Барбара Хазард - Опасные хитрости
Но я должна с великим сожалением сообщить вам, что Диана решила уехать из города. Все это так расстроило ее. Сначала она думала о мести. Но потом узнала, кто нанес ей это оскорбление, и желает только тишины и покоя. Не знаю, как удержать ее здесь дольше. Однако я уговорила ее, чтобы она осталась еще до следующего вторника. Из-за моего дня рождения, как я ей сказала. Вообще-то я отмечаю его обычно в сентябре, но ничего страшного не будет, если к моим солидным годам прибавится еще один годик».
Герцог понял, что леди Майклс многим может дать фору по части остроумия и сообразительности.
Он взял следующий листок, исписанный ее микроскопическим почерком.
Эта страница была куда более интересной, и его лицо прояснялось по мере того, как он ее читал.
«Мне кажется, я поняла как разрешить вашу проблему с этой красавицей, леди К.
Ответ мне пришел, когда я лежала в постели, выздоравливая после ревматизма. Я думала обо всем, что я знаю про эту леди, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Вы меня очень расстроите, если ответите, что мой план не сработает, но я не скажу вам больше ни слова! Потому что вопрос слишком деликатный (эта фраза снова два раза жирно подчеркнута), чтобы доверять бумаге. Дорогой сэр, поторопитесь! Немедленно приезжайте в город и сразу загляните ко мне. Я устрою так, что Дианы в этот момент не будет дома, если вы сообщите так любезно точное время вашего визита».
Она заканчивала письмо многими добрыми пожеланиями, но герцог их уже не читал.
Клэр был уже у двери библиотеки и приказывал немедленно подать его карету.
Примчавшись в город, он зашел домой, снял шляпу и перчатки и написал короткую записку леди Майклс.
Он сообщил, что зайдет к ней завтра утром в одиннадцать, и приказал своему лакею бегом доставить записку по адресу.
Когда он уже хотел подняться к себе, в гостиную вошли вдова-герцогиня и леди Эмили. Сестра была очень рада его видеть.
– Дорогой Клэр, – воскликнула вдова. – Ты даже не представляешь, как я удивлена, что ты не предупредил о своем приезде. Очень жаль! Боюсь, что мы уже не успеем пригласить к себе на обед леди Корнелию. Хотя я, конечно, сделаю все, что в моих силах, негодный ты мальчишка, потому что знаю, как ты по ней соскучился.
Она подошла к нему, чтобы он поцеловал ее, и герцог подумал цинично, что мать, как всегда, готова считать правильной только свою точку зрения. Секунду он смотрел на герцогиню сверху вниз, потом вздохнул и поцеловал ее.
– Не волнуйся, мама. У меня нет желания видеть Корнелию сегодня вечером.
Вдова сразу нахмурилась и прижала руки к груди.
– Дорогой Клэр, что ты говоришь! Может, ты устал после долгого путешествия?
– Мы поужинаем сегодня без нее, мама. Только втроем. Я хочу поговорить кое о чем с тобой и с Эмили. А теперь прошу извинить меня. Я только что приехал, и мне надо переодеться. – Поднимаясь по лестнице, он бросил через плечо: – Зайди в библиотеку, Эм. У меня есть неплохие новости.
Вдова всплеснула руками и повернулась к Эмили, но обнаружила, что та словно испарилась. Недовольная поведением своих детей, герцогиня поднялась с помощью двух лакеев в спальню и легла на кровать, решив не вставать до обеда.
Когда Эмили зашла в библиотеку, Клэр был уже там. Он поцеловал сестру куда нежнее, чем до этого мать, и сказал:
– Не волнуйся, Эм. Твоей вины в случившемся нет. Я хочу спросить тебя вот о чем. Действительно ли у нашей мамы такое слабое здоровье, или она этим умело пользуется в своих целях?
Эмили взяла бокал с ликером, который он подал ей, и улыбнулась.
– Наконец-то ты начал кое-что понимать, дорогой. Да, она чувствительная натура, но абсолютно здорова. Ее здоровью мог бы позавидовать любой. Все врачи это утверждали. Стальная пружина! Уверяю тебя.
Герцог кивнул.
– В таком случае еще одна просьба.
– Что угодно, Уильям, ты же знаешь!
– Ты можешь не согласиться со мной и с моим решением. Но я хочу отправить маму в ее дом в Клэр-Корте. Ты поедешь с ней, но совсем не надолго, поверь. Я сразу постараюсь найти ей компаньонку, и таким образом освобожу тебя от обузы навсегда. Извини, что я не сделал этого раньше. Все необходимые распоряжения по поводу переезда в ее дом я уже отдал. Целая армия слуг наводит сейчас там порядок.
– Маме это не понравится, Уильям, – предупредила его Эмили.
– Сейчас не имеет значения, что ей понравится и что ей не понравится. Скажи ей, что она может забрать из Клэр-Корта все, что захочет. Это займет ее на некоторое время.
Леди Эмили засмеялась.
Ты рискуешь вернуться в пустой дом!
– Отлично, – ответил Клэр. – Я не собираюсь приводить Диану в такой музей, каким является мой дом в нынешнем его состоянии. Если мать не заберет с собой эти свои коллекции – глупые статуи, потемневшие картины и прочую ерунду, мне придется их выбросить самому.
Семейный обед прошел тихо и приятно. Главная сцена разыгралась позже, когда они втроем расположились в гостиной.
Здесь герцог высказал все накопившиеся претензии к своей матери. Она прижала, как всегда, руки к груди, но он заявил, что эта тактика больше не пройдет. Герцог налил бокал вина и сунул его в трясущиеся руки вдовы. Тогда она заявила, что через неделю умрет от горя и стыда.
– Кстати, о стыде. Я бы хотел знать, кто заставил краснеть Диану Трэвис?
Вдова, конечно, тут же упала в обморок. А придя в чувство, удивилась, что ее сын стоит так же спокойно, как и стоял.
Она была так удивлена, что выслушала молча его распоряжение, касающееся ее дальнейшей судьбы.
– Ты переедешь в свой дом, мама, и чем быстрее, тем лучше. Это за то, что ты так поступила с мисс Трэвис. И будь уверена, что Корнелия никогда не станет моей женой. Я избавлюсь от нее так или иначе.
Вдова хотела что-то возразить, но он поднял руку.
– Нет, хватит. На этом все, – сказал он и вышел из комнаты.
– Но… но, Клэр, подожди, – простонала его мать, когда дверь за ним закрылась. – Я только хотела помочь тебе, мальчик мой!
– Он не мальчик, – сказала Эмили. – И не нуждается в твоей помощи. Оставь его в покое.
Вдова залилась слезами, но заметила, что дочь смотрит на нее без малейшей симпатии и даже неприязненно.
На следующее утро, когда Уильям Роулингс завтракал вместе со своей сестрой, он узнал, что, хотя мать плохо спала и все время плакала, ее здоровье по-прежнему в полном порядке. И казалось, что она смирилась со своим изгнанием.
– Не торопи ее, Уильям. Мама не может собраться так быстро, как ты или я, за один час. Она уже ничем не навредит тебе. Я присмотрю за ней.
Герцог вынужден был согласиться, но предупредил Эмили, чтобы мать ни в коем случае не встречалась с Корнелией.
