Александра Хоукинз - Мой желанный и неприступный маркиз
— Откровенно говоря, я действительно интересовалась тобой, — призналась она, наслаждаясь его неловкостью. — Если ты еще не забыл, я была твоей первой любовницей.
Матиас поднял взгляд, но вокруг никого не было. Интересно, сколько его друзей сейчас подслушивает их разговор?
— Такое разве забудешь, Сабра!
— Откровенно признаться, нет. — Выражение ее лица смягчилось, когда она коснулась рукой его щеки. — Я пришла не для того, чтобы обсуждать прошлое. Я на самом деле искала тебя, потому что до меня дошли слухи… что в этом сезоне тебя пока еще ни одна дама в ловушку не заманила.
Перед его мысленным взором возникло лицо Темпест.
— Мы с тобой друзья, Шанс. Хотя должна признать, что добрыми друзьями нас не назовешь, — сказала она, склонив голову и лаская пальцами его пальцы. — Однако я очень хочу, чтобы мы вновь стали близкими друзьями. Друзьями, которые ищут друг у друга утешения в случае нужды.
— Ты этого ждешь, Сабра? Утешения?
— Есть один джентльмен. Граф, — добавила она. — Он намного старше, но уверяет, что меня просто обожает, к тому же он довольно богат. Он не просил еще моей руки. Пока. Но пока и на большее, чем на поспешный поцелуй руки, не рассчитывал. Моя семья уговаривает принять его предложение, если он его сделает.
— Похоже, ты знаешь, чего хочешь, — заметил он, смутившись еще больше. Любой мужчина, который уверяет, что знает, как устроен женский ум — лжец и хвастун.
— Впервые ты возник в моей жизни, когда я как раз собиралась выйти замуж за другого. — Сабра высвободила руки и махнула в его сторону. — А теперь, когда я в очередной раз серьезно раздумываю над тем, чтобы выйти замуж, в моей жизни вновь появляешься ты.
— Если тебе необходим совет касательно замужества…
Сабра захихикала и сморщила носик.
— Бог мой, нет! У меня масса женатых друзей, которые могут помочь мне советом. Я предлагаю утешение иного рода. И пока я жду мою судьбу, я подумала, что мы могли бы возобновить нашу дружбу. У такого мужчины, как ты, должна быть небольшая стайка любовниц, и меня, как и твоих друзей, беспокоит то, что этой стайки нет.
— Моя личная жизнь и моя постель — мое личное дело! — От злости голос его прозвучал резко.
— Это правда. — Она встала со скамьи. — И тем не менее я бы хотела, чтобы это стало и моим делом. Если только… в твоей жизни не появился еще кто-то.
Матиас продолжал молчать.
Ее глаза радостно заблестели.
— Ага, нечего сказать! Теперь я заинтригована.
Он встал и сердито посмотрел на нее.
— Сабра, оставим эту тему.
— Бог мой! — Ее ничуть не испугал гнев Матиаса, но глаза затуманила тревога. — Неужели это означает, что ты, Шанс, наконец влюбился?
— Ты ведешь себя так, как будто мне чужды такие чувства. Когда-то я думал, что был влюблен в тебя, Сабра.
— Ты меня не любил, — отмела она его предположение. — Хотя я помню, что тебя привлекало мое тело.
— Не стоит недооценивать того, что между нами было, — сказал он, напрягаясь от ее утонченных насмешек над их короткой любовной связью. — Это было давным-давно. Сердце мое ожило, и все обиды померкли.
— Вот об этом-то и речь, Шанс! — возразила она. — Влюбленный человек так быстро не забывает. Боль может притупиться, но забыться — никогда. Или мои друзья постоянно меня в этом уверяют.
— Значит, ты не любишь своего графа?
Она пожала плечами.
— Мне льстит мысль о том, чтобы стать графиней, и я действительно люблю жить в достатке. Вероятно, со временем я полюблю этого графа.
«Брак по расчету», — подумал он. Сабра — такая страстная женщина, ее натура в конечном итоге приведет ее в объятия другого мужчины. — А когда тебе было девятнадцать… ты любила меня, Сабра?
Голубые глаза затуманились от старых воспоминаний.
— Мы были молоды. Ты был так красив, и, когда вспоминаю о нашем романе, я сразу же вижу твое сильное тело. Я бы с удовольствием стала твоей маркизой, а позже и герцогиней.
Матиас склонил голову. Он всегда задавался вопросом, заплатил ли его отец семье Беттл за то, чтобы ускорить их отъезд. Сабра права. Если бы он по-настоящему ее любил, он стал бы за нее бороться. Он бы обратился к отцу с обвинениями, которые так и не высказал, а потом бросился бы искать Сабру и обещал бы жениться, когда повзрослеет. Он же ее отпустил. Ее брак с Киттсом стал для него предлогом, чтобы продолжать дальше жить своей жизнью.
— Нет, Шанс. Ты меня не любил. Я была молода. Не хотела выходить замуж, но мой отец был настроен устроить мою судьбу, поскольку я слишком рьяно наслаждалась чужим супружеским ложем.
Он кивнул.
— Я помню.
Сабра засмеялась и импульсивно поцеловала его в губы.
— Я такой и осталась. Шанс, если ты пригласишь меня ехать с тобой домой — я поеду. Я не прошу никаких обещаний. Как и тщетных надежд. Мы могли бы поразвлечься, пока не придет пора прощаться.
Матиас коснулся лбом ее лба. Именно такого приглашения он и ждал, когда приехал в Лондон. Необременяющего легкого флирта. Несколько недель или месяц бездумного удовольствия, а потом они расстанутся без слез и взаимных обвинений. Это все, что могла предложить ему Сабра, и несколько месяцев назад он бы его с радостью принял.
Матиас выпрямился и поцеловал ее в лоб.
— Ты приехала в наемном экипаже? Если хочешь, я мог бы попросить своего кучера отвезти тебя домой.
На ее лице отразилось разочарование.
— Очень любезное предложение с твоей стороны. Да, я думаю, мне пора вернуться домой.
В горле у него застряло извинение, но он его сглотнул.
— Я попрощаюсь с друзьями, а потом мы можем ехать.
— Шанс!
— Да.
Она шагнула к нему.
— Если у тебя что-то не склеится с твоей возлюбленной, мое предложение остается в силе.
Матиас поднял руку в знак того, что он все понял, и направился к лестнице. Он больше не хотел задушить друзей за их вмешательство. Если Рейнбо будет настаивать на извинении, он его получит. Он многим обязан своим друзьям.
Сегодняшний вечер станет испытанием, откровением.
Сабра Киттс обладала всем, что он желал видеть в любовнице, но ее предложение оставило его безразличным. Матиас искал большего, чем поспешное, бесчувственное удовольствие. Он хотел чего-то недостижимого, хотел риска.
Он хотел Темпест.
При одной мысли о девушке у него бешено заколотилось сердце, тело окатила жаркая волна вожделения. Он никогда ничего подобного не чувствовал ни к одной из женщин, и ему стало неловко от осознания того, что он влюбился в девушку.
Он знал, что их отношения обречены — тот день, когда он заявит свои права на Темпест, знаменует совершенное им предательство интересов семьи.
