Кэтрин Коултер - Песня огня

— О! — прошептала Кассия, не отрываясь от его губ. Грэлэм поднял голову и улыбнулся ей. — Пожалуйста, милорд, не останавливайтесь.

Их пальцы сплелись между ее бедрами.

— Чего ты хочешь, Кассия?

Под его рукой ее бедра резко приподнялись, и она смутилась оттого, что неожиданно позволило себе ее тело.

— Всего! — задыхаясь, прошептала она. Грэлэм рассмеялся, и смех его прозвучал звонко и весело. Он обнял ее и прижал к себе.

— Тебе слишком жарко, — сказал он и принялся расстегивать ее платье.

От его прикосновений Кассия ежилась, извивалась и вздрагивала, не в силах сдерживаться. Его движения были плавными и быстрыми, и скоро она оказалась лежащей под ним в одной только льняной нижней рубашке.

Рыцарь долго молча смотрел на нее сверху вниз; глаза его волнующе мерцали, вглядываясь в каждую черточку ее лица; потом взгляд переместился ниже — он не спеша оглядывал ее всю. Медленно он приподнял рубашку, обнажив ее тело до талии. До сих пор он не считал жену красивой, но в этот момент против своей воли видел ее прекрасной. У нее были прямые и длинные ноги. Грэлэм нежно прикоснулся рукой к ее белой коже и провел ладонью по всей длине ноги. В его жизни рыцаря редко случалось, чтобы он так много времени тратил на то, чтобы соблазнить женщину, но подсознательно Грэлэм чувствовал, что предстоящее наслаждение зависит от нее, от того, будет ли она разделять с ним его восторг. Медленно и нежно он продолжал исследовать ее тело, потом пальцами раздвинул ее бедра. Почувствовав влагу на их внутренней стороне, он торжествующе улыбнулся. Кассия затрепетала, когда его пальцы нашли нежное и потаенное место на ее теле, от которого зависело ее наслаждение. Но вместо того чтобы дать ей то, чего она теперь так желала, ее муж внезапно приподнялся и сбросил с себя одежду. Рядом с собой он осторожно, стараясь скрыть от ее глаз, поставил маленький горшочек сливок.

— Сядь, — приказал он ей.

Кассия подчинилась. Грэлэм снял с нее рубашку, потом снова заставил лечь на спину. Он лежал с ней рядом, и от жара его тела она вся трепетала. Теперь его пальцы снова ласкали ее. Затем Грэлэм поцеловал жену, на этот раз крепче и требовательнее, и почувствовал, как ее пальцы судорожно вцепились в его спину.

— Кассия, — сказал он тихо. — Сейчас я займусь с тобой любовью, и ты не скажешь мне «нет». Ты не будешь чувствовать ни неловкости, ни вины.

Она непонимающе смотрела на него, сознавая только, что тело ее стало инструментом, действия которого она не могла контролировать. Его пальцы продолжали ее ласкать, а сам он наблюдал за ней. Когда, окунув пальцы в сливки, он медленно проник в нее, Кассия шумно вздохнула, не сводя с мужа глаз. Она вцепилась в его руку, но это его не остановило; он продолжал медленное проникновение в ее тело, повторяя при этом нежные слова.

Пальцы рыцаря наконец нащупали преграду и нажали на нее, но не настолько сильно, чтобы причинить боль. Грэлэм почувствовал, как напряглись ее мускулы вокруг его пальцев, и застонал при мысли о том, что вместо пальцев там мог оказаться другой его орган. Черт возьми, смутно думалось ему, он уже не помнил, испытывал ли подобное желание с тех самых пор, когда был еще неопытным мальчиком. Грэлэм осторожно опустился на нее сверху, стараясь не давить на ее тело всей тяжестью, пока его колени не оказались между ее разведенными бедрами. Она сделала попытку отстраниться, когда его лицо оказалось вплотную прижатым к ее лицу, но ей это не удалось — рыцарь только крепче сжал ее в объятиях, приподнимая ее бедра выше.

Несмотря на его призыв не испытывать смущения, Кассию сковала неловкость, и теперь ее прежде возрастающая страсть совсем иссякла. Конечно, он не должен был делать с ней этого, особенно не должен был прикасаться к ней ртом. Она попыталась выскользнуть из-под него, но он держал ее крепко.

— Не сопротивляйся, Кассия, — теплое дыхание мужа коснулось ее нежно и интимно, — расслабься.

Он возбуждал и дразнил ее женскую плоть, стараясь вызвать в ней ответ, но этого не происходило. «Время, — думал он, — потребуется время, чтобы она почувствовала себя со мной легко и свободно». Его губы неохотно оторвались от нее. Страсть ударила ему в голову. Нежность ее тела, сладостный вкус кожи, аромат ее женственности вызвали у него безумное желание зарыться в эту плоть как можно глубже. И он это сделал осторожно и медленно. Сливки облегчили ему это.

Он не отрывал взгляда от ее лица.

— Кассия, — позвал он ее, стараясь лежать совершенно спокойно.

Кассия чувствовала его давление в своем теле, но не ощущала боли, только приятную полноту. Она открыла глаза и улыбнулась ему.

— Прелесть моя, я причиню тебе некоторое… неудобство. Держи меня крепко. Это быстро пройдет.

Она обхватила его спину обеими руками послушно, но непонимающе, и тут Грэлэм рывком преодолел ее тугой барьер девственности, оказавшись глубоко в ней. Ее крик боли поглотил его поцелуй. Тело Кассии трепетало, но рыцарь знал, что не должен оставлять жену сейчас. Он поцелуями осушил ее слезы, стараясь полностью сконцентрировать все свое внимание на ней, не давая воли все усиливающейся страсти. Но ему это плохо удавалось. Двигаясь в ее теле медленно, Грэлэм ощущал тугую плоть, обнимавшую его, и это подстегивало его страсть. Теперь, когда он обладал ею глубоко и полно, из его горла рвались хриплые стоны.

Прошло немало времени, прежде чем Грэлэм наконец приподнялся на локтях и посмотрел в бледное лицо жены.

— Теперь ты моя, — сказал он, и в голосе его появились новые незнакомые нотки, закреплявшие право на обладание, а сам голос звучал низко и хрипло.

— Почему ты причинил мне боль?

Де Моретон нежно коснулся ее поцелуем, и легкая улыбка раздвинула его губы:

— До этих сладких минут ты все еще оставалась девственницей, любовь моя.

Кассия смотрела на мужа, изумленно мигая:

— Но прошлой ночью ты был… во мне.

Грэлэм осторожно высвободился и лег рядом с ней.

— Прошлой ночью, — сказал он медленно, — я не закончил начатое дело. Не мог, потому что боялся причинить тебе чрезмерную боль. Вот почему я привез тебя сюда. Я хотел довести это до конца. Сегодня ты почувствовала хоть какое-нибудь наслаждение?

Кассия кивнула.

— Когда это произойдет в следующий раз, ты испытаешь только наслаждение. Я обещаю тебе. Ты мне веришь?

— Как это может быть? — спросила она, не отрывая глаз от мощной груди мужа. — Ты такой большой и таким останешься.

— Боль ты испытала оттого, что рассталась с невинностью, но больше этого препятствия нет. Этот барьер не позволял мне проникнуть в тебя.

— Несмотря на то, что ты мой муж?

Он улыбнулся, внезапно почувствовав облегчение.