Мэри Бэлоу - Шляпка с перьями
– Я постараюсь, – сказала она, – сделать тебя счастливым, Алистер. Всегда буду стараться. Только скажи мне, как.
Он слегка улыбнулся ей. Уголок рта приподнялся. На лице его было выражение, с которым она раньше не сталкивалась.
– О да, – сказал он. – Ты тоже будешь счастлива, верно, Стефани? Мы попытаемся сделать лучшее, что сможем. И я приложу все силы, чтобы ты никогда не пожалела о том, что произошло сегодня утром – и произойдет вечером. Это будет мой рецепт счастья. Мы оба постараемся.
– Да.
Ей вдруг захотелось провести рукой по его щеке. Но с герцогом Бриджуотерским нельзя позволить себе подобное. Даже если он был ее мужем.
– Тогда пойдем. – Он протянул ей руку, стараясь найти глазами ее взгляд. – Пойдем в постель, Стефани.
– Да, – сказала она.
Она шагнула вперед слишком быстро и немедленно замедлила шаг. Наверное, она все – таки немного нервничала. Поскольку его мать давала ей разъяснения, ей не хотелось задавать вопросы. Возможно, она и не должна была. Должна ли она сама поднять подол сорочки или подождать, пока он сделает это? Должна ли она обнимать его, или руки лучше оставить на кровати? Должна ли она сказать что-то после того, как все закончится, или следует сохранять молчание? Стыдно в ее возрасте знать так мало.
Она решила оставаться пассивной. По крайней мере, так она не наделает ошибок. Может быть, он сам скажет, чего хочет. Она быстро учится, она доказала это за последний месяц. Совсем скоро она выучит, чего от нее ожидают в брачной постели. По крайней мере, она знает, чего он не хочет. Она не забыла урок, который ей преподали в зимнем саду Элизабет.
Он задул свечи, как только она легла. Она была рада этому. Она немного волновалась и боялась. Ее тело слишком долго принадлежало только ей. Даже присутствие служанки смущало ее весь прошедший месяц. Но служанка хотя бы принадлежала к ее полу.
Он лег рядом с ней, придвинулся ближе и поцеловал ее. Так он целовал ее два раза – о поцелуе под дубом в Ричмондском парке она не хотела даже вспоминать. Она должна была быть готова к тому, чтобы испытать то же самое. Ее грудь немедленно напряглась, и она почувствовала смутную боль внизу живота. Она вызвала у него отвращение, когда показала, что чувствует, на балу у Элизабет. Ей пришлось напомнить себе об этом и несколько раз вызвать в памяти унизительные картины. Только не сейчас. Больше этого не должно повториться. Она вцепилась в матрас и старалась перебороть потребности тела.
Должна ли она раздвинуть губы? Его язык уже проник между ними, так что ей не пришлось мучиться над решением этого вопроса. Должна ли она приоткрыть рот? «Скажи мне, что делать», – мысленно умоляла она его. Она приоткрыла" рот.
Ей еще не приходилось носить ночной сорочки, застегивающейся спереди. Но свекровь и модистка настояли именно на этой модели для первой брачной ночи. В своей наивности она не понимала зачем, пока муж не начал расстегивать пуговицы, одновременно целуя ее. На это ушло немало времени.
Его руки проникли вовнутрь, к ее обнаженному телу. Он очень легко водил пальцами и ладонями. Он коснулся ее груди. Она уже давно чувствовала, как грудь напряглась и затвердела. Она с силой прикусила губу, когда его рука накрыла напряженный сосок. Его локоть лежал внизу живота, и она почувствовала сладостное трепетание где-то между бедер.
И вдруг его рука оказалась там, и пальцы легонько проникали внутрь, нащупывали путь. Она с трудом перенесла боль, которую доставило ей это уверенное касание. Она крепко зажмурила глаза и вцепилась руками в матрас. Ей захотелось вскрикнуть. Ей захотелось закинуть на него руки и умолять его остановиться. Но она не знала, чего именно ей хочется. Она с трудом дышала. И от этого всего в ней поднимались смущение и волнение. Она чувствовала, что взмокла.
– Дыши глубже, – тихо произнес он у ее уха. – Расслабься. Ты скоро привыкнешь к этому.
Ей стало стыдно. И это ей приходится говорить! Воздух с шумом вырвался из ее груди. Но тут он оказался сверху нее. Было почти облегчением почувствовать его колени между своих. Она не сопротивлялась, когда он раздвинул ей ноги. Ее сорочка, поняла она, уже оказалась выше пояса. Ей не придется ни о чем беспокоиться. Больше не было никаких скользких моментов.
Против воли она снова затаила дыхание. Его руки оказались позади нее. Она чувствовала, как он устраивается на ней.
И тут он вошел в нее. Она приготовила себя к боли. Но боль пришла не сразу. Она не была готова к таким странным ощущениям – чувству чего-то чужого внутри себя, будто ее тело у нее отнимают. Потом возникла боль, моментальная паника. И глубокое вторжение в ее самые тайные глубины.
Она осторожно выдохнула. Значит, вот как. Вот то, чего она так долго ждала. Единение с мужчиной. Ожидание зачатия. Она стала женщиной. Боль исчезла, с ней ушла паника и странное, неожиданное чувство вторжения. На смену пришло удивление. Удивление от того, что такое вообще может быть. Удивление тому, что он оказался гораздо глубже внутри нее, чем она ожидала. Удивление от того, что исчезли волнение и страх. Она полностью расслабилась.
Это было чудесно.
Она знала, что будет дальше. Или думала, что знает. Она лежала спокойно, позволяя этому произойти, открываясь навстречу его удовольствию и получая удовольствие сама, но так, чтобы не потерять голову от страсти, как это произошло в зимнем саду. Ей захотелось напрячь мускулы, о которых она узнала во время того поцелуя. Ей захотелось сомкнуть их вокруг него и насладиться этим чувством. Она лежала расслабленно и спокойно, пока он снова и снова вонзался в нее. Она чувствовала его жар – над собой, внутри себя. Она чувствовала его тяжелое дыхание в волосах. Она ощущала аромат одеколона, с которым смешивался другой, более сладкий запах.
Ей захотелось обхватить его ногами и прижаться к его бедрам внутренней стороной собственных бедер. Ей захотелось изогнуться, чтобы он вошел еще глубже. Ей захотелось почувствовать под руками мускулы его живота и спины. Она лежала спокойно, распластанная под ним, входя в семейную жизнь.
Его движения ускорились и стали еще глубже, а потом он выдохнул, расслабился, и она ощутила его семя внутри себя. Стефани тяжело сглотнула и постаралась сдержать слезы. Она лежала очень тихо. Ее предупреждали, что ей это может не понравиться. Ее предупреждали, что со временем ей это понравится больше. Но ее не предупреждали, что это окажется самым замечательным ощущением в мире. И ее не предупреждали, что ей захочется заплакать от того, что все закончилось, потому что ей будет хотеться еще и еще, пока… Нет, она не знает, что случится потом.
Она почувствовала внезапный холод, когда он слез с нее и лег рядом. Она почувствовала, как он опускает подол ее сорочки и укрывает ее одеялом. Она почувствовала, как он взял ее за руку. Его рука была очень теплой и влажной. Он все еще тяжело дышал.
