Патриция Райс - Лунный свет
Харли обернулся, чтобы посмотреть, как она воспримет это известие. Обри приняла новость спокойно и понимающе кивнула.
– Может быть, его отец жестоко с ним обращался? Слухи и скандалы, затрагивающие его семью, могли бы воспламенить и более спокойного человека, чем Хит. Он должен был защищать репутацию матери и сестры, даже если не уважал отца. Но это ничего не объясняет.
Она вспомнила причины двух едва не состоявшихся на ее глазах дуэлей Хита. Одна была с тем самым человеком, с которым она сейчас разговаривала. Неудивительно, что он не хотел жениться. Ему, должно быть, тяжело нести груз поддержания семейной репутации.
Харли обхватил руками голову.
– Это только начало, Обри. Вы должны знать, что здесь есть те, кто говорят, что он переносит свой темперамент на тех, на ком женится.
– Я слышала об этом, но не верила, ответила она презрительно, делая движение, чтобы встать и избежать неприятного соседства.
Харли схватил ее за руку и удержал, его серые глаза молили о сочувствии.
– Луиза была моей старшей сестрой. Я боготворил ее. Она была безрассудной, полной жизни, имела характер под стать характеру Хита, но я любил ее. Однажды летом я приехал домой и увидел у нее на лице следы синяков! Если бы Хит не уплыл в море, я бы убил его.
Потрясение Обри оказалось большим, чем он ожидал, и Харли отвернулся, чтобы дать ей время собраться с мыслями.
Тот факт, что сестра Харли была первой женой Хита, больше всего потряс Обри. Пока эта женщина была безымянной, безликой, частью прошлого, она не являлась проблемой. Теперь она узнала, что Остин был женат на молодой женщине, такой же богатой, родовитой, как Анна и Мария. Осознание того, что женщина из прекрасной семьи умерла по вине Хита, задело ее сильнее, чем можно было ожидать.
– Мне очень жаль, Харли, – прошептала она, сочувствуя его горю, но не его намекам. Она по-прежнему не верила, что Остин мог ударить женщину.
Харли продолжал, словно она ничего не сказала.
– Луиза никогда не говорила нам, откуда у нее синяки. Она старалась их прятать, но вы знаете, как разлетаются сплетни. Они с Хитом плохо ладили. Ей нравилось тратить деньги, а у Хита их не было. Мы были тогда бедны, и я однажды услышал, как она поклялась, что больше не будет жить в нищете. Должно быть, она думала, что, выходя замуж за графа, станет богатой и независимой. Какая бы глупость ни произошла между ними, об этом рано или поздно знало все графство. Я не хотел бы оказаться поблизости, когда они начинали показывать друг другу свои характеры. На войне и то спокойнее.
Обри с легкостью представила себе эту картину. Остин был сильной личностью и поступал согласно своим убеждениям. Она не могла представить его другим. Хотя они часто спорили по разным поводам, она никогда умышленно не мешала ему в осуществлении его замыслов, а он уважал ее стремления. Но стоило бы ей переступить черту, он немедленно дал бы ей это понять, причем в недвусмысленных выражениях. Если Луиза пыталась убедить его поступать вразрез с его представлениями, действительно должны были вспыхивать жаркие баталии.
– Харли, вам не стоит говорить мне об этом. Что бы тогда ни произошло, оно закончилось и забыто. Я не могу поверить, что Хит способен ударить женщину, но я могу понять, почему так считали окружающие. Теперь он не такой, могу вас заверить. Вам не нужно за меня волноваться.
Он обернулся и внимательно посмотрел в лицо Обри, отметив ее нежные губы, на которых очень легко проявился бы синяк, чистую кожу без малейших признаков пятен или царапин и блеск зеленых глаз, в которых отсутствовал и намек на страх. Она была намного меньше Луизы, более изящная, более хрупкая. Луиза была из крепкой деревенской семьи и дралась бы зубами и когтями. Обри сломалась бы от первого же удара. Но она говорила с уверенностью и достоинством сотен благородных предков, и если бы Хит поднял па нее руку, она немедленно порвала бы с ним.
– Конечно, вы правы. Я не знаю, что произошло на самом деле, но теперь, когда получил возможность узнать вашего мужа поближе, то понял, что он настоящий джентльмен. Он мог выпороть Луизу за ее выходки, как частенько поступал ее отец, но он бы никогда не ударил ее, чтобы остались синяки на лице. В этом я не сомневаюсь, просто объясняю, что по этому поводу здесь думают все.
– А ваш отец? – не удержалась от вопроса Обри. – Он поверил, что выдал дочь за человека, который ее избивает?
Харли вздохнул и отвел глаза в сторону.
– Они с Хитом когда-то были лучшими друзьями. Но смерть Луизы и прогрессирующая слепота сделали его неприятным человеком. Мы никогда это не обсуждали, но я уверен, что он во всем винит Хита.
– А как умерла Луиза?
Обри не стоило задавать этого вопроса, но она хотела узнать, добраться до дна потока лжи и слухов, который омрачал их жизнь.
– Я был в Кембридже и знаю только то, что мне сказали. Я хотел убить Хита, но он бы никогда не принял вызов от школьника. Потом он уехал на войну, прежде чем я вернулся домой. Много лет я учился фехтовать так же хорошо, как он, чтобы, когда представится возможность, смог убить его. Но он одолел меня. Он мог прикончить меня, но не сделал этого. Именно тогда я понял, что он не мог убить Луизу, что бы она ему ни сделала.
Глаза Обри расширились от ужаса, когда она это услышала.
– Убил Луизу? Вы думали, что он убил вашу сестру? Что навело вас на такую ужасную мысль?
– Так думают все, Обри. Вот почему Хита не принимают в порядочном обществе. Могло не быть доказательств, он мог не быть под судом, но молва признала его виновным. Мне жаль, я думал, вы знали.
Ошарашенная Обри уставилась на пестрые пятна солнца на сочной траве. Многое стало теперь понятным, и она не знала, что думать. Она должна доказать всем, что они ошибаются, снять с Хита ужасное обвинение. Но задача казалась неразрешимой.
– Как она умерла? – тихо спросила она.
Харли не хотелось разрушать невинность на детском лице, но что-то в том, как она смотрела, подсказало, что он зашел слишком далеко, чтобы отступить.
– Во всех сообщениях был один и тот же аргумент, и очень весомый. Луиза сбежала из дому, а Хит ее преследовал. Очевидно, она ускакала в ярости спустя несколько минут после того, как Хит вернулся домой. Его коня еще не расседлали, и он пустился в погоню. Я никогда не слышал от Хита, что произошло. Все, что я знаю, это то, что Луиза была умелой наездницей и знала каждый дюйм земель аббатства. Она никогда бы не пыталась перепрыгнуть карьер, в котором ее нашли. К тому времени, когда Хит привел подмогу, чтобы вытащить ее, она умерла. Вместе с ребенком, которого она носила, и который был зачат в то время, когда Хит был в плавании.
Наступило глубокое молчание, молчание, прерванное скорбным звоном колокола. Харли никогда раньше не говорил об этом факте вслух, и нахлынувшая на него боль отбила всякую охоту к разговору. Обри продолжала держать его за руку, ощущая его страдание и будучи сама оглушенной головокружительным водоворотом разоблачений.
