Светлана Беллас - Габи
Нет! Он в нем не рылся, просто анализировал семейный быт супругов. И вот, настал час, когда Адель стала плакаться ему в жилетку, роняя при нем слезу. Наверно, ей, так не хватало той обыкновенной жалости, что напоминает о себе в качестве любви. Ноша не была легкой, что легла ей на плечи в виде гениальности Гюго. Как человек с богатым воображением и повышенным чувством любви, он, Гюго, требовал ее и от нее. Но она настолько была вымучена детьми, что просто пребывала в страхе, когда к ней вдруг просыпались необузданные чувства мужа и ей нужно было ему отдаваться, как того хотел он, страстно. Но страсти не было, был страх, что она вновь забеременеет. Адель казалось, что она была заложницей любви, и именно ее она не могла разделить на пятерых. А между тем, молодость проходила, забирая у нее талант, что был присущ и ей, она прекрасно рисовала, неплохо писала, на что сам Гюго смотрел, как на детские забавы. Тогда, как Сент – Бев оценивал ее, ставя большую точку над і, утверждая, что она талант с большой буквы. И Адель, действительно, нравилось общаться с ним, она могла наедине с ним быть самой собой, искренней. Частое само уединение привело ее к Богу, что также принимал – той, кой она была. Адель, открываясь в вере к Господу, искала в Сент – Бев сподвижника и он постепенно, как ей казалось, стал в ее глазах таковым. И похвала, что она – единственная женщина, с кем можно общаться на равных, просто ослепила Адель, она гордилась тем, что похвала исходит от умника Парижа, и принимала его лесть с кокетством. Встречи становились частыми, так как отсутствие Гюго в доме, было, тоже длительным и частым. Так постепенно из сада, в зимний период, их посиделки перешли в спальню. Не обращая внимания на этикет, как с другом, если не сказать, практически с близким, доверенным человеком, она принимала его в утреннем туалете, не спеша переодеться или, же поправить прическу. Сент – Бев чувствовал себя, как дома, забывая, что он в гостях в доме Гюго.
…А эти письма, когда Сент-Бев был в отъездах…
Самого Гюго они умиляли, это было так наивно, заигрывать с женой, даже таким способом – писать жене, на имя мужа, маневрируя убористым почерком по белому листу: Я не в силах отчуждать себя от Вашего и Виктора общения. Вы мои друзья. И если, я посещаю Вас 2–3 раза на день, то, делю свои визиты на каждого из Вас…
Гюго зачастую просил Адель ответить этому писаке, щадя его, как своего коллегу, да и друга Адель. Часто злясь, Адель, видя его безразличие к отношениям между нею и Сент-Бев, бросала письмо и выходила из комнаты, тогда дописывал письмо Гюго, изощряясь в строке от имени Адель. Эти письма выстраивали отношения Сент-Бев и Адель. Окрыленный ответными письмами Сент – Бёв жаждал встреч с ней наедине. Это была запретная игра, в которой участвовали трое, один из них режиссировал их желаниями, им был Гюго. Сама Адель воспринимала внимание Сент-Бев – желанием влюбленного человека: быть рядом. Он воспылал к ней, действительно настоящими чувствами и был похож на ревнивца. Он заходил в дом Гюго на правах не столько друга семьи, а близкого человека, делал знаки внимания не только Адель, но и детям, балуя их игрушками и сладостями. Он посвящал стихи Адель интимного характера, и это было отмечено не только Гюго, но и их общими друзьями. Ходили слухи.
Сент – Бёв не в состояние быть сдержанным, злясь на роль второго плана, шел с Мюссе в злачные места, чтобы забыться, отыграться с женской плотью, стараясь показаться всему окружению – развратниками. Но того внимания женщин, что получал Гюго, они так и не получали, чем был отягощен не столько Мюссе, сколь Сент-Бёв. Его страсть воспылала до Адель, как никогда, и она ее приняла.
Гюго, размышления уводили, всё глубже в прошлое. Сент-Бёв? С чего, же все-таки начался раскол в семье? Неужели сработала карма, что вошла «темным пятном» в день свадьбы. Он, напрягаясь, будоража вопросами мозг, возвращался в прошлое…
Свадьба. Молодым в тот день казалось всё сказочным. Свадебный обед был устроен на высоком уровне в доме супругов Фуше. Бал, в зале военного совета, просто ошеломлял всех блеском, своей продуманностью, отчего все присутствующие забыли на время о том, что генерал Лагори был приговорен к смертной казни, именно здесь, являясь якобы крестным отцом Виктора. Для него самого, это просто было историей, в которой было столько огрехов, что не судить, не рядить не хотелось, тем более в такой день.
Мадам Софи, не преминула бы сказать, что все события можно подчинить себе. Для молодого супруга не было преград к счастью. Гюго был наделен пылким воображением, и это его делало – смелым, уверенным в себе, ведь рядом с ним была Адель. Его мечта обладать ею осуществлялась на глазах у всех присутствующих. Он был тщеславен, Адель, та маленькая ступень к самоутверждению. Он мечтал жить в Тулузском подворье. Он мечтал быть знаменитым, его уже читали, не только молодые люди, но и старик король. Ведь, не зря, же ему министерством было назначено пособие. Виктор Гюго был признан поэтической средой, а она не всякого впускала в свой бомонд. И он осознавал то, что Адель, была завоевана борьбой, даже с таким, же братом, Эженом. Семья, в том числе отец, признали факт того, что сделанный выбор, был верен. И он не хотел, не предвидел для себя, даже во снах – пасмурного будущего, тем более в объятьях с Адель.
Виктора окрыляла, как никогда любовь. И творцом счастья, он видел, только самого себя. Он был в ожидании ночи счастья. Его пылкое сердце, вымученное событиями и ожиданием, просто кипело от страсти. Любовь – это единственный идеал! Он был романтиком, а вот Эжен был, той оборотной стороной медали – пессимистом. И глядя на него хотелось вырваться из замкнутого круга – нелюбви, страха и бежать навстречу любви. Виктор жил грёзами, Эжен, же жил безумием. Для первого это было ужасным соседством. Он, превозмогая гордыню, показывал, вернее, доказывал брату, что есть любовь и она окрыляет. Наверно, тогда на балу он не замечал мук Эжена, что пил и уходил в свой не реальный мир – страха, мрака и обид.
Эжен часто погружался в царство мрака, ища в нем спасение, даже уют, выходя из него – уставшим и разбитым. Тогда, как Виктор жил – легко, искал в жизни – прекрасное начало и, восторгаясь им, цитировал свои стихи, чем злил Эжена. У мечтательности есть – герои: гении, но есть и жертвы: сумасшедшие. Мечтатель, должен быть сильнее своей мечты.
Мечтать, это значит осознано бороться. На пути к мечте столько каменьев, что порой рисует мозг мечтателя, и они ему кажутся, тем злом, что пытается раздавить, нападая с гневом, вторгаясь из нереального мира в реальный мир. И надо осознавая, что это мечта, быть сильнее и идти смело, принимая реальный мир с его проблемами, что необходимо их разрешать и верить в лучшее.
