Сара Ларк - Лазурные берега
Деирдре ощутила всего лишь кратковременную боль, когда он вошел в нее, а затем не испытывала ничего, кроме радости и всеобъемлющего блаженства. Виктор медленно двигался в ней; казалось, что он укачивает ее и берет с собой в увлекательное путешествие. Деирдре чувствовала себя так, словно находилась в лодке посреди потока, ей мерещилась бурная вода, по которой неслась ее лодка и которая ничего не могла сделать с ней, пока она была вместе с Виктором. Девушке хотелось этого все больше и больше — может быть, даже утонуть в волнах, пока она не нашла спасение в радуге наслаждения. Но для этого еще будет время… У них впереди целая жизнь для того, чтобы изведать поток любви.
В конце концов они, усталые, лежали в объятиях друг друга с сияющими лицами. Курчавые волосы Деирдре и гладкие волосы Виктора сплелись на подушке. Деирдре казалось, что она вот-вот растает от счастья, но тут ее одолела усталость. День был довольно длинным. Впереди у них было еще много таких дней…
— У меня нет никакого желания снова смешиваться с толпой, — вздохнула Деирдре, когда Амали утром зашнуровывала на ней платье.
Когда новобрачная проснулась, она увидела, что Виктор сидит рядом с ней, облокотившись на подушки, и смотрит на нее спящую. Потом они еще дважды уступили собственной страсти… Наконец им удалось оторваться друг от друга и подняться навстречу дню. Амали тактично ждала за дверью до тех пор, пока Виктор не вышел из комнаты, намереваясь одеться в своих покоях. Затем служанка вошла в комнату, чтобы помочь Деирдре облачиться в платье.
— Гости еще не разъехались?
Служанка рассмеялась:
— Те, которые прибыли издалека, все еще здесь. Вы что, думаете, что миссис Нора отпустит своих гостей без завтрака?
— Ах, я вообще ничего не думаю… — томно вздохнула Деирдре. — Я летаю. У тебя тоже все было так чудесно, Амали? С твоим Ленни? Он тоже такой… такой нежный, такой любящий, такой…
Амали пожала плечами и помогла Деирдре надеть легкое домашнее платье.
— Ленни — это скорее ураган, — призналась она. — Не успеваешь дух перевести. Но, конечно, да, это прекрасно, миссис! И я очень рада, что моему Ленни можно будет стать домашним негром у вас и у баккра Виктора. Здесь моя момми только устраивала бы нам скандалы. Свадьба с негром, работающим на плантации… она никогда бы этого не разрешила! И Ленни тоже очень благодарен вам за это. Он все будет делать хорошо, будет верным. Он так говорит!
Деирдре со смехом поблагодарила подругу, хотя и довольно скептически относилась к повышению Ленни по службе. Квадво жаловался, что с него нельзя было спускать глаз. За что бы ни брался Ленни, у него ничего не получалось. Таким образом, в его верности действительно можно было не сомневаться — Ленни был слишком ограниченным, чтобы вынашивать планы побега. Деирдре ухмыльнулась при этой мысли, однако благоразумно воздержалась от того, чтобы поделиться ею с Амали. Та все еще считала своего мужа образцом совершенства.
В конце концов Деирдре, окруженная облаком счастья, спустилась вниз по лестнице. В столовой оставшимся гостям как раз подавали плотный завтрак. На столах рядом с традиционной вяленой треской со стручками окры лежали яйца и маленькие сосиски, а также лепешки и острые блюда из чечевицы, которые гости восторженно хвалили. Нора не сказала им, что этот рецепт прибыл из Африки. В Нэнни-Тауне она научилась готовить у беглых рабов, а после возвращения домой стала также поощрять Адвеа подавать на стол блюда африканской кухни.
Нора наблюдала за изысканно одетым Жеромом. Он вкушал блюда как настоящий французский гурман, а потом не совсем дипломатично заметил, что еще никогда ни в одном английском доме не пробовал таких чудесных блюд.
Гости приветствовали молодую супружескую пару веселыми замечаниями, а Виктора — даже пошлыми шутками. Нора внимательно взглянула на свою дочь, однако успокоилась, когда увидела, как сияет ее лицо. Значит, с плотской любовью у молодых людей тоже было все в порядке. Ей незачем было беспокоиться, посылая дочь с Виктором в чужие края.
Что касалось отъезда, то он приближался. Корабль отплывал в Сан-Доминго через день после свадьбы. Это было не очень дальнее путешествие, при хорошем ветре корабль мог добраться до острова Эспаньола всего за два дня.
— Вы, конечно, приедете к нам в гости, как только мы обустроимся! — успокаивала Деирдре мать, когда Нора при прощании стала вытирать слезы с глаз. — И кто знает, может быть, через год вы уже станете дедушкой и бабушкой…
Деирдре еще никогда не бывала в море и теперь с напряжением и с большим интересом наблюдала за тем, как корабль отчаливает и выходит в открытое море. Берег Ямайки становился все меньше и меньше и в конце концов растворился на горизонте. Виктор обнял жену, чтобы утешить, однако в душе Деирдре страсть к приключениям значительно превосходила горечь прощания. Она провела целый день на палубе и пришла в восторг, увидев дельфинов, которые сопровождали корабль.
— Перед Эспаньолой ты увидишь даже китов, — предсказал Виктор. — Они приплывают туда, чтобы отпраздновать свои свадьбы. К счастью, все они очень дружелюбны. Иначе нам пришлось бы опасаться. Эти животные почти такие же большие, как наш корабль.
— Как прекрасно, что все празднуют свадьбы! — засмеялась Деирдре. — Ах, Виктор, мне кажется, что вся моя жизнь — один огромный праздник, с тех пор как я встретила тебя.
Их приподнятое настроение сохранялось во все время путешествия. Конечно, Дюфрены ехали первым классом. У Виктора и Деирдре была роскошно обставленная каюта с широкой кроватью, в которой они всю ночь любили друг друга. Новобрачные подчинялись ритму движения корабля и чувствовали себя единым целым с морем, когда смотрели на него по утрам в иллюминатор, наблюдая за восходом солнца.
Амали, Ленни и Нафия чувствовали себя не так комфортно. Рабы пассажиров размещались в узких каютах без окон. Для Ленни это было особенно тяжело, потому что он страдал боязнью замкнутого пространства. Когда он был еще маленьким, их с матерью увезли из Африки, что было редкостью, потому что торговцы рабами почти никогда не забирали детей моложе двенадцати лет, а если и соглашались на это, то лишь немногие из малышей переживали путешествие через океан. Матери Ленни, наверное, удалось тронуть сердце кого-то из мужчин, и благодаря этому она провезла с собой сына на Ямайку. Однако с тех пор мальчик очень боялся тесноты и темноты. В каюте на промежуточной палубе он не мог сомкнуть глаз. Нафия, которой приходилось через каждые две минуты вставать и выходить в загаженную уборную, поскольку девочка страдала морской болезнью, чувствовала себя не лучше. Когда Амали приходила утром к своей госпоже, чтобы помочь ей одеться и причесаться, служанка выглядела так, словно ее колесовали.
