Мой пылкий лорд - Фоули Гэлен
— Барду, ради Бога, только не в Ночь Гая Фокса! — растерянно сказал Ролло. — Это же праздничная ночь! На улицах будет много народа и детей!
— Ваше дело помогать мне, Грин, а не учить, как поступать, — холодно ответил Барду.
— Послушайте, сэр, я не знаю, как у французов, но в Америке не ведут дела, убивая мирных граждан!
Барду засмеялся, потом отвернулся и направился к Софии. Высокая русская красавица стояла, прислонившись к консольному столику у стены. Руки она сложила на груди, и вид у нее был вкрадчивый, настороженный и таинственный, как у сиамской кошки. Ролло заметил, что в ее миндалевидных глазах промелькнули страх и враждебность, когда Барду подошел к ней, но она уже не пыталась, как раньше, уклониться от знаков его внимания, признав, что этот человек полностью одержал над ней верх. Когда Барду, обхватив ее бедра, привлек ее к себе и уткнулся лицом ей в шею, София слегка поморщилась.
Ролло вздрогнул и опустил глаза. Жаль, что не в его власти ей помочь, но теперь все его силы ушли на улаживание дела, касающегося Ночи Гая Фокса. Праздник костра происходит по всей Англии каждый год пятого ноября, и состоится он через две недели.
Барду все еще скрывал от него свои планы, но Ролло уже начал понимать, что бывший шпион Наполеона задумал совершить гораздо больше того, ради чего его наняли. Очевидно, ненависть Барду к англичанам имела более глубокие корни, чем у недовольных виргинских плантаторов. Они рассчитывали на диверсию, направленную против британской армии или морского флота.
Ролло знал, что, если кто-то не остановит Барду, погибнут невинные люди; и если мир узнает, что группа могущественных американцев стоит за надвигающейся огненной бурей, его президента ждут позор и бесчестье, а страну — ужасающие последствия. Не говоря уже о том, что его личная карьера будет разрушена, поскольку он не выполнит свою миссию.
— Барду, я только прошу вас обдумать время вашей атаки, — льстиво сказал он. — Я уверен, что джентльмены из Виргинии не имели в виду таких радикальных действий против лондонского населения.
— Заткнитесь! — рявкнул Барду, отрываясь от своей любовницы и поворачиваясь к нему.
Ролло широко раскрыл глаза, потому что Барду тремя огромными шагами пересек комнату, схватил его за лацканы и отшвырнул к стене, чуть не пробив ее.
— Я отдаю приказы, ваше же дело им следовать! — проревел Барду. — Не становитесь у меня на дороге, иначе кончите жизнь на дне реки. А теперь убирайтесь отсюда!
От ужаса сердце у Ролло билось с такой силой, будто того и гляди выскочит из груди. После удара об стену все его тело ломило. Он взглянул на Софию. Она смотрела на него, молчаливая и бесстрастная, потом Ролло заглянул в безумные бледно-голубые глаза Барду.
— Я сказал — уходите, — прорычал француз.
Повторения Ролло не потребовалось. Он опрометью выскочил из номера. ***
С минуту Клод Барду смотрел на дверь, которую захлопнул за собой Грин, потом повернулся к Софии.
— Я ему не доверяю.
— Вы никому не доверяете, Барду, даже мне. Вы на это просто не способны.
— Вам — в особенности, — ответил он с хищной улыбкой. — Ступайте за ним сию же минуту.
София подавила раздраженный вздох.
— Это необходимо?
— Я узнаю крысу по запаху. Если он попытается предать меня, убейте его.
— Клод, я не могу убить этого американца. Это ваш канал связи!
— Мне он больше не нужен. Сделайте это, София, сделайте это для меня, — пробормотал он; за его мягкими интонациями скрывалась ледяная угроза.
Она смотрела на него, закипая от возмущения, вынула свой пистолет, проверила его, а потом сунула опять в кобуру на бедре, рядом с ножнами зловещего кинжала.
— Держите меня в курсе происходящего. И еще, София, — добавил Барду, — не пытайтесь сбежать.
— Ни в коем случае, милый. — Она перекинула через руку свой длинный, отороченный мехом плащ и вышла, а закрывая за собой дверь, бросила на Барду хмурый взгляд.
