Джил Лэндис - Мечтательница
– Я не знаю, когда вернусь, – сказал он.
Она подняла на него взгляд. Щеки ее пылали, глаза были полны жизни и обещаний. Несмотря на твердое решение осмотреть поместье, он готов был схватить ее в объятия, унести наверх и закрыть за собой дверь до самого вечера.
Однако не успел он пошевелиться, как вдруг в комнату ворвалась Ганни. Она начала что-то говорить Аде, но вовремя вспомнила о Корде и обратилась к нему:
– Пришел колдун. У наших дверей несчастье. – Страх в ее глазах говорил сам за себя.
Селин со звоном уронила вилку. Ада встала и принялась дрожащими пальцами поправлять прическу. Корд пошел следом за Ганни.
Во дворе, между пристройкой к кухне и верандой, толпилось около тридцати негров-рабов. Многих из них он встречал вчера. Тогда все они рассматривали его с любопытством, никто не был настроен так враждебно, как сейчас. Мужчины хмурились, женщины смотрели испуганно, дети были как-то зловеще тихи и жались к юбкам матери. В центре этой группы стоял беззубый сутулый старик-раб.
Скрюченными от артрита руками он сжимал посох-трещотку, украшенную кошачьими зубами и ракушками. Его тощие плечи были укрыты козлиной шкурой. За спиной старика возвышался Бобо.
Селин обняла тетю Аду за талию. Корд сделал шаг вперед и подошел к краю веранды. Прежде чем он успел вымолвить хотя бы слово, Бобо проговорил:
– Кое-кто из наших ездил вчера на рынок. Они услышали о ведьме. Ребята говорят, она приехала сюда с вами. Из-за нее утонул корабль. Колдун пришел, чтобы увидеть ее.
Корд через плечо взглянул на Селин. Она стояла белая как полотно.
– Подойти ко мне, Селин.
Он старался говорить спокойно и ровно, чтобы не испугать ее больше, чем она уже была напугана. Он хотел быть рядом с ней на случай, если она вдруг упадет в обморок.
Когда Селин подошла к краю веранды, по рядам рабов пробежал сдержанный шепот. Корд обнял ее за талию и легонько, ободряюще прижал к себе.
Колдун вышел вперед, задрав голову, посмотрел на девушку и вытянул перед собой посох, словно защищаясь.
Корд взял Селин за руку и обратился к толпе:
– Это моя жена. Она добрая колдунья. Очень могущественная добрая колдунья. – Голос его звучал властно.
– Что ты говоришь?! – выдохнула Селин.
– Доверься мне, – шепнул он.
С сомнением посмотрев на мужа, Селин снова повернулась к толпе. На нее были устремлены темные, полные подозрения глаза. Самыми непроницаемыми оставались глазки колдуна. Одного взгляда на него ей было достаточно, чтобы понять: этот человек обладает огромной властью и силой, но на добрые или злые дела направлена эта сила, она сказать не могла сила, которую она заметила в его глазах, не соответствовала тщедушности его тела. Он согнулся и трясся от старости, и Селин стало жалко его, когда он сделал первое движение. Колдун шагнул вперед, крепче сжал скрюченными, узловатыми пальцами посох и принялся потрясать им перед Селин.
– Я брошу в тебя могильную грязь, – прошамкал он.
– Что он говорит? – Селин крепче сжала руку Корда.
– «Я брошу в тебя могильную грязь». Это такое проклятье. Считается, что если виновный дотронется до могильной травы, то ослабеет и умрет. Его колдовство может убить того, кто в это верит.
Селин напряглась. Ни один колдун не сможет запугать ее лживыми обвинениями!
– Подозреваю, он пытается показать, что является более могущественным колдуном, чем ты, – прошептал Корд.
– Но это смешно! Я не претендую на его роль, – прошептала она ему в ответ. – Скажи ему, что я не ведьма.
– Они уже слышали обратное и никогда мне не поверят. Им только нужно знать, что ты не причинишь им вреда, поэтому они обратились к колдуну за помощью. Колдовство составляет важную часть их жизни. Их верования имеют очень глубокие корни.
Она кивнула, отпустила его руку и сделала еще один шаг к краю веранды, чтобы самой обратиться к собравшимся рабам.
– Вы живете здесь гораздо дольше, чем я. Это ваш дом, но и мой. Клянусь, что не сделаю вам ничего плохого… – Она посмотрела на Корда. – И мой муж тоже.
Корд почувствовал гордость за то, что она так смело повела себя в ситуации, когда любая другая женщина упала бы в обморок. Селин стояла гордо выпрямившись, и ветер играл прядями ее волос, распустившихся по плечам. Она постаралась посмотреть в глаза каждому из рабов, собравшихся во дворе.
Корд снова подошел к ней и взял ее за руку. Селин почувствовала прилив тепла и благодарности.
