы все между ними было иначе. Она хотела быть его женой, но сама мысль об этом заставляла чувствовать себя предательницей по отношению к памяти семьи.
– Я думала, хорошо бы было побывать на могиле Теодоры, – пролепетала она, поспешно приняв решение.
Что-то похожее на боль мимолетно пробежало по его лицу, но она заметила – слишком близко это касалось ее.
– Я отвезу тебя, – произнес он и, откинув простыню, соскочил с постели.
– Нет... Я... лучше пойду одна. Я знаю, где это, – ответила она, вдруг занервничав, почувствовав стеснение. Похоже, ей пора идти. Это, возможно, поможет вернуть самообладание и контроль над чувствами по отношению к Астону и не даст ей слишком растаять.
Астон стоял по другую сторону кровати, прикрывшись углом простыни.
– Идти туда слишком далеко. Я не пойду с тобой на саму могилу, а только довезу тебя до холма, где они похоронены. Оставайся там сколько захочешь.
Гейти почувствовала, как в горле образовался ком. Как легко она забыла о ребенке, которого носила Теодора! Внезапно она почувствовала себя намного спокойнее, чем несколько минут назад, и спросила:
– Ее ребенок – это был мальчик или девочка? Он не сводил глаз с ее лица; во взгляде было разочарование и отчужденность.
– Не знаю. Она умерла до того... – Он замолк, закусил губу и отвернулся. – Ребенок так и не появился на свет.
Почувствовав себя уверенней, она спросила:
– А Тайтес, где он? Астон сделал глубокий вдох.
– Далеко отсюда. Мне придется отвезти тебя туда.
Она крепко зажмурилась. Неужели ее брат всего лишь в нескольких часах отсюда? Она откашлялась.
