Джоан Вулф - Сладкая, как мед
И если что и помогало Максу сохранять выдержку и здравый смысл, то это тайная гордость от того, что именно он вытащил Энтони с поля боя под Саламанкой. Именно он не позволил хирургу ампутировать Энтони руку. Именно к нему Энтони обращается за советом в трудную минуту. И только его Энтони называет «мой друг».
И все же, несмотря на их близкие отношения, Макс жаждал иной, еще более тесной близости. Ведь даже их многолетняя дружба не мешала Энтони сохранять между ними определенную дистанцию, барьер, через который не могла проникнуть ни одна любовница, ни один друг детства — и даже сам Макс.
Это было одной из величайших загадок неповторимой личности его великолепного друга — мертвая зона, недосягаемая ни для одной живой души. И все эти годы Макс тешил себя надеждой стать тем счастливцем, которого Энтони все же допустит в свою святая святых. И хотя до сих пор все его попытки кончались неудачей, Макс по крайней мере мог быть уверен, что еще никому не удалось похитить у него вожделенный приз.
Ему и в голову не могло прийти, что юная пародия на герцогиню, находившаяся рядом с ним в библиотеке в это безоблачное весеннее утро — не кто иная, как Сара, — сможет стать его самой опасной соперницей и завоевать любовь Энтони.
Глава 16
За две недели, проведенные в Лондоне, Энтони успел покончить с делами и подготовиться к путешествию в Нортумберленд. Они с Сарой ехали в экипаже, принадлежавшем некогда его отцу, а Макс и слуги погрузились в целый караван карет и колясок, наполненных их багажом.
Сара до последней минуты надеялась, что сможет путешествовать в фаэтоне, но Энтони с присущим ему так-том объяснил жене, что даме ее ранга не пристало отправляться в дальнюю поездку в открытом экипаже. Каждый день герцог на несколько часов подменял кучера и правил фаэтоном сам, однако большую часть времени он старался проводить в карете, развлекая молодую жену и помогая ей справиться с недомоганием.
Только благодаря его поддержке Сара смогла выдержать все трудности пути — обычно ее желудок не выносил дорожной тряски, однако трогательная забота и хлопоты Энтони неизменно поднимали ее дух и прибавляли сил.
Чаще всего их беседы вращались вокруг замка Чевиот, и одного этого было достаточно, чтобы понять, как искренне герцог любит свое родовое гнездо.
Итак, он поведал жене, что замок выстроен между 1313 и 1316 годами усилиями Генри Селбурна, первого графа Чевиота. К несчастью, ему не суждено было сполна насладиться жизнью в возведенной им твердыне, так как через шесть лет его казнили за участие в мятеже.
И все же замок занял достойное место в исторических хрониках конца четырнадцатого века, когда превратился в главное укрепление на границах с непокорными шотландцами. Именно тогда роду Селбурнов был присвоен почетный титул стражей шотландской границы, унаследованный Энтони среди прочих званий.
В те годы произошло одно из самых знаменитых сражений между англичанами и шотландцами, вдохновившее неизвестного автора на любимую в народе балладу «Гнев Чевиота».
— Тринадцатого августа 1388 года, — рассказывал Энтони, — небольшой отряд шотландцев возвращался домой после очередной вылазки в Англию, когда мой предок, Томас Селбурн, граф Чевиот, напал на них и уничтожил всех до единого, не пощадив даже их предводителя графа Дугласа. — Герцог искоса глянул на Сару и добавил:
— Правда, эту балладу вряд ли можно считать точным описанием исторического события. По-моему, ее сложили с исключительной целью прославить доблесть английских рыцарей и в особенности рода Селбурнов.
Саре, конечно, приходилось слышать эту балладу, и она со смехом процитировала памятные строчки:
Эй, Дуглас! — молвил Чевиот.
— Молись, настал твой час!
Не успокоюсь я, пока Жив хоть один из вас!
— В балладе даже убийство выглядит доблестным и оправданным деянием,
— с грустной улыбкой заметил герцог. — Хотя на деле все отнюдь не так прекрасно.
Саре вдруг ужасно, до боли захотелось обнять его и прижать к себе. Но она подавила этот порыв, стиснув руки на коленях и рассеянно глядя перед собой. Она уже достаточно хорошо знала своего мужа, не одобрявшего столь пылких проявлений сочувствия.
Энтони немного помолчал и вернулся к истории своего замка.
— Замок Чевиот прошел проверку на прочность во время войны Алой и Белой розы. Армия Ланкастера осаждала его с 1462 по 1464 год. А последние боевые действия пришлись на гражданскую войну. Тогда Чевиот сражался на стороне короля Карла и выдержал осаду Кромвеля.
— Он по-прежнему выглядит как замок, не так ли? — заинтересовалась Сара. — То есть окружен стенами с башнями, бойницами и всем прочим?
— О да, это все еще настоящий замок, — заверил ее Энтони. — Внешняя стена сохранилась практически полностью, как и надстроенные над ней башни. Не сомневаюсь, что эти стены произведут на тебя впечатление, ведь они заключают в себе площадь около одиннадцати акров!
Перед мысленным взором Сары возникла средневековая твердыня: цитадель, окруженная несколькими линиями укреплений, с галереями и переходами, бойницами и подъемными мостами. Она шумно вздохнула.
— Но ведь жилая часть наверняка подвергалась перестройке, — заметила Сара.
— Совсем немного, — небрежно отвечал он. — Несколько лет назад были устроены туалеты с водосливом.
Сара с трудом подавила ужас, представив себе жизнь среди грубых каменных стен, где мебелью служат простые дубовые лавки, а единственное украшение на стенах — ржавые доспехи и оружие.
Но ведь Энтони так сильно любит свой замок! Когда он рассказывает о своем родном доме, у него даже голос становится другим…
Пожалуй, если очень постараться, Сара тоже могла бы ко всему привыкнуть. По крайней мере там уже есть туалет с водосливом — и на том спасибо!
По дороге они ночевали в гостиницах, и за все это время, к великой радости Сары, у Энтони ни разу не было кошмаров.
Наконец на четвертый день путешествия их карета пересекла границу Нортумберленда.
Герцог с горечью признался:
— Сам не знаю, какое из чувств сейчас превалирует у меня в душе: радость от возвращения домой или страх перед встречей с мачехой.
Он впервые за эти дни упомянул вслух о вдовствующей герцогине. Во всех его рассказах о Чевиоте фигурировали исключительно герои из прошлых дней — ни о мачехе, ни о сводных братьях не было сказано ни слова.
— Она правда такая ужасная? — осторожно поинтересовалась Сара.
Ответ был кратким и простым:
— Да.
Саре не хватило духа продолжать расспросы, и она постаралась утешиться видом из окна: глубокая голубизна неба с яркими вкраплениями белоснежных облаков. Здешнее небо определенно отличается от неба на юге Англии! Оно какое-то высокое… и более выразительное!
