Жанэт Куин-Харкин - Золото глупцов
— Не будьте идиотом! Я же сказала, что он чуть не умер, и сейчас еле ходит и не сможет работать в шахте, — не в силах сдерживаться, выпалила она.
— Мистер Райвл, разрешите мне взять его домой, а я дам вам расписку, что выплачу деньги.
— Как?
— У меня есть идеи, как заработать кучу денег.
— Богатый золотом участок?
— Почти. У меня скоро будет урожай. Вы знаете, сколько здесь стоят овощи?
Райвл рассмеялся.
— Вы ошибаетесь, если думаете, что я такой мягкосердечный. Овощи, вы говорите? Буря, нашествие кроликов или мышей, и вашему урожаю конец. Леди, на них вы денег не сделаете.
— Может, я одолжу денег у того, кому моя идея не покажется бессмысленной, — сказала она. — Подождите немного, это все, что я прошу. Работа сейчас убьет моего мужа, и тогда уж вы точно никогда не получите своих денег.
Райвл критически осмотрел Либби.
— Я всегда смогу использовать вас.
— Где? В шахте? — спросила Либби.
Райвл громко рассмеялся.
— Нет, в одном из моих салонов. У меня не хватает девочек по вызову. И когда старатели намоют золото, они захотят того, о чем так мечтают, вкалывая день и ночь!
Либби, глядя на Райвла, думала, что есть люди, которых можно так смертельно ненавидеть. Если бы у нее в эту минуту был пистолет, она, не задумываясь, пустила бы ему пулю в лоб.
— Вы предлагаете мне стать проституткой?
— Конечно, — сказал Шелдон. — Вы не уродина. Если вас приодеть и напомадить, вы будете неплохо зарабатывать. Кроме того разнообразие тоже не помешает, а то здесь одни мексиканки, а некоторые любят кожу цвета лилии.
— Какой вы отвратительный человек. Вам, наверное, доставляет удовольствие, когда кто-нибудь мучается.
— Признаюсь, что мне будет приятно видеть королеву, которую поставили на место. Не ломайтесь. Пришло время посчитаться. Я получу большое удовольствие, когда увижу, что вас будет иметь любой, у кого есть деньги.
— Я уезжаю домой, — сказала она, — и вернусь с деньгами. Я лучше убью себя, чем буду работать в одном из ваших притонов.
— А ваш друг, Гейб Фостер, так не считает, — Райвл улыбался, наблюдая за реакцией Либби. — Он — разумный человек, и когда дело касается денег, Фостер идет на все. Он и сейчас работает на меня.
— Скоро вы узнаете, что он ушел от вас, — радуясь удивлению Райвла, сказала Либби.
— Кто это сказал?
Либби улыбнулась.
— Мистер Райвл, вы думаете, что все знаете?! Это не так. Я скоро верну вам деньги.
26
В Хенгтауне Либби решила получить в банке кредит. Но ей сказали, что кредит могли дать под участок, но не под грядку овощей.
«Интересно, Гейб у себя в номере или уже уехал?» — подумала Либби. Она боролась с искушением подняться к нему в номер, но потом решила заглянуть к Марку Хопкинсу.
— Рад, что ваша голова при вас, — улыбаясь, сказал Марк. — Я был по делам в Сакраменто, а когда вернулся, то все говорили, что вас тут чуть не повесили — не могу в это поверить.
— Было дело, — ответила она. — Но сейчас у меня опять неприятности.
Она рассказала ему всю историю.
Марк с состраданием посмотрел на нее.
— Я знаю этого Шелдона Райвла. Он хотел купить мой магазинчик, а я вежливо попросил его убраться.
Марк переминался с ноги на ногу.
— Я бы помог вам, но мне надо ехать в конце месяца в Сакраменто, чтобы встретить пароход и разгрузить, заплатив за перевозку наличными.
— Вы можете мне одолжить денег? — спросила Либби. — Я верну их к концу месяца.
— Но ваша картошка не вырастет так быстро.
— Я найду денег, только бы заплатить Райвлу и забрать мужа. Клянусь, я найду выход.
Марк Хопкинс посмотрел на Либби.
— Вся наша жизнь — игра. Если вы вернете деньги, мне не нужно будет отправлять в Сан-Франциско ящики с лопатами.
— Я не подведу вас, мистер Хопкинс, — сказала она. — Вы знаете, что это для меня значит.
Через пару дней Хью уже был в хижине с детьми.
— Ты меня поражаешь, Либби, — оглядывая хижину сказал он. — Ты все это сама сделала? Никто в Бостоне не поверит.
— В Бостоне мой папа всегда говорил мне, что делать, и посылал маму присматривать за мной, — Либби устало улыбнулась. — А здесь это вопрос жизни или смерти.
Хью потянулся и взял Либби за руку.
— Как я мечтал об этом моменте, — сказал он, продолжая держать ее руку, как будто тонет. — Лежа при смерти, я слышал, как они говорили, что мне надо отрезать ногу. Я сказал себе, брось бороться и умри до того, как это начнется, но думая о вас с девочками, я твердил себе, что надо жить.
Либби сжала ему руку. Она накрыла его одеялами, решив не говорить ему о деньгах. Хью даже не представлял, что она его выкупила.
— Они были очень добры ко мне в лагере Ангела, — сказал он. — Хозяйка ухаживала за мной как за сыном. Я хочу ее как-нибудь отблагодарить. Будет здорово, если мы пошлем ей немного шелка или шаль из Англии, когда мы туда доберемся. А сейчас я напишу ей записку или даже сочиню поэму. У тебя есть бумага?
— Бумага? — едва сдерживаясь, спросила Либби.
Казалось, что Хью не заметил, что Либби вспыхнула, и, откинувшись на подушку, продолжал:
— Странно, но я не написал ни строчки, пока болел. Единственным моим стихотворением, которое я сочинил за четыре месяца, была эпиграмма на самого себя:
Поэт Хью Гренвил стал кормом червей,
засыпан землей под тенью ветвей.
Не слишком здорово, но прямо в точку. Им действительно пришлось меня откапывать. Может быть, я смогу написать книгу, описав то, что я испытал. Да, я начну прямо сейчас. Бумагу, Либби!
«Хью думает, что здесь только тем и занимаются, что сочиняют стихи. Мы здесь чуть не умерли с голоду». Не ответив ему, Либби пошла смотреть огород.
— Есть надежда, что она вырастет за пару недель? — спросила она Ах Фонга.
— Сейчас картошка как горох. Нужно подождать еще месяц.
— Нужно как-то заработать деньги, — добавила Либби. — Мы сможем наловить перепелов и кроликов.
— Я пытаюсь, — ответил китаец, — но лес забит старателями, которые постреляли всю живность.
Либби начала трудиться с утра до ночи: она выпекала хлеб и каждое утро продавала его золотоискателям, пекла пироги из дичи, которые Ах Фонг продавал, стирала и штопала по ночам.
— Ты себя убиваешь, — сказал ей Хью, когда Либби заснула с рваной рубахой в руках. — Тебе не следует так много работать.
— А что мне делать? — не выдержав, спросила Либби.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что кто-то должен выплатить деньги за твое проживание в отеле. И только я могу это сделать, — жалея о сказанном, добавила Либби.
