Стефани Лоуренс - Все о любви
Она легко коснулась его губ.
— Научи меня.
Его хриплый смех больше напоминал стон:
— Черт побери, я пытаюсь уберечь тебя.
— Не надо. — Он ведет себя по-рыцарски?
Или просто защищается с тупым упрямством? И в чем тут разница? И так ли это важно? — Прекрати принимать за меня решения!
— Но ты даже не знаешь…
— Перестань спорить и покажи мне. — Она поцеловала его сильно и властно. Он немедленно вернул поцелуй. Филлида не собиралась отступать — и продолжала целовать его. И она почувствовала, в какой момент одержала победу, — когда желание оказалось сильнее всех его благородно-рыцарских соображений.
Сам характер их поцелуев изменился — они стали глубже и интимнее. Она с готовностью отдавала, с радостью принимала и не собиралась отступать.
Он издал глубокий вздох, и его руки стиснули ее ягодицы. Горячие мурашки пробежали по всему ее телу.
Люцифер сильнее прижал ее к изгороди. Одна рука удерживала ее, обхватив сзади, в то время как ловкие и уверенные пальцы другой расстегивали пуговицы на ее бриджах.
Это должно было шокировать ее — но нет, больше всего на свете Филлида хотела познать это. Сейчас. Здесь. С ним.
Длинные пальцы нежно коснулись ее живота — и дыхание перехватило. Он не спешил. Казалось, каждый нерв, натянутый до предела, откликается на его движения.
Пальцы запутались в кудряшках волос внизу живота, а потом она растворилась в длинном ласкающем движении его ладони, скользнувшей между бедер.
Его пальцы касались ее, раскрывали, исследовали — и волны наслаждения поднимались и захлестывали ее. Они влекли ее куда-то, и стремление достичь этой неведомой цели росло, пока ей не показалось, что сознание покинуло ее.
Филлида не знала, чего именно хочет, но была уверена, что ему это известно. Прижимаясь к Люциферу всем телом, жадно впитывая его поцелуи, она слегка раздвинула бедра, открываясь навстречу его руке, умоляя… она не представляла, о чем.
И тут очень медленно его чуткие пальцы скользнули внутрь ее тела. Так медленно, что она почти не почувствовала вторжения — никакого усилия, давления, лишь мягкая уступка ее тела.
Он проник чуть глубже, и она едва не вскрикнула от острого наслаждения, но он, приникнув к ее губам, заглушил крик.
Торжество, восторг наслаждения разлились по всему ее телу, лишая остатков разума.
Люцифер видел, какое удовольствие испытывает Филлида. Он сам словно пребывал внутри ее тела. Его сознание было сосредоточенно, он дарил ласки и сам наслаждался ими. Все демоны в нем уже предвкушали грядущее вознаграждение. Он не представлял, каким образом удастся прекратить все это, но не сомневался, что сумеет.
Некая опасная черта, своего рода Рубикон, была преодолена, и пути назад не было. Он не знал еще, где и когда, но непременно совершит этот последний роковой шаг. И было совершенно не важно, когда именно он принял такое решение: пятнадцать минут назад, когда осознал, что чуть было не потерял ее, в тот день, когда они вместе любовались цветущим садом Горация, или в самый первый миг, едва увидев ее лицо. Это не имело ровным счетом никакого значения. Но Филлида была его женщиной. И эта мысль усмирила всех демонов, не позволив ему овладеть ею тут же, немедленно. Осознание важности происходящего помогло Люциферу, сохраняя остатки самообладания, нежно высвободить пальцы, оставляя ее тело, мягким скользящим движением убрать руку от ее бедер.
Она будет принадлежать ему — он решил это давно, просто не хотел признаваться себе в этом, — но не здесь и не сейчас. Она заслужила лучшей обстановки для такого события, чем этот кустарник. Кроме того, он сомневался, что, когда придет время, они смогут насладиться друг другом всего за один раз. Им нужна будет целая ночь. Чтобы попробовать многое из того, что он умеет…
Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Даже в темноте было видно, как пылает ее лицо. Филлида посмотрела в глаза Люциферу.
Его губы дрогнули в слабом намеке на улыбку. Он нежно привлек ее к себе.
— Это было только начало.
Целуя девушку, он прошептал:
— В следующий раз мы будем в постели, нагие, и тогда я не отпущу тебя, пока ты не станешь моей. Много раз…
На следующее утро в одиннадцать часов Филлида закрыла за собой боковую дверь церкви и направилась по дорожке. Цветы к завтрашней службе были приготовлены — один пункт программы можно было считать выполненным.
Джем, самый молодой конюх Грейнджа, поджидал ее у ворот кладбища. Его присутствие должно было стать защитой от неведомого убийцы… или от Люцифера — она не знала, от кого в большей степени. Если от последнего, то, похоже, ее затея провалилась: пара вороных гарцевала перед входом на кладбище, и Филлида не сомневалась, кто ими правит.
Джем распахнул ворота, и она вышла на улицу. Люцифер в этот момент внимательно слушал Томпсона, но при этом не сводил с нее глаз.
Завидев Филлиду, Томпсон отвесил поклон. Люцифер тут же захватил инициативу.
— Доброе утро, мисс Тэллент. Не желаете проехаться до Грейнджа?
Все удивились бы, если бы она сказала, что не желает. Приходилось на людях вести себя сдержанно:
— Благодарю вас.
Отослав Джема домой, она подошла к экипажу Люцифера. Тот любезно подал руку. Филлида спокойно приняла его помощь.
Устраиваясь рядом, она беззастенчиво подслушивала.
— …То есть вы хотите новые замки на все двери и окна, которые не открывались бы так легко.
Люцифер кивнул:
— Не представляю, сколько штук понадобится, но я хочу, чтобы каждое окно надежно закрывалось.
— Э, а как же иначе. Я сегодня днем зайду и подсчитаю. Думаю, понадобится неделя или чуть больше, чтобы их раздобыть. Закажем в Бристоле.
— Постарайтесь сделать как можно быстрее.
— Будет сделано. — Вежливо попрощавшись с обоими, Томпсон отошел.
Люцифер щелкнул поводьями, и вороные тронулись. Он смотрел только на Филлиду. Сворачивая на главную улицу, они обогнали Джема.
— Вы не представляете, — сказал Люцифер, — как рад я был сегодня видеть вас в сопровождении Джема.
— Ну почему же? Я же не сказала, что буду по-прежнему ходить везде одна.
— Да, но вы не пообещали и обратного, а насколько я понял, вы самая упрямая из всех женщин, что я встречал.
Она не знала, радоваться или огорчаться такому заявлению.
— А зачем вы заказали замки? Из-за событий прошлой ночи?
— Из-за взломщика.
Филлида осознала двусмысленность собственного вопроса и тут же постаралась надеть на себя маску равнодушия. Она вовсе не была намерена прекратить их совместное расследование из-за того, что произошло ночью. Она понимала, что ее спутник, конечно, был бы рад увидеть ее отступление с поля боя. Но все, что случилось, случилось по ее инициативе; он дал ей то, о чем она настойчиво просила, — пусть и не отдавая себе отчета, как он справедливо заметил, в том, чего именно хочет. И вовсе не собиралась представать перед ним этакой безмозглой дурочкой.