Через несколько минут после ее ухода раздался стук в дверь. «Что за проворный народ эти англичане», — цинично подумал Барду. Он сунул в правый глаз монокль, пригладил коротко остриженные волосы, потом пошел открыть дверь и, пока шел, мысленно превратился в прусского барона Карла фон Даннекера.
Барду не счел нужным рассказать американским богатеям, что он собирается свести кое с кем личные счеты в дополнение к политической мести. Для выполнения первой задачи необходимо, чтобы Итан Стаффорд ввел его в лондонское общество. Они уже два раза появлялись в свете, и Барду начал осторожно наводить справки о своем ненавистном враге. Барду решил, что унижение, которое он испытал после поражения Наполеона, он может проглотить, только приправив его выигрышем в своей личной войне с Люсьеном Найтом. С единственным, кого ему не удалось сломать, — его пленником, который, как это ни невероятно, одержал над ним верх.
Уничтожив Люсьена Найта, Барду сумел бы вынести все свои неудачи — провал того дела, которому он посвятил жизнь, позорное отречение Бонапарта, невозможность вернуться когда-либо домой во Францию. Люсьен Найт воплощал все, что Барду больше всего ненавидел в англичанах. Несносная верхняя губа Найта, по-английски жесткая, едва вздрагивала, каким бы пыткам ни подвергал его Барду.
Он не мог жить с мыслью о том, что этому блестящему аристократу, джентльменушпиону суждено прожить длинную счастливую жизнь в стране победителей, на ничтожном островке, в то время как жизнь и будущее Барду разрушены. Барду нужно было выследить своего врага, и для этого Итан Стаффорд ввел его в общество богатых и титулованных лондонцев. Барду нужно побольше узнать о Люсьене Найте, чтобы решить, как его уничтожить. Хотя Барду и держал его в заточении в течение пяти недель, Найт почти ничего ему не сказал. Поскольку физические страдания англичанин выдержал, Барду начал размышлять о том, как можно подвергнуть мучениям его сердце и разум. К несчастью, у Найта не было ни жены, ни детей, но все же у него было четверо братьев и двое из них находились в Лондоне.
Барду был слишком хитер, чтобы напасть на близнеца Люсьена Найта, грозного полковника лорда Деймиена, но вот беспутный лорд Алек, самый младший из братьев, представлялся более легкой добычей. Жаль, что их молоденькая сестра, леди Джасинда Найт, находится в Вене, подумал Барду, направляясь к двери. Она бы прекрасно подошла для его целей. Барду ничего не оставалось, как только использовать женщину, играющую значительную роль в жизни Люсьена Найта. И сегодня он намеревался быть представленным самой последней любовнице своего врага, леди Гленвуд.
Пряча черные мысли за сдержанной улыбкой, он открыл дверь.
— Добрый вечер, мистер Стаффорд. Итан Стаффорд поклонился.
— Фон Даннекер. Вы готовы ехать в Воксхолл?
— Я ждал этого целый день, — ответил Барду. Он накинул на себя плащ и запер дверь номера.
Молодой английский джентльмен, без сомнения, находил все это странным, но у каждого человека есть цена. Если очаровательный мистер Стаффорд и подозревал, что барон фон Даннекер не тот, за кого себя выдает, он был слишком осторожен и слишком полон решимости сохранить свой эффектный дом и замечательную карету, чтобы задавать вопросы.
Спустя несколько минут они торопливо ехали по лондонским улицам в модном экипаже Стаффорда, запряженном четверкой отличных лошадей. Молодой человек был в хорошем настроении, потому что карманы его снова полны золота. Стаффорд продемонстрировал свое умение управлять упряжкой одной рукой на такой безрассудной скорости, что они почти мгновенно оказались на берегу реки и пересели на паром, чтобы переправиться на другую сторону.
Стаффорд показал Барду освещенные фонарями дорожки в парке, где любовники назначали друг другу свидания, когда погода была потеплее, и искусственный водопад, который, по его словам, начинал действовать каждый вечер ровно в девять часов, к удивлению всех, кто это видел. Они прошли в безвкусный центральный павильон, который содрогался от грохота оркестра и сиял красочной иллюминацией. Барду внимательно рассматривал пеструю толпу. Напуская на себя высокомерную отчужденность гордого немца, он оставался при этом неизменно наблюдательным.
