Мари Кордоньер - Сила любви
Она, Флёр, погубила не только себя, но и свою семью, и своего супруга. Содрогаясь, она потирала плечи, но эти бесполезные движения не возвращали тепло в ее застывшее тело. Внешний холод сливался с тем льдом, который уже давно заполнял ее вены. Почему судьба оказалась столь несправедливой? Разве не довольно было тех страданий, которые она перенесла в последние недели?
Флёр содрогнулась от глухого стона, прозвучавшего в тишине камеры. Несколькими мгновениями позже она осознала, что сама же и издала этот звук. Отчаяние, которое и до этого сдавливало ее, прорвалось наружу. Это было как будто гигантское черное чудовище, сидевшее сразу во всех углах камеры и бросавшееся на нее со всех сторон!
— Пресвятая Матерь Божия, помоги мне! — взмолилась Флёр дрожащими губами. — Я не имею права сдаваться! Я должна все обдумать, составить план действий, сообразить, как вести себя на допросе…
Но для этого необходимо было знать, в чем ее обвиняют. Флёр даже не представляла, какую сеть из лжи и обмана сплела вокруг нее рафинированная герцогиня де Валентинуа. Ясно было лишь то, что страх, который ее сейчас наполняет, является составной частью плана Дианы. Мрак, унесенный фонарь, одиночество, растерянность — не требовалось большой фантазии, чтобы разгадать исполненный жажды мести сценарий. И он увенчался успехом! Флёр дрожала от страха, неизвестности и слабости. Она презирала себя за это, но выхода не находила.
Флёр не могла бы сказать, сколько времени просидела во мраке затхлого подземелья, ломая свою разболевшуюся голову над загадками судьбы. Она металась между полной безнадежностью и искусственно поддерживаемой в себе уверенностью в благополучном исходе происходившего.
Ведь, в конце концов, есть еще на свете Катарина Медичи. Не сможет же она не отреагировать на тот факт, что одна из самых любимых ее фрейлин бесследно исчезла этой ночью. Она станет наводить справки, пошлет на поиски мадам де Гонди, спросит Виолу де Монтень. Иоланда, камеристка Флёр, укажет, что в покоях нет украшений и нескольких предметов гардероба. Но какие выводы сможет сделать из этого Катарина?
Ясно будет одно: Флёр исчезла. Добровольно или по принуждению, никто сказать не сможет. И вообще, предъявят ли ей обвинение? Быть может, про нее просто забудут? Страшные истории о заброшенных и умерших от голода пленниках бродили в голове Флёр.
Пока о ее судьбе узнает отец и приедет на помощь, будет слишком поздно. Сколько времени можно прожить в холодных стенах, где нет ничего, кроме кучки соломы и насекомых? С такой пищей, которую иначе как отравой не назовешь, и с собственными слезами в качестве единственного напитка. Кому какое дело до страданий заключенного?
Где она находится, знает только ее супруг, граф де Шартьер. Но куда его увели? Что это за допрос, которому он сейчас подвергается? Пытки? О небо, куда забрели ее мысли! Ведь как-никак, Ив де Сен-Тессе такой человек, предки которого столетиями служили королю верой и правдой. Никто не посмел бы просто так подвергать его мучениям.
А может быть, он уже снова разгуливает на свободе. Ведь никто не знает, на что он решится, если его поставят перед выбором: свобода при условии молчания или угроза казни вместе с супругой, навязанной ему королем.
Граф поклялся ей в своей любви, и прошедшая ночь была сокровищем, которое она будет хранить в тайниках своего сердца. Но все же ее грызло упорно не уходившее сомнение. Слишком тонкой была нить истинной любви, протянувшаяся между ними. Кроме того, несгибаемая гордость, проявлявшаяся до сих пор ее супругом, предупреждала Флёр о тщетности глупых иллюзий.
В сущности, она же совсем его не знала. Верен он ей или склонен к измене? Честен или изысканно обманчив? Благороден или безнравствен? Заботится прежде всего о собственной безопасности или о судьбе жены? Можно ли всерьез принимать его горячие клятвы в верности?
Чем сильнее Флёр стремилась проникнуть в чувства и мысли этого загадочного человека, завоевавшего ее сердце, тем больше охватывало ее ощущение, что она совсем не знает его внутреннего мира. Что сделало его таким, каков он есть: элегантным и циничным придворным?
Что происходило в душе человека, который мог назвать своей собственностью лишь развалины какого-то замка, между тем как при дворе ему подавали пищу в серебряных блюдах, но при условии, что он будет соразмерять свои поступки с причудами избалованной, властолюбивой герцогини? Не отдавала ли такая судьба привкусом унижения? Не скрывалось ли за несгибаемой гордостью отпрыска древнего рода угнетающее сознание того, что сам он снискал себе лишь славу кумира королевской любовницы?
Флёр помассировала разболевшиеся виски затекшими пальцами. Каким же до ужаса однообразным казалось время пребывания в этой прогнившей темной камере! Густое, вязкое, оно еле ползло, час за часом. Что сейчас? День? Ночь? Полдень или вечер? И откуда это точащее, как сверло, ощущение в желудке? Страх это или голод?
К горлу подступила удушающая тошнота, оставляя во рту привкус желчи. Пришло время взглянуть фактам в лицо. Ив де Сен-Тессе, высокоблагородный и достопочтенный граф де Шартьер, до самых последних дней не упускал случая овладеть ею в постели. То, что его тянуло к ней, к ее телу, достаточно показали последние недели. Так с чего бы ему было отказываться прошедшей ночью от приятного времяпрепровождения в темном подвале?
— А ты сама, видит Бог, не заставила его преодолевать сколько-нибудь серьезных препятствий, — констатировала Флёр, самоотреченно признаваясь себе в собственной слабости. — Ты стала его достоянием, как только он тебя коснулся, а твоя гордость — не более чем слабая искорка тлеющей щепки, растоптанная каблуками его сапог.
Граф не вернется. Хватит ей надеяться на это. Произнесенные им слова любви — не более чем фальшивое золото. Это лишь игра грез, свитых из жалости и утонченности, чтобы она отдалась ему всем своим существом, без остатка. Успеха он добился безоговорочно, и Флёр до сих пор ощущала на своем теле его нежные прикосновения. Она приняла эту ночь за начало новой эры в их отношениях, а на самом деле это было, кажется, прощанием. Прощанием навеки.
Флёр с трудом перевела дыхание. Ей хотелось упасть на пол плашмя и задохнуться. Зачем жить дальше, если нет надежды соединиться с Ивом де Сен-Тессе? Она так устала, отстаивая свою любовь.
«Я люблю тебя, сердце мое! Моя душа принадлежит тебе! Не забывай этого и верь мне, что бы ни случилось!»
Этот настойчивый, заклинающий призыв супруга вдруг пронзил ее мозг, словно огненная стрела. Его последние слова, перед тем как его увела стража. Может быть, она все же несправедлива к нему в своих мыслях? А если он говорил правду, от чистого сердца? Если…
