Дженнифер Эшли - Без ума от любви
Рот Мейтера округлился в букву «О».
— Да, — поспешно забормотал он. — Конечно, стоит.
Бет судорожно сглотнула. Если она правильно поняла, Мейтер собирался обменять чашу, стоившую двенадцать сотен гиней, на чашу, стоившую шесть сотен. Неудивительно, что Йен насмехался над ним. То, что оценка Йена была правильной, Бет не сомневалась.
— Я покупаю ее у вас, — сказал Йен и кивнул торговцу: — Вы произведете продажу?
— Йен, — прошептала Бет. — Разве это не огромная сумма?
Йен не ответил. Бет сжала губы и смотрела, как Йен хладнокровно совершает сделку в двенадцать сотен гиней плюс еще сто фунтов торговцу, который ничего не сделал, а только стоял рядом. Бет так долго жила, соблюдая экономию, что человек, не знающий, что такое экономия, вызывал у нее дрожь. А у Йена даже пот не выступил.
Вспотел Мейтер, когда сжал в руке вексель Йена. Не было сомнения, что он тотчас же бросится в банк.
Йен вышел из лавки, не попрощавшись с Мейтером, и помог Бет сесть в карету. Керри передал ему оба свертка с хитрой усмешкой на лице.
— Вот ведь какое приключение, — сказала Бет. — Ты только что отдал двенадцать сотен фунтов Линдону Мейтеру.
— Я хотел эту чашу.
— Но откуда тебе было известно, что чаша там? Или о том, что Мейтер привезет другую? Ты пробыл несколько недель в Париже.
Йен выглянул в окно.
— У меня есть в Лондоне человек, который отыскивает для меня то, что мне нужно. В тот вечер, когда мы были в казино, он прислал мне сообщение, что есть такая чаша, на которую положил глаз Мейтер.
Бет с изумлением смотрела на него, чувствуя, что ее жизнь несется дальше независимо от нее.
— Так, значит, ты все равно на следующее утро уехал бы из Парижа, женившись на мне или не женившись.
Йен взглянул на нее, затем стал смотреть на улицы, по которым они проезжали.
— Я бы взял тебя с собой в любом случае. Женитьба на тебе была бы лучшим препятствием для Феллоуза.
— Понимаю. — Она похолодела. — А для Мейтера препятствием был бонус, не так ли?
— Я намерен помешать Мейтеру во всем.
Бет пристально смотрела на него, ей был виден его внушительный профиль. А его большие руки свободно лежали на коробке рядом с ним.
— Я не фарфоровая чаша, Йен, — тихо произнесла Бет.
Он, нахмурившись, посмотрел на нее.
— Ты шутишь?
— Ты не хотел, чтобы чаша досталась Мейтеру, и не хотел, чтобы ему досталась я.
Он некоторое время смотрел на нее. Затем с неожиданной яростью наклонился к ней.
— Когда я увидел тебя, я понял, что должен отобрать тебя у него. Он совершенно не понимал, чего ты стоишь, как не понимает, какова цена этих проклятых чаш. Он всего лишь обыватель.
Йен снова посмотрел в окно, словно показывая, что разговор закончен. Она смотрела на его широкую грудь, длинные ноги, занимавшие все купе. Интересно, как бы она себя чувствовала, если бы его ноги лежали в постели рядом с ее ногами?
— Я полагаю, неплохо бы провести несколько вечеров в Лондоне, — сказала Бет. — Я купила бы вещи для Шотландии — наверное, там несколько холоднее.
— Мы не остановимся на несколько дней в Лондоне. Мы уедем ночным поездом. Керри уже купил билеты.
Бет заморгала.
— Я думала, что когда ты говорил, что мы остановимся в Лондоне, ты имел в виду день или два.
— Нам надо добраться до Килморгана.
— Я понимаю. А что мы будем делать, когда приедем в Килморган?
— Ждать.
— Ждать чего?
— Пока не пройдет время.
Бет поднялась и застыла.
— Ты сходишь с ума, Йен.
Йен промолчал.
— Хорошо. — Бет снова села. Ей было не по себе. — Я вижу, это совсем не такой брак, как у нормальных людей.
— Ты будешь в безопасности. Имя Маккензи станет тебе защитой. Вот почему Мак не разводится с Изабеллой — чтобы Изабелла сохранила свои деньги и безопасность.
Бет подумала о смеющейся общительной Изабелле и о боли, которую видела в ее глазах.
— Какая заботливость с его стороны.
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Даже если мне придется с тобой общаться только записками, которые будет передавать Керри?
Его лоб разгладился, и Бет взяла его за руку.
— Не обращай внимания. Я тогда пошутила. Я никогда не ездила ночным поездом в Шотландию, я вообще туда не ездила. Интересно. Эти полки в купе так же привлекательны, как и помещение в Дувре?
Утром они приехали в Глазго, а затем поезд пошел в Эдинбург. Когда они въехали в Эдинбург, Бет с интересом оглядывалась вокруг. Город тонул в тумане, но не терял своей красоты.
Она, еще не выспавшаяся, едва успела увидеть замок на холме и аллею между замком и дворцом, торопясь пересесть в другой поезд, который медленно пополз на север.
Наконец, после многих миль и бесконечных часов, прошедших с тех пор, как они покинули Париж, поезд остановился на маленькой станции, стоявшей на пустынной гладкой равнине. На севере стеной возвышался горный хребет, а с запада даже в разгар лета дул холодный ветер.
Йен прекратил ходить по коридору, чтобы помочь ей сойти с поезда. Надпись указывала, что они прибыли в Килморган-Холт, платформа была пуста. Крохотный станционный домик прилепился за платформой, и станционный смотритель вернулся в него после того, как, махнув флагом, отправил поезд в дальнейший путь.
Йен взял Бет под руку и вместе с ней спустился по ступенькам мимо станционного домика на подъездную дорогу. Там их ждала карета — роскошный экипаж с опущенным верхом, так что были видны лиловые бархатные сиденья. На прекрасно подобранных гнедых лошадях блестела начищенная сбруя. Кучер в красной ливрее с кистью на шляпе соскочил с козел и бросил вожжи мальчику, занявшему его место.
— Вот вы и приехали, милорд, — сказал кучер с гортанным шотландским произношением. — Миледи.
Он распахнул дверцу, и Йен усадил в карету Бет. Она села, с удивлением восхищаясь роскошью этой кареты, появившейся здесь, на самом пустынном краю обитаемого мира.
Но Килморган принадлежал герцогу, одному из самых выдающихся герцогов Британии. Как она узнала от Изабеллы, выше герцога Килморгана были только герцог Норфолк и архиепископ Кентерберийский. И неудивительно, что карета, доставившая их в имение герцога, оказалась такой роскошной. Бет была в шоке.
— Полагаю, Керри и это все устроил, — сказала она, когда кучер забрался на свое место.
— У нас даже в Килморгане есть телеграф, — совершенно серьезно произнес Йен.
Бет рассмеялась.
— Ты шутишь, Йен Маккензи?
Он не ответил. Карета катилась по деревне, застроенной домами с побеленными стенами, неизбежным пабом и длинным низким зданием, которое могло бы быть школой или местной управой, или и тем и другим. Невдалеке от деревни на холме стояла каменная церковь с новыми крышей и шпилем; к церкви вела крутая дорожка.
