Барбара Картленд - Брак по расчету
Сэр Гай резко повернулся и посмотрел на Карину.
— Он вам угрожал.
— Только потому, что сначала я отказалась ему подчиниться, — ответила Карина. — Но мне не следовало бы так поступать, он мой муж. Со дня венчания он добр ко мне. Как я уже вам рассказывала, именно я нарушаю условия нашего договора.
— Но это невозможно! — воскликнул сэр Гай. — Неужели вы не понимаете, Карина, что я не могу от вас отказаться. Я хочу вас, я люблю вас, вы стали частью моей жизни. Элтон может быть вашим мужем, но он не любит вас так, как люблю я, Ради Бога, Карина, давайте уедем вместе!
Он потянул ее за руку, и она встала. Сэр Гай стоял и смотрел на нее. Он видел, что ее глаза полны тревоги, и, умудренный опытом, прекрасно понимал, что она испытывает к нему какие угодно чувства, но не любовь.
— Вы так молоды, — пробормотал он тихо, — так невинны. Что я могу вам сказать? Как заставить вас понять, что испытываю сейчас я?
— Мне очень жаль, Гай.
Карина чувствовала свою беспомощность. Она хотела как-то ободрить его, но хорошо понимала, что ничего не может ему предложить, кроме пустых слов.
— Как мне заставить вас полюбить меня, Карина? — спросил сэр Гай, и в глазах его опять появился тот блеск, который ее уже пугал раньше.
— Я должна… идти, — несмело сказала она.
— А если я вас не отпущу? Если я скажу вам, что мы оба слишком далеко зашли и вы не можете сейчас уйти и оставить меня?
— Я вас не понимаю.
— А если я пойду к Элтону и скажу ему, что вы моя? А если буду настаивать на своих словах? Если я скажу ему, что вы фактически моя жена?
Карина в испуге отпрянула от него. Она побледнела и, взглянув на сэра Гая широко распахнутыми глазами, сказала:
— Вы, не можете так сказать, потому что это неправда! О Гай, мы были такими хорошими друзьями, и я за все должна быть вам благодарна. Не портите наши хорошие отношения.
— Хорошие отношения? — сдавленным голосом произнес сэр Гай. — Я жду от вас другого, и вы это отлично понимаете.
Он шагнул к ней, и не успела Карина понять, что происходит, как оказалась в его объятиях. Он обнимал ее с такой силой, что она не могла пошевелиться. Она попыталась высвободиться, но он прижался губами к ее губам, и ей стало трудно дышать. Прошла, как ей показалось, вечность, прежде чем сэр Гай оторвался от ее губ и воскликнул хриплым голосом:
— Я люблю вас, Карина! Боже, как я вас люблю! Вы моя! Моя!
Он опять стал целовать ее, грубо, требовательно, целовать ее глаза, щеки, губы. Карина чувствовала себя так, будто захвачена ураганом, от которого нет спасения. Она не могла ни укрыться от него, ни убежать, могла только молча стоять и ждать.
Внезапно он почувствовал, что она стоит как каменная.
Он поднял голову и взглянул в испуганные глаза.
— Теперь вы понимаете? — грубо спросил он. — Я заставлю вас себя любить. Я заставлю вас хотеть меня так, как я хочу вас. — В его голосе еще чувствовалась страсть, но уже не такая неудержимая.
Карина ничего не сказала, не пошевелилась. Сэр Гай медленно разжал объятия. Страх в ее глазах исчез, и теперь она смотрела на него с нежностью и состраданием.
— Простите меня, Гай, — тихо сказала она. Повернулась и пошла к выходу, оставив его одного среди египетских древностей.
И только отъехав от Британского музея, Карина поняла, что она чудом не потеряла сознание. Сейчас она не могла понять, как у нее хватило сил уйти от сэра Гая. Но одно она знала твердо: хотя ей очень не хотелось причинять ему боль, она никогда не смогла бы дать ему любовь, какой он ждал от нее.
От его грубых поцелуев у нее болели губы, глаза, щеки. Ее никто никогда не целовал раньше, и она вдруг подумала, что у нее нет желания, чтобы это повторилось. Перед внутренним взором возникла картина: граф нежно привлекает к себе леди Сибли и целует ее долгим, страстным поцелуем.
Как тот поцелуй отличался от этого грубого поцелуя сэра Гая! Неудивительно, что граф запретил ей с ним встречаться, размышляла Карина. Граф, видимо, знал, что сэр Гай может повести себя безрассудно.
Хотя Карина и не любила Гая, но понимала, что будет по нему скучать. Их поездки доставляли ей настоящее удовольствие, ей нравилось с ним беседовать, потому что он делал все от него зависящее, чтобы заинтересовать и развлечь ее.
И она должна была честно признать, что ей будет не хватать его комплиментов, его признаний в любви.
— Я не должна о нем думать, — приказала она себе. — Я должна чем-то занять себя.
Время тянулось бесконечно долго, пока наконец не наступило время ужина. Карина быстро поднялась наверх, переоделась в новое платье, надела изумрудное ожерелье и приколола изумрудную брошь.
Она сидела в маленькой гостиной, когда сверху спустился граф.
Карина встала, приветствуя его. Она отложила в сторону копию отчета о заседании в палате общин и палате лордов.
— Я читала вашу речь, милорд, — улыбнулась она. — Почему вы мне не сказали, что собирались выступить с ней в понедельник? Я бы пришла в палату лордов послушать вас.
— Вам этого хотелось? — спросил граф, подходя к ней. — Ну конечно же! Я и забыл, что вы хорошо осведомлены о политических событиях. Я возьму вас в палату лордов на следующей неделе, когда там будет один из бесконечных споров по поводу избирательной реформы.
— Я читала проект избирательной реформы, — сказала Карина, указывая на белую папку, лежащую на диване среди нескольких копий отчета о заседании парламента. — Я хотела бы задать вам много вопросов по этому поводу. Но сначала расскажите мне, как прошли скачки в Эскоте.
— Было совсем неинтересно, — ответил граф. — Все фавориты выиграли, и обошлось без сюрпризов, подобных тому, какой вы преподнесли нам вчера.
— Хорошо, что я не поехала, — улыбнулась Карина. — А во сколько вы поедете завтра?
— Думаю, не раньше одиннадцати, — ответил граф. Говоря это, он посмотрел на часы. — Когда Фредди заедет за вами?
— Заедет за мной? — удивленно переспросила Карина, — Но я ужинаю с вами.
— Фредди сказал мне в Эскоте, что он везет вас ужинать к сестре.
— А Роберт сказал, что вы ужинаете дома, поэтому я отказалась от приглашения.
— Вот как? Жаль, что я не знал об этом раньше, — сказал граф. — Мне очень жаль, Карина, но, поскольку Фредди сказал, что вы ужинаете у его сестры, я договорился поужинать в другом месте.
— Значит, вы не будете ужинать дома? — с горечью спросила она.
Граф замялся:
— Конечно, получилось не очень красиво, и я, прежде чем менять свои планы, должен был посоветоваться с вами.
— А не могли бы вы изменить свои планы? — тоскливо спросила Карина.
