Кристина Скай - Милая пленница
«Какие теплые губы», — с горечью подумала она. Губы ее врага…
Она вдруг коротко, приглушенно вскрикнула и попыталась отскочить в сторону, но Хоук задержал ее и через мгновение, достав из кармана белоснежный носовой платок, приложил к пораненному пальцу.
— К счастью, ты не слишком сильно поранилась.
«Как же ты мало знаешь, — подумала Александра. — Вся моя жизнь — сплошная рана, и ее никогда не залечить… Потеряв отца, я потеряла все самое дорогое в мире, он был моим лучшим другом…»
Она выдернула руку.
— Почему бы вам не предложить мне еще немножко хереса, ваша светлость? — Да, алкоголь может прояснить ее путаные мысли и поможет ей воспрянуть духом для предстоящей схватки. Потому что им предстоит схватка, в этом Александра не сомневалась. Он не отпустит ее без борьбы.
Мгновение-другое Хоук не трогался с места. «Понимает ли эта маленькая дурочка, что делает?» — гадал он. Но, встретив ее настойчивый взгляд, подал ей новый стакан. Александра одним глотком выпила половину, наслаждаясь приятным теплом, разлившимся внутри.
— А где ты жила в Индии?
— Везде… и нигде, — ответила Александра, не желая слишком много говорить о себе. — Мы часто переезжали с места на место. Потом осели на юге, там жили долго. Я и сейчас иной раз просыпаюсь по ночам и прислушиваюсь — не закричат ли попугаи в саду… Но их не слышно, и я… — Александра резко умолкла, рассердившись на себя за то, что слишком разговорилась.
Хоук стоял перед холодным камином, одной ногой опершись о решетку, и задумчиво смотрел на девушку.
— Тебе всего этого отчаянно не хватает. — Это не было вопросом, это было утверждение.
Александра покачала головой с досадой на него: он слишком много видит и понимает.
— Все это было давно. Теперь кажется — то совсем другая жизнь, другое рождение. Вы, наверное, знаете, что индийцы верят: мы рождаемся много раз, совершенствуя наши души. Может быть, это и правда, может быть, для того, чтобы достичь совершенства, нужно прожить не одну жизнь…
Проницательные глаза герцога скользнули по лицу Александры.
— Да, я слышал об этом. И мне это кажется странной верой. Но я полагаю, все мы должны искать собственные пути…
Александра невольно почувствовала интерес к своему врагу. Он слишком быстро менялся… то был холодным хищником, то любезным хозяином дома, то остроумным собеседником. Он задавал точные вопросы, пробуждая воспоминания… Его внимание было лестным и даже казалось искренним, недоуменно думала Александра. И может быть, именно поэтому она продолжала говорить куда больше, чем намеревалась.
Александра, не успев осознать, что делает, осушила третий стакан, и комната засветилась перед ней туманным золотом.
— Ваш кабинет неплох, — заявила она, — хотя в нем и не хватает мальчиков с опахалами, веранды… да и попугаи были бы не лишними. Да, тут вполне прилично, — решила Александра, наслаждаясь окутавшим ее теплом и стараясь не думать о том, что находится здесь не по своей воле.
Неожиданно Хоук пересек комнату и, забрав у нее пустой стакан, поставил его на поднос. Его лицо прорезали морщины, когда он сверху вниз посмотрел на девушку.
— И ты более чем неплоха, — сказал он с прежним напряжением в голосе.
— Зато вы, как мы оба слишком хорошо знаем, негодяй без стыда и совести, — заметила Александра, которую сидевший в ней чертик подбивал подразнить герцога, помучить его, как он мучил ее. Сказав это, Александра вдруг поняла, что у нее нет никакого оружия для сражения в той странной молчаливой войне, что разразилась между ними. Она видела, как стиснул зубы ее тюремщик, как огонь сверкнул в его дымчатых глазах.
— Ваши глаза вас выдают, — насмешливо произнесла она, в упор глядя на его крепко сжатые губы. — И ваш рот тоже, хотя верхняя губа у вас неплоха. Все дело в нижней губе, она выдает ваш подлинный характер — высокомерный и чувственный, — да еще и эта непокорная прядь волос, что все время падает на лоб… Да, сразу виден дурной характер, — закончила она язвительно.
На щеке Хоука отчетливо дернулся мускул.
— Ну, раз уж я негодяй, так я и раскаиваться не стану в том, что намерен сделать, мисс Мэйфилд.
Александра застыла на месте, потерявшись в его пылающих глазах, полных неприкрытой страсти, и осознавая, что линия фронта слегка переместилась…
От двери донеслось деликатное покашливание. Там стоял Шедвелл. А давно ли он там стоял, — Александра понятия не имела.
— Обед подан, ваша светлость.
Этот обед был долгим, неторопливым. Миссис Бэрроуз явно превзошла саму себя — так хороши были и фазан, и седло барашка, и рагу с трюфелями, и воздушное суфле… Но в какой-то момент блюда начали расплываться перед глазами Александры, и ей пришлось отчаянно сосредоточиться, чтобы отвечать на вопросы герцога. И она едва прикасалась к роскошным блюдам.
Десерт был под стать всему остальному и самому герцогу. На столе появились меренги с клубникой, груши, плавающие в красном вине и политые густыми сливками. Александра как-то рассеянно удивилась, не понимая, откуда все это взялось в такое время года.
И все блюда орошались винами — здесь были бургундское, рейнвейн и кларет. А потом появились сладкие, с насыщенным ароматом десертные напитки — бренди, портвейн и мускат. Герцог ничуть не возражал, когда Александра пила бокал за бокалом. А когда его темные брови вопросительно изгибались, Александру это лишь подстегивало — она хотела доказать ему, что не боится… ни его, ни себя.
«Нет, — мысленно убеждала себя Александра, — ему не выиграть эту войну!» Ей нередко случалось пить вина и послеобеденные ликеры в компании отца, которому доставляло удовольствие обсуждать со своей сообразительной дочерью правительственные дела. Вот только на этот раз она не учла, что почти не притронулась к изысканному обеду, что уже проглотила спиртного больше, чем когда-либо в жизни, и что она находится в обществе не своего отца, а чужого мужчины и даже врага.
Хоуксворт, глядя на нее через стол, хмурился. Что с ней происходит? Весь вечер пьет стакан за стаканом, и все в ответ на его вызов. Неужели она всерьез думает, что алкоголь на нее не подействует?
Его глаза сузились, когда Александра одарила сияющей улыбкой ливрейного лакея, предложившего ей меренги. Хоук, развеселившись, смотрел, как бедняга залился краской.
Да и кто бы не смутился, видя такую ослепительную красоту, такую прозрачную кожу?.. Да, думал Хоук, эта девушка — редкостный цветок, и ни один мужчина не смог бы устоять перед ее очарованием. На свой лад она так же опасна, как Изабель.
— И что же вы сделали с тем медведем, ваша светлость? — спросила Александра, прерывая размышления герцога и возвращая его к начатому рассказу.
