Аманда Скотт - Мятежная леди
Он принадлежал ей. Тут не было сомнений, хотя она не смогла бы сказать, почему да как. Что подумают люди, если она бросит его здесь? Разумеется, они узнают, что он у нее был. Значит, она несет ответственность за то, что он тут.
Мешок казался громоздким и невероятно тяжелым, но она была обязана его отсюда убрать. Необходимо его спрятать! Она не совсем понимала, почему его нужно спрятать, просто знала, что его нельзя тут оставлять. Не дай Бог кто-нибудь наткнется на него в непроглядной темноте и дотронется до него, как только что пришлось дотронуться ей.
Крики становились громче, словно птицы наперебой причитали, кого-то оплакивая. Их стенания подхлестнули решимость Фионы и помогли ей перебороть изначальный страх.
Она тянула, толкала, перекатывала, тащила волоком этот мешок. Медленно, невероятно медленно вверх по холму. Она знала, куда надо его тащить. Перевалить через холм и вниз. На другой стороне будет легче, надеялась она, потому что там есть одно-единственное подходящее место. Но как оно далеко! Никогда еще не было так далеко.
Вот Фиона перевалила мешок через вершину холма. Луна появилась и снова исчезла, но Фиона видела достаточно. Продолговатая щель в земле впереди — что может быть лучше! Как раз нужного размера. Ее ноша, казалось, была уже не столь тяжелой. Двигать ее вниз по холму было легче, хотя на тропе то и дело попадались торчащие из земли острые камни. Дважды ей пришлось чуть не бежать, когда мешок вдруг начинал катиться вниз сам по себе.
Луна вновь обрела четкие очертания, бросая бледный свет на глубокую щель, словно предупреждая Фиону об опасности в тот самый миг, когда мешок скатился прямо в нее. Иначе она упала бы следом за ним.
Фиона всматривалась в черный провал. Мешок исчез, и полная луна освещала то, что осталось. Уилл Джардин, с дьявольской ухмылкой на лице!
Фиона закричала.
И проснулась от собственного крика, эхом отдающегося плачем ребенка в комнате Флори, что находилась прямо через лестницу от спальни Фионы.
Глава 12
Во внутренних покоях Керкхилл услышал крики Фионы и плач младенца, вскочил из-за огромного стола, заваленного счетами Джардина и прочими бумагами, и помчался наверх. Сердце стучало, точно колокол. Через один пролет лестницы он увидел, как Флори пробежала через лестничную площадку, распахнула дверь спальни хозяйки и замерла на пороге, не решаясь войти.
Керкхилл осторожно втолкнул Флори внутрь и вошел сам. Фиона сидела на постели и кричала.
— Ей, видимо, приснился страшный сон. Иди, посмотри за ребенком; его будет проще успокоить, если закроешь дверь. А я тебя позову, если понадобишься.
— Мне лучше быть поблизости — тогда я услышу, если вы позовете. Можно послать за Элизой, милорд. Крошка, наверное, проголодался.
— Лучше, чтобы здесь не было посторонних. Постарайся справиться сама.
— Хорошо, сэр. Крошка скоро захочет есть, и она наверняка возьмет его к себе.
— Возможно, ты права, — ответил Керкхилл.
Как только Флори закрыла дверь, он схватил Фиону за плечи и встряхнул. Она уже перестала кричать и теперь лишь тихо всхлипывала и судорожно вздыхала.
— Приди в себя, Фиона, — сказал он спокойно. — Это просто страшный сон, вот и все.
Фиона встретила его взгляд и растерянно обвела глазами комнату, словно не понимая, где находится.
— Господи, я у себя в постели, — сказала она.
— Вам снился страшный сон.
— Да, — согласилась Фиона, кивая. — Но все было как наяву.
— Иногда полезно обсудить такой сон, — предложил Керкхилл. — Порой это помогает.
Фиона быстро взглянула на него, а затем так же быстро отвела взгляд.
— Это было ужасно, — прошептала она, не поднимая глаз. — Я… я не хочу вообще об этом говорить, а уж описывать все это… Даже вспоминать невыносимо. Простите, что разбудила всех вас.
— Не разбудили, — сказал Керкхилл, пытаясь угадать, что же ее тревожит. — Я занимался счетами в кабинете, и Флори прибежала сюда раньше, чем я. Сейчас она с ребенком. Говорит, что он, наверное, проголодался.
— Бедный мой крошка, — сказала Фиона. — Должно быть, я напугала его.
— Хотите покормить его сами, или мне послать за Элизой?
— Покормлю сама. Мне всего-навсего приснился кошмар. А так все в порядке.
Но Керкхилл ей не верил. Фиона не решалась поднять на него глаза, и он терялся в догадках, что же такое могло ей присниться.
— Вы точно не хотите поговорить о вашем сне? Уверен, вам станет легче, когда вы выговоритесь.
— Я не могу.
— Что ж, хорошо. Может, Флори некоторое время ночевать в вашей спальне? Поскольку ребенка кормит Элиза, вы можете оставлять его с ней на ночь. Уверен, так было бы удобнее всем…
— Я ценю вашу заботу, сэр, но нет. Я хочу, чтобы Дэвид был рядом. Кормить его буду сама когда смогу. Видите ли, я хочу, чтобы это был мой сын насколько возможно. Он сын Уилла Джардина и внук старого Джардина. Однажды он станет хозяином Спедлинса. Я ничего не могу тут изменить, да и не хочу лишать его того, что принадлежит ему по праву рождения. Зато очень хочу, чтобы он как можно больше взял от меня, его матери, а не от отца и деда.
Керкхиллу захотелось обнять ее и заверить, что ее сын никогда не станет похожим на Уилла Джардина. Однако, ничего не зная о судьбе Уилла — не имея даже надежных доказательств его смерти, — он не мог ей этого обещать. Ему оставалось лишь сделать все, что в его силах, чтобы сын Фионы вырос сильным и честным. Но, как ни старайся, семейные черты все равно дадут о себе знать.
— Схожу за Флори, пусть принесет ребенка, — сказал он, отходя от ее постели.
Фиона не ответила, но заметно расслабилась и опустилась на подушки. Керкхилл вышел, и вскоре в комнату пришла Флори и принесла маленького Дэвида.
Служанка помогла ей устроить на руках ребенка, и Фиона улыбнулась, глядя, как жадно малыш хватает сосок.
— Оголодал, бедняжка! — воскликнула Флори. — Как я рада, что вы пришли в себя, миледи! Должно быть, вам приснился очень страшный сон. Не помню, чтобы вы хоть раз просыпались с таким жутким криком!
— Флори, я не хочу об этом говорить. Надеюсь, и ты не станешь болтать, — ровным голосом сказала она, — ни с кем.
— Да нет же, разве стала бы я болтать о таких вещах? — заявила Флори, принимая самый невинный вид, словно не сплетничала ни разу в жизни. — Но, скажу вам, жутко было слышать, как вы кричите!
Фиона могла быть уверена, что Флори будет держать рот на замке. Но вот с Керкхиллом ей так легко не справиться. Он человек любознательный, сам признался. Фиона знала по себе, что человек, одержимый любопытством, пойдет на все, чтобы это любопытство удовлетворить. В этом отношении они с Керкхиллом были очень похожи. Он, может быть, и согласится выждать некоторое время, но, в конце концов, вынудит ее поведать, что ей приснилось.
