Нэн Райан - Пленница моего сердца
Мэри не была девственницей и провела в браке не год и не два, но почти ничего не знала о сексе. Истории о любовных победах Лоутона ходили по Мемфису задолго до того, как Мэри вышла за него; тогда почему же этот богатый и красивый аристократ не дал своей жене то, что щедро давал другим?
Клей глубоко вздохнул. В конце концов, какая разница? Ему наплевать на то, что у них было и чего не было. Все, что ему нужно, – это ее теплое податливое тело, и он будет наслаждаться им, пока не устанет.
Решив, что на сегодня он уже достаточно преуспел, Клей зевнул, повернул Мэри на бок, привлек к себе ее мягкое теплое тело и уснул!
Мэри Эллен проснулась задолго до того, как первые утренние лучи позолотили небо. Она медленно открыла глаза и вначале не поняла, где находится, но сладкое неведение длилось всего лишь секунду; очень скоро она обнаружила, что лежит посреди пуховой перины в спальне своих родителей в объятиях презренного янки, прижавшись спиной к его груди. Жесткие волоски щекотали ее спину; его ноги были согнуты так, что образовывали колыбель для ее ягодиц.
Сердце Мэри Эллен забилось сильнее. Несколько мгновений она пролежала очень тихо и, только убедившись, что он крепко спит, осторожно убрала руку капитана со своей груди. Потом она осторожно отодвинулась от него и, прикусив губу, начала отползать к краю постели.
Отодвинувшись примерно на фут, Мэри Эллен перевернулась на живот и только тогда осмелилась посмотреть ему в лицо. Глаза капитана были закрыты, длинные ресницы не шевелились. Дыхание его оставалось медленным и ровным, грудь ритмично вздымалась.
Мэри Эллен осторожно продолжала отползать к краю постели. Путь предстоял неблизкий: кровать была шириной в семь с половиной футов, и она боялась, что не сможет проделать его целиком, не разбудив капитана.
Только когда Мэри Эллен оказалась на краю кровати, ужасная правда стала доходить до ее сознания. Господи, какая же она дура! Что на нее нашло вчера и как могла она совершить такую непростительную глупость? Подумать только: у нее хватило наглости лечь в постель с холодным, бессердечным негодяем, который использовал ее для удовлетворения своих тщеславных амбиций. Она занималась любовью с жестоким ублюдком, который когда-то соблазнил ее и использовал для достижения своей единственной заветной цели – попасть в академию.
Мэри Эллен спустила ноги с кровати и встала на мягкий пушистый ковер. Обуреваемая гневом, чувством вины и раскаянием, сгорая от стыда, она попятилась к двери и вдруг поймала собственное отражение в огромном французском зеркале с золоченой рамой.
Взгляд ее вернулся к кровати. Глядя на спящего мужчину, Мэри Эллен с мучительной ясностью увидела то, что происходило с ней накануне, во всех постыдных подробностях.
Зажав рукой рот, согнувшись пополам от невыносимого стыда, она выскочила из спальни в гостиную и, открыв дверь, боязливо выглянула в коридор.
Убедившись, что он пуст, она на цыпочках прошла вдоль стены, постепенно собрала разбросанные вещи и бегом проскочила в свою спальню.
Изнутри, прислонившись спиной к закрытой двери, Мэри Эллен поклялась себе, что никогда, никогда больше не позволит капитану взять над собой верх.
Глава 28
Мэри Эллен на ощупь нашла дорогу к прикроватной тумбочке и дрожащей рукой зажгла лампу. Часы на каминной полке показывали половину пятого.
Смысла ложиться уже не было. Она все равно не сможет уснуть. Безнадежно вздохнув, Мэри медленно обернулась и посмотрела в зеркало во вращающейся раме, а затем подошла ближе и уставилась на незнакомое отражение. Светлые волосы ее превратились в спутанную массу, обрамлявшую раскрасневшееся лицо и голые плечи. Она едва узнавала женщину, смотревшую на нее из Зазеркалья. Бледные груди женщины все еще местами розовели – их расцветили жаркие поцелуи любовника, на внутренней стороне бедра тоже красовался небольшой красноватый след. Ощущение жара между ногами явственно напоминало о том, что делал с ней смуглый капитан-янки.
Слезы стыда выступили у нее на глазах. Теперь Мэри Эллен ненавидела себя за то, что сделала, а заодно ненавидела надменного капитана Клея Найта, который лишил ее того единственного, что у нее осталось, – достоинства.
Все ее тело пропиталось его запахом, и она, внезапно почувствовав себя невыносимо грязной, быстро отвернулась от зеркала, схватила халат и решительно просунула руки в рукава, а затем, подойдя к кровати, с силой дернула за шнурок.
Затянув пояс на халате, Мэри Эллен принялась мерить шагами спальню. Прошло пять минут. Она вернулась к шнурку и снова с силой дернула за него. Ожидание казалось ей невыносимым.
Наконец, услышав осторожный стук, она бросилась к двери. Подслеповато мигая и почесывая седую голову, на пороге стоял Тайтус.
Мэри Эллен схватила слугу за локоть и потащила в комнату.
– Ты должен согреть мне воды, – взволнованно потребовала она.
– Но, мисс, – запротестовал Тайтус, – сейчас даже пяти нет, и я...
– Немедленно спуститесь и нагрейте мне воды! Мне нужна ванна, и немедленно!
Тон Мэри Эллен был настолько злым, что Тайтус не решился на дальнейшие пререкания и поплелся с великой неохотой выполнять приказ.
Бормоча что-то себе под нос, он нагрел воду в большом баке, налил в два ведра и пошел наверх по черной лестнице.
Когда Мэри взяла ведра у него из рук, ей вдруг стало ужасно стыдно за свою выходку. Мало того что она разбудила старика, так еще и накричала на него, приказала ему притащить воду, хотя эта работа была ему уже не по силам.
– Ладно, Тайтус, – сказала она извиняющимся тоном. – Все остальное я сама сделаю. Иди спать и прости меня за то, что разбудила тебя.
Как только старик ушел, Мэри разделась, налила воду в ванну и стала так тщательно отскребать кожу, что та из белой сделалась розовой. Потом она намылила себя с головы до ног, стараясь, чтобы и воспоминания не осталось от капитана Найта.
Когда тело ее стало чистым, как у новорожденной, Мэри Эллен вышла из ванны, насухо вытерлась и торопливо начала одеваться. Ей хотелось уйти из дома до того, как кто-нибудь проснется.
Еще не рассвело, когда Мэри Эллен осторожно приоткрыла дверь и выскользнула в коридор. По привычке взглянув на дверь напротив, она почувствовала, как по ее спине побежали мурашки, но, слава Богу, эта дверь была закрыта, а новый хозяин комнат за ней мирно спал.
Мэри Эллен стремительно сбежала по лестнице вниз. Только когда Лонгвуд исчез из виду, она позволила себе перевести дыхание и оглянуться. Жадно глотая влажный воздух, она смотрела, как солнечные лучи окрашивают розовым низкие облака.
Свернув с Ривер-роуд, Мэри Эллен замедлила шаг. В этот ранний час город еще спал, улицы были пустынны и ни одного синего мундира на улице ей увидеть не удалось. Было так тихо, что она могла расслышать пение птиц на самых высоких ветках кизиловых кустов.