– Я приехал домой, чтобы сделать жизнь в этих местах лучше для всех, – начал он. – Моя жена помогает мне. Она…
Внезапно тишину разорвал душераздирающий крик. Обезумевшая от горя женщина ворвалась на площадку сквозь просвет в кустах, растущих вокруг двора. Удивленная Селин увидела, как она бросилась к Бобо, схватила его за руку и принялась что-то неразборчиво бормотать, сотрясаясь от рыданий.
– Что такое? Что случилось? – спросила Селин, дергая Корда за руку.
Толпа больше не обращала на нее никакого внимания, сосредоточившись на истерически всхлипывающей женщине. Колдун и его соперница больше не представляли для них никакого интереса.
– Это жена Бобо. Пропал их маленький сын.
Корд сбежал вниз по ступеням, Селин последовала за ним, и толпа почтительно расступилась, чтобы дать им подойти к Бобо и его жене. Всеми позабытый колдун остался где-то позади толпы. Селин ощутила, как его злобный взгляд пронизывает ее до самых костей.
К ним присоединилась Ада:
– Что случилось? Что за несчастье?
– Пропал малыш Бобо. – Селин всем сердцем сочувствовала расстроенной молодой матери, которая плакала навзрыд, стоя рядом с мужем.
Ада начала причитать по поводу несчастья. Селин же с трудом старалась не обращать внимания на злобные взгляды колдуна. Рабы, окружившие ее, вдруг отступили на несколько шагов. В их глазах и позах появились страх и недоверие.
Корд оглянулся: их уже окружало человек семьдесят, и, положив руку на плечо жены, притянул ее к себе поближе.
– Мальчика нет вот уже почти два часа. Ему всего шесть лет, – пояснил он.
Посмотрев на юную мать, которая была ненамного старше самой Селин, девушка поняла, что должна вмешаться. Ведь она могла бы узнать что-то такое из прошлого, что помогло бы указать место, где сейчас пребывает мальчуган. Но, конечно, это подвергнет ее саму опасности – страх рабов может только усилиться. И все-таки, глядя на Бобо и его жену, она поняла, что не может повернуться спиной к их беде только ради того, чтобы уберечь себя. Перса предупреждала ее, что может настать такое время, когда она вынуждена будет воспользоваться своим даром ради доброго дела, даже если самой ей придется заплатить за это немалую цену.
– Доверься мне, – шепнула она Корду. – Скажи, что я хочу взять эту женщину за руку.
– Что ты делаешь? Сейчас не время для театра.
Селин знала, что, раз Корд смотрит так тяжело и упрямо, от него ничего не добьешься, он не изменит своего мнения. Силач-надсмотрщик был ее единственной надеждой.
Она повернулась к Бобо:
– Если бы я могла подержать твою жену за руку, я, возможно, смогла бы помочь найти вашего ребенка.
Когда Бобо посмотрел на нее с высоты своего роста, словно не понимая ни слова из того, что она сказала, Селин повторила свою просьбу и добавила:
– Я не хочу тебе зла, тем более не хочу зла малышу.
Бобо посмотрел на свою расстроенную жену. Селин догадалась, что страх за сына борется в нем с нерешительностью.
– Пожалуйста, нельзя терять времени, – поторопила она.
Бобо схватил жену за руку и притянул ее к Селин.
Селин взяла руку молодой женщины в свои ладони. Ей пришлось сжать их очень крепко, потому что жена Бобо попыталась вырвать руку.
– Скажи ей, чтобы она расслабилась и думала о тех местах, где малыш любит играть.
– Селин! – Голос Корд звучал обеспокоенно.
– Скажи, – потребовала Селин.
Бобо быстро приказал что-то жене.
Селин забыла обо всех стоящих рядом и открыла свой мозг навстречу воспоминаниям молодой рабыни. Сначала она ничего не почувствовала, потом видения стали отчетливыми.
Трюмы корабля. Нижняя палуба. Ряды полок друг над другом. Нет, это не полки, это – кровати. Все они заполнены телами. Кто-то едва жив, кто-то уже умер. Нищета, грязь и вонь. Звон цепей. Стоны, пропащие души. Они слишком слабы, чтобы плакать. Болезни. Смерть и лихорадка. Страх, даже ужас.
– Селин!
Девушка почувствовала, как пальцы Корда впились ей в плечо. Она попала не в те воспоминания и через силу открыла глаза, подождав, пока видения рассеются. Тяжело втянув в себя воздух, она постаралась освободиться от ужаса воспоминаний о корабле, доставляющем на острове рабов.
– Что за чертовщина с тобой творится? – Голос Корда звучал не столько сердито, сколько испуганно.
– Я в порядке. Скажи ей… – Селин заставила себя посмотреть на молодую женщину, и вдруг ей стало стыдно за то, что она жила в этом мире и смотрела на рабство как на неизбежное зло. – Вели ей думать о ребенке. Только о ребенке и его любимых местах!
