Элен Бронтэ - Пансион Святой Маргарет
– Я зайду через несколько минут, чтобы убедиться, что вы сдержали обещание, – прибавила она перед тем, как выйти в коридор. – И не стану закрывать дверь, чтобы слышать, если вы снова приметесь болтать.
Она понимала, как слабы и бездейственны ее угрозы. Конечно же, девочки не смогут сразу заснуть, да и кто бы уснул после таких новостей? Но следовало хотя бы попытаться.
В унынии Эмили вернулась на площадку и склонилась над перилами. Внизу по-прежнему беседовали и смеялись, но для нее размеренная школьная жизнь уже не казалась прежней. Сколько еще чужих тайн ей предстоит случайно узнать? Лучше бы она не слышала ни слов мисс Уэмблтон, ни рассказа Кэтрин Снаттери, не видела мисс Брент с письмом от мистера Реддока… Эмили вновь хотелось вернуться к безмятежности своего первого месяца пребывания в пансионе. Тогда она волновалась лишь из-за своего неумения хорошо провести урок и боялась вызвать осуждение директрисы, а теперь она вольно или невольно вмешивается в чужие судьбы, и это ей совершенно не нравится. А главное, ей совсем не с кем поделиться своим тяжким знанием и попросить совета. О том, чтобы говорить с Хелен, теперь не может быть и речи, миссис Фирман слишком глупа, а миссис Вильерс – болтлива. Директриса, скорее всего, прикажет ей молчать ради спасения репутации пансиона, а с мисс Брент Эмили ни за что не стала бы советоваться… Она одна, совсем одинока в своем мирном пристанище, оказавшемся на самом деле хранилищем тайн и сценой, на которой юными девушками, почти детьми, разыгрываются отнюдь не детские драмы.
– Почему бы девушкам вроде мисс Паркер и мисс Найт не учиться отдельно, в каком-нибудь другом здании? Тогда хотя бы младшие девочки были ограждены от дурного воздействия, – пробормотала Эмили.
Гости мало-помалу разъезжались. Кто-то из девочек заметил ее и помахал рукой. Эмили ответила на приветствие, и почти сразу ее увидел мистер Рикман, провожавший каких-то знакомых. Покончив с любезностями, он поднялся по лестнице и остановился у перил рядом с Эмили.
– Отчего вы здесь, а не внизу, вместе со всеми, мисс Барнс?
«Вот человек, которому я могла бы довериться, если бы знала его хоть немного дольше, – подумала Эмили. – Он проницательнее и умнее меня и, пожалуй, смог бы дать подходящий совет. Но мужскому уму, боюсь, невозможно постигнуть женское коварство…»
– Бал уже закончился, и я немного устала, – постаралась она ответить как можно беззаботнее.
– Вы выглядите скорее печальной, мисс Барнс. Я надеюсь, никто не обидел вас? – Участие в голосе мистера Рикмана было неподдельным, и Эмили вновь почувствовала жалость к нему, ведь сперва его покинула жена, а теперь он может потерять и дочь, а она, Эмили, знает об этом и вынуждена скрывать свои подозрения.
– Нет-нет, – смущенно произнесла она. – Я недавно узнала кое-что о своих знакомых… Что-то, что заставило меня думать о них много хуже, чем прежде. И теперь я не знаю…
– Вы не знаете, что вам делать с этим знанием, – подхватил мистер Рикман, когда его собеседница замолчала. – Как вы полагаете, вы должны что-то сделать? Что-то, что может предотвратить какую-то беду? Если да, то поступайте сообразно своим принципам. Если же нет, вам лучше просто избегать дальнейшего общения с этими людьми.
Эмили несколько мгновений обдумывала услышанное.
– Вы правы, мистер Рикман, это совсем просто, – она немного воспряла духом. – Если бы я знала что-то заранее, я постаралась бы что-то сделать, но вред уже нанесен, и мне остается лишь последовать вашему совету и своим поведением дать понять, что не желаю больше дружбы с… этим человеком.
И в самом деле! Подушечке мисс Паркер уже нельзя вернуть прежний вид, а разжигать ссору между старшими девушками не подобает учительнице. Лучше будет, если она не станет говорить о том, что подслушала Кэтрин Снаттери. Вот только…
– Я смогу сохранить чужую тайну, но в нее проникли младшие девочки. И тут я ничего не могу поделать, они станут болтать друг с другом, и через день или два в школе разразится скандал!
– Вы как-то замешаны в нем, мисс Барнс? – пристальный взгляд мистера Рикмана Эмили выдержала, но лицо ее вновь опечалилось.
– Не более, чем наши девочки и преподаватели, ведь тень этой истории заденет всех нас, пусть виновны лишь двое. И все же мне причиняет боль мысль о том, что человек, которому я доверяла, мог поступить так… отвратительно!
– Я бы хотел как-то ободрить вас, мисс Барнс, но я не знаю этой истории. Понимаю, что вы не можете открыть мне больше, вы очень деликатны и стремитесь уберечь честь пансиона и даже этих ваших знакомых, оскорбивших ваше доверие и ваши чувства. Вы еще очень молоды и, пусть и пережили семейное горе, навряд ли сталкивались многократно с проявлением низости человеческой натуры, поэтому вам трудно привыкнуть к мысли, что подле вас могут оказаться особы, лишенные добродетелей, кажущихся вам непременным свойством всех людей без исключения. Со временем вы это постигнете, пусть и дорогой ценой. Надеюсь лишь, что эта цена окажется вам по силам.
Эмили поняла, что он не вполне проник в суть ее характера или, скорее, мало знает о ее жизни до того, как она стала учить девочек рисовать. Достаточно вспомнить Томаса и Маргарет, Рэйчел и других знакомых Эмили или хотя бы неизвестную ей избранницу мистера Мэйленда, чтобы опровергнуть уверенность мистера Рикмана в том, что она наивно верит в то, что людям присущи только лучшие качества. Однако она промолчала. Его попытки утешить ее выглядели весьма своеобразно, но она была ему благодарна за то, что он взывает к ее благоразумию, а не говорит банальные успокоительные слова, бесполезные, а оттого раздражающие.
– Я постараюсь не изводить себя попусту, мистер Рикман, и весьма признательна вам за участие, – искренне сказала она и решила, что пора переменить тему беседы. – Я не вижу мисс Рикман и ее кузину, разве они не уезжают сегодня вместе с вами?
– Моя сестра с супругом и все их семейство уже на полпути к Брайтону. Завтра я выеду им навстречу в своем экипаже – слуга миссис Сэмпсон прислал известие, что их карета, чересчур перегруженная, увязла в грязи, а при попытке вытащить ее что-то повредилось. Когда мы все благополучно доберемся до нашего поместья, я приеду за Энид и Сьюзен. Им придется еще два дня провести здесь, но, думаю, они не так уж огорчены, ведь им предоставится замечательная возможность от души наговориться о сегодняшнем празднике с теми подругами, кто остался в школе.
Эмили от души согласилась с мистером Рикманом, она не сомневалась, что назавтра Энид и Сьюзен целый день будут сидеть за чайным столом в своей комнате и болтать с Джеммой Купер и другими девушками. Эмили даже подумала, что примет приглашение на это чаепитие, если девушки его сделают, ей не хотелось оставаться в комнате с Хелен дольше, чем необходимо.
