Маргарет Портер - Опасные забавы
– Ты должен рассказать мне о своей последней встрече с членами королевской семьи, прежде чем я прочту об этом в газетах. Хотел бы я знать, собираешься ли ты стать правой рукой регента. Я твой лучший друг, твой постоянный спутник, я желаю тебе только добра, однако ты мне об этом ни словом не обмолвился. Ты мной попросту пренебрег и не заслуживаешь моего совета, но все-таки позволь мне кое-что предложить. Я знаком с принцем гораздо дольше, чем ты, и прошу тебя – будь с ним поосторожнее.
– Я постараюсь, – заверил его Джервас.
– Он на редкость требователен и столь же непостоянен. Вспомни, что он пригласил Гренвиля и других вигов сформировать новое правительство, а потом изменил свое решение, обманул их надежды, и они остались не у дел. Но я уверен, что как новое доверенное лицо его королевского высочества, ты это прекрасно знаешь.
Джервас кивнул. Они прошли под переплетенными ветвями ракитника.
– В политике восстановлен статус-кво и королевские министры-тори сохранят свои места.
– И принц, как всегда, мотивирует это собственными интересами, а точнее, сугубым эгоизмом. Он от тебя чего-то хочет, это для многих очевидно. Его план созрел, еще когда ты впервые появился в Карлтон-Хаус с парламентской делегацией. Тебе известно, что об этом говорят?
– Не думаю, что мне хотелось бы знать, – мрачно заметил Джервас.
– Ты не просто потомок знатного рода, в твоих жилах течет кровь Тюдоров и Стюардов. А принца-регента всегда привлекали романтические правители Англии, которых сменили его плебейские предки из Ганновера. К тому же он мечтает о женихе для дочери. Не удивительно, что английский герцог, наследник королей, показался ему подходящей партией. Гораздо лучше любого немецкого принца.
Джервас резко рассмеялся:
– Ты полагаешь, что принц хочет видеть меня своим зятем? Если в свете начали распускать сплетни о подобном выборе, то это чистейший абсурд! Я незнаком с принцессой Шарлоттой, ни разу ее не видел и, судя по тому, что о ней говорят, не стремлюсь увидеть. К тому же и у нее, и у меня неважная наследственность. Ее дед явно ненормален, у моей тети Гермии тоже неустойчивая психика, и это может стать серьезным препятствием для брака.
– И тем не менее будь осторожен, когда речь идет о дворцовых интригах. Если ты, конечно, не стремишься стать ее супругом.
– Для меня это было бы отвратительно, да и для всей нашей семьи тоже. Матушка придет в ужас, а я ее и так недавно расстроил.
Дэмон коварно улыбнулся:
– Твое увлечение танцовщицей из Оперы встревожило герцогиню, не так ли? И уж если мы заговорили о мадемуазель де Барант...
– Я устал от твоих предупреждений, – решительно заявил Джервас.
– А я и не собираюсь вмешиваться в твои личные дела, – возразил маркиз, тряхнув белокурой головой. – Помнишь, ты спрашивал меня прошлой осенью, видел ли я картину Жана-Батиста Греза?
– «Озорница», – подсказал ему название Джервас. – Да, хорошо помню.
– Думаю, тебе интересно узнать, что именно эта картина выставлена сейчас в залах мистера Кристи на Палл-Малл. Я обратил на нее внимание несколько дней назад и сразу понял, что это она. Вот и второй вопрос, который я хотел обсудить с тобой.
Джервас не стал медлить и распорядился, чтобы им подали карету. Он мало задумывался над тем, как отнесется к их поездке Дэмон, и будет ли он поддразнивать его по дороге на аукцион.
Но маркиз был на удивление сдержан и отметил в свойственной ему томной манере:
– Я полагаю, ты по-прежнему увлечен мадемуазель де Барант?
– Я отказываюсь обсуждать мои отношения с ней, – жестко проговорил Джервас, когда они двинулись на юг по Парк-Лейн.
Однако он не желал, чтобы Дэмон пришел к неверным выводам и, успокоившись, добавил:
– Не знаю, позволит она мне большее или нет, но я всегда считал и считаю себя ее другом.
– Очевидно, тебе хочется чего-то большего. Бедный Джервас – из всех танцовщиц, которым польстило бы твое внимание, ты выбрал самую недоступную. Впрочем, должен заметить, во всем остальном твой вкус просто безупречен.
Когда джентльмены вошли в зал мистера Кристи, один из служащих приблизился к ним и предложил свою помощь.
– Я знаю что у вас выставлена картина Греза и желал бы ее посмотреть, – сказал Джервас.
– Ах да, маленькая цыганочка. Я с удовольствием показал бы ее вашей светлости, но, боюсь, что это невозможно. Вчера состоялись торги, и картину продали.
– Продали? – переспросил герцог.
– Нам не удалось выручить за нее цену, на которую мы рассчитывали, – пояснил служащий. – Но продавец, приобретший ее у прежнего владельца, на ней и так неплохо заработал. У картины любопытная история, когда-то она принадлежала одной парижской даме. Она позировала нескольким известным художникам, включая Фрагонара. Я так понял, что она была знаменитой танцовщицей.
– Меня интересует запись о покупке, – проговорил Джервас.
– Если ваша светлость позволит, я сейчас проверю по книге.
Дэмон отошел в сторону и стал рассматривать стоявшую на мольберте картину пейзаж в золоченой раме. Джервас с нетерпением ждал возвращения помощника мистера Кристи. Ему хотелось как можно скорее узнать о судьбе картины Греза. Выяснив ее цену, он предложил бы большую и купил бы ее для Розали, компенсировав ей пропажу, потому что действовал ради нее.
Служащий возвратился и сообщил Джервасу, что картина была приобретена за двести гиней.
– Всего лишь? – переспросил Дэмон и повернулся к ним.
– Она не относится к лучшим произведениям мастера, милорд.
– Как бы то ни было, она очаровательна. Думаю, ты сможешь ее купить, Джервас, если предложишь новому владельцу триста.
Помощник мистера Кристи пожал плечами.
– Я не уверен, что он пожелает расстаться с ней через несколько дней после пополнения своей коллекции, но его светлость вправе к нему обратиться.
– Да, так я и сделаю, – решил Джервас. – Кто же он, поклонник творчества Греза, пусть даже не самой блестящей его работы?
– Это французский джентльмен, но теперь он живет в Лондоне, – ответил служащий. – Его фамилия Лемерсье.
12
Какие темы вызывают спор —
О танцах Вестриса пристрастный разговор
Или о флоте жаркая беседа.
Уильям Каупер– Вы свободны. И пусть все это запомнят: завтра вечером нужно танцевать con brio, con spirito[52].
Розали расстроили суровые упреки синьора Росси, и она с облегчением вздохнула, когда утренняя репетиция закончилась. Усталая и обескураженная, она двинулась вслед за другими солистами и спустилась в нижний коридор. Там, отыскав темный угол, она сделала замысловатый enchainement, который не слишком удался ей на сцене.
