Дебора Мартин - Серебряный лебедь

Колин и Анабелла лежали в любовной истоме под толстым одеялом. Он прижался грудью к ее спине и положил руку на изгиб ее тонкой талии.

Никогда ранее Колин не получал такого наслаждения, как в эту ночь. Он тихо поцеловал ее плечо, горделиво думая, что наконец-то заполучил неуловимого Серебряного Лебедя. Осыпая поцелуями шею возлюбленной, Колин откинул роскошные волосы Анабеллы и замер. Мина ничего не придумала: на спине Анабеллы были видны рубцы то ли от розог, то ли от плетей.

Закрыв глаза, он попытался не думать, как выглядела ее спина со свежими ранами, но страшная картина стояла перед его внутренним взором. Он осторожно, как будто мог причинить боль, прикоснулся к одному из рубцов.

Анабелла потянула на себя одеяло. Колин поймал ее руку и, закипая гневом, спросил:

– Скажи, кто это сделал?

Она задрожала и свернулась клубочком. Не дождавшись ответа, Колин приподнялся и, опершись на локоть, заглянул ей в лицо – печальный невидящий взгляд Анабеллы был устремлен в пустоту комнаты.

– Скажи, кто это сделал? – прошептал он, прижимая ее к себе. – Скажи, и я убью этого мерзавца.

Горькая улыбка исказила ее лицо.

– Это невозможно. Он умер.

– Он? Это мужчина? Мужа у тебя, насколько я понимаю, не было. Может быть, это хозяин дома, где ты была служанкой?

– Нет. Это мой отчим. Я говорила тебе о том, что недавно узнала о своей незаконнорожденности, но он-то знал об этом всегда. Моя мать вышла за него замуж, будучи беременна мной.

– И он мстил тебе за это?

– Сначала он мстил моей матери, а когда я подросла, стал вымещать свою ненависть на мне. Он не мог вынести того, что растит чужого ребенка – он был… очень гордым.

– Нет! – возмутился Колин, – Не гордым, а подлым и жестоким.

Анабелла печально посмотрела ему в глаза.

– Некоторые говорили, что он имеет право бить меня, ведь отец должен воспитывать свою дочь.

– Воспитывать, но не издеваться над ней. Единственное, чего он добился таким воспитанием, – это то, что ты теперь не доверяешь ни одному мужчине.

В ее глазах появились слезы. Анабелла тихо всхлипнула и зарылась лицом в подушки. Дрожащей рукой она потянула на себя одеяло, пытаясь закрыть спину, покрытую рубцами, и сдавленным голосом ответила:

– Сейчас это уже не имеет значения. Он мертв. К чему ворошить прошлое?

Однако Колин не мог с ней согласиться, он прекрасно понимал, что ее мысли и чувства находятся в прошлом. Именно это и не позволяет ей довериться, открыться ему… Колин подумал, что невероятно трудно будет научить ее жить не прошлым, а настоящим, научить ее вновь доверять людям, ведь столько страданий, перенесенных ею, тяжким грузом лежат на ее нежном сердце. Колин был не в силах объяснить, что он во многом не похож на других мужчин и теперь ей не придется преодолевать трудности в одиночку.

«Черт побери! – воскликнул Колин про себя. – А где же была мать Анабеллы, почему ее мать позволила малышке страдать от негодяя отчима?» Впрочем, Колину легко было ответить на этот вопрос: он с горечью вспомнил свою равнодушно-беспечную мать, позволившую его отцу, лорду с сумасшедшими глазами, увезти сына в Англию. Мольбы и горькие рыдания мальчика никак на нее не подействовали. Более того, она раздраженно заявила, что устала от него и что им обоим будет лучше, если он будет жить с отцом.

Теперь, через много лет, Колин стал понимать, что ему повезло и казавшееся прежде жестоким решение матери подарило ему другую жизнь. Отец, бретер и сорвиголова, признавал в жизни только два удовольствия – драться на дуэлях и острословить, поддразнивая сторонников Кромвеля. Но, несмотря на свою «занятость», он успел познакомить сына с кодексом чести и историей их рода, а провозгласив Колина своим наследником, он постарался дать ему хорошее образование. Возможно, старый маркиз поступил так потому, что не имел других наследников, но Колину казалось, что у него были мотивы иного рода.

Позже, когда Колин вместе с Карлом II был в эмиграции, а отец погиб во время гражданской войны, юноша попытался разыскать свою мать и нашел ее, тогда ему уже исполнилось шестнадцать лет. Она жила в уютном загородном доме вместе со своим любовником – каким-то престарелым герцогом. Мать решила, что сын хочет от нее денег, и, даже не выслушав, выставила его за дверь. С того самого дня он уже не испытывал никаких иллюзий по поводу своей матери.

Да, Колин еще раз подумал о том, что ему повезло с отцом. А где был отец Анабеллы, когда отчим издевался над ней?

– Твой отец знал об этом? – не удержался от вопроса Колин.

Анабелла замялась:

– Н-нет, не знал. По крайней мере, мне кажется, что не знал, – она задрожала. – Я ведь сама не знаю, кто мой настоящий отец.

Бедняжка словно сомневалась, какой из ответов ей лучше выбрать.

Колин задумался, пытаясь сопоставить все, что она рассказала сейчас и прежде. Фамилия Мейнард досталась ей от отчима? Тогда почему она так интересуется лондонскими Мейнардами? Почему она получила прозвище Серебряный Лебедь? Не могло же оно случайно совпасть с псевдонимом Уолчестера! Колин давно научился с подозрением относиться к подобного рода «случайностям».

Он взял ее за плечо и осторожно повернул к себе лицом.

– Мейнард – это фамилия твоего отчима?

В глазах Анабеллы промелькнул явный испуг.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ты интересовалась моими знакомыми с такой фамилией. Ты кого-то разыскиваешь? Может быть, родственника?

Анабелла попыталась отвернуться, но Колин удержал ее, прошептав:

– Признайся, чья фамилия Мейнард, отца или отчима?

Глядя в сторону, она поспешно ответила:

– Конечно, отчима.

– Анабелла, не лги мне, пожалуйста. После того, что произошло между нами, ты могла бы хоть немного доверять мне. – Колин знал, что пользуется запрещенным приемом.

Раньше он успешно применял его в общении со многими женщинами, но поступать таким же образом с Анабеллой ему не хотелось, и все же эта уловка, как всегда, подействовала.

Анабелла побледнела и с усилием выговорила:

– Колин, не надо! Ты задаешь слишком много вопросов.

– У меня есть такая странная привычка, – безмятежно улыбнулся он. – Если я собираюсь заботиться о женщине, то стараюсь узнать о ней как можно больше.

Губы ее задрожали.

– Ты действительно хочешь заботиться обо мне?

Он нежно поцеловал ее.

– И не только заботиться, мое счастье. Я готов тебя боготворить, – Колин принялся осыпать поцелуями ее щеки, шею, лоб, а в паузе между поцелуями шепнул: – Вспомни, моя радость, Мейнард – это фамилия твоего отца?

И, не дожидаясь ответа, прикусил мочку ее уха.

Анабелла сладко вздохнула и, млея от наслаждения, спросила: