Кэтрин Гэскин - Я знаю о любви

Один из возчиков заговорил очень вкрадчиво и мягко:

— Говоришь, леди не может разжечь костер, Уоткинс? Но ведь ничего не будет.

— Нет, нельзя, я отвечаю перед мистером Лэнгли.

Не знаю, почему они враждовали, Уоткинс и возчики, но я от этого выиграла.

— Мы последим за огнем, — сказал другой возчик, — поставим ведра с водой, все будет в порядке.

Мне помогали все — носили ведра с водой, подбрасывали в костер газеты и мусор. Огонь горел весь день. Возчики сменяли один другого, но все работали охотно. Стоило только упомянуть имя Уоткинса, как каждый из них с охотой брался за дело. Адам сначала беспокоился, но потом, ухмыльнувшись, послал в «Корону» за элем для всех. В конце концов вышел управляющий складом, чтобы сказать, что мистеру Лэнгли не понравится, как спаивают его возчиков.

К исходу первого дня мы приобрели друзей среди возчиков и недоброжелателей в администрации. А для всех обитателей Лэнгли Лэйн я стала миссис Эммой.

«Энтерпрайз» был уже почти готов. Весь остаток дня Адам работал на судне.

— Отличная посудина, — говорил он, — моему деду понравилось бы работать здесь. Он любил такие.

Я часто была в доме одна. Мы купили немного мебели. Насос теперь работал, дымоход был прочищен. Я сшила занавески и покрывало на кровать. Но начинала ощущать, что этот дом становится моим врагом. Чистила лампы, подсвечники, каминные решетки и все остальное, что только можно было почистить, и Адаму все нравилось. Он был полон воспоминаний о доме в Нантекете, где когда-то родился.

— Моя мама шила большие покрывала, Эмми, цветные, они хорошо смотрелись зимой, когда вокруг все белое. И полы надо покрасить в белый цвет, — решил он и сделал это с помощью кого-то из возчиков. Они приходили теперь к нам каждый день, внимательно следя за тем, что еще не сделано. Один из них снабжал меня свежими яйцами и молоком. В общем, они взяли шефство над домом, и Уоткинс больше к нам не подходил.

Один из возчиков как-то сказал мне:

— Моя старуха сказала, что ей надоело целыми днями слышать о доме миссис Эммы.

Адам смеялся:

— Ты не будешь скучать без меня, думаю, едва ли заметишь мое отсутствие.

Дом был покрашен, входная дверь отремонтирована, сломанные ступеньки починены, когда пришло письмо от Джона Лэнгли. В нем говорилось о ремонте, который мы сделали в Лэнгли Лэйн. Письмо заканчивалось так:

«Мы хотим напомнить, что этот ремонт был произведен по вашему усмотрению, и никакие денежные претензии к владельцу приниматься не будут.»

— Жадный старик, — сказала я. — Мне и в голову не приходило требовать за ремонт какие-то деньги.

А это письмо мы написали в ночь перед отплытием «Энтерпрайза». Адам сидел за нашим большим столом и старательно писал его, адресовав своей семье в Нантекет. Он написал о женитьбе и доме, особенно хорошо я запомнила последнюю строчку:

«А завтра я принимаю торговое судно мистера Лэнгли — «Энтерпрайз», которое будет плавать вдоль побережья Австралии.»

Это письмо отправилось в Нантекет для передачи из рук в руки, чтобы смыть позор от потери «Джулии Джесон».

В ту ночь я лежала в объятиях Адама и хотела, чтобы следующее письмо содержало бы новость о внучке или внуке. Но этого пока не было, и Адаму предстояло находиться в отъезде два месяца.

Когда отплывал «Лэнгли Энтерпрайз», Ларри был в Мельбурне. Он пришел с нами в Хобсон Бэй и стоял рядом со мной в порту. Паруса были подняты, корабль выглядел легким и изысканным.

Адам помахал мне с кормы. Он говорил накануне, что экипаж был смешанный, набранный по кабакам в Мельбурне, чтобы укомплектовать состав. Их надо было держать в руках.

— «Лэнгли Энтерпрайз»… Старый Джон, должно быть, на всем ставит свою печать, — пробормотал Ларри.

— Я ожидала увидеть его сегодня здесь, думала, он захочет посмотреть, как отплывает его первый корабль. Хотя бы для того, чтобы пожелать всего доброго Адаму.

Ларри пожал плечами.

— Он платит Адаму, — и вдруг добавил отрывисто: — Но он здесь, все в порядке. Ты заметила экипаж? Вон там.

Экипаж был запряжен парой прекрасных гнедых лошадей, и сворачивал в переулок, когда я посмотрела в ту сторону. Я заметила только спину человека, высокую шляпу и пару белых перчаток, лежащих на трости. Заново покрашенные колеса вспыхнули на солнце.

— Но он не выходил, — сказала я. — Он не заходил на корабль.

— Ничего, Адам знал, что Лэнгли был здесь.

На минуту я возненавидела старого Лэнгли.

— Даже не пожал капитану руку, — сказала я с горечью. — Обращается с ним, как с лакеем!

— Так же, как и с каждым, — успокоил меня Ларри. — Пойдем, Эмми. Старый Джон видел, что я здесь, и к полудню пришлет запрос, почему повозка еще не загружена.

Глава вторая

Недели без Адама текли очень медленно. Все, что намечалось сделать в трех комнатах, было вскоре сделано. Печь выкрашена, оставшиеся шторы для окон сшиты, медь начищалась через день. Я чувствовала пустоту и безнадежность.

В магазинах Лэнгли был день продажи, и я купила муслин и немного кружев для рукавов. В порыве расточительности я выбросила свое старое серое платье, которое слишком напоминало мне Элихью Пирсона, и сшила нарядное платье по самым модным выкройкам, которые смогла найти. Днем я прогуливалась по Коллинз-стрит, как модная дама, зонт над головой защищал меня от солнца, а перчатки плотно облегали руки даже в жару. Первые два дня это занятие меня развлекало, я пролистывала книги, которые и не собиралась покупать, проходила мимо витрин магазинов, притворяясь, что никакие товары меня не интересуют. Затем мне это наскучило, и даже стало интересно, как некоторым женщинам удается вот так проводить всю свою жизнь да еще заставить других им завидовать.

Ларри заходил навестить меня всякий раз, когда бывал в Мельбурне, его визиты были осторожными и непродолжительными, чтобы не возникало никаких сплетен. Это все очень отличалось от той свободы, которая была на приисках. Наши встречи стали почти официальными, Ларри сидел на краю кресла, чопорно держа чашку с чаем и блюдце. Я настаивала, чтобы он рассказывал новости из Балларата и обо всех на Эрике.

— Все то же самое, — говорил он с видом человека, который не знает, что ничего неизменного не бывает.

После этих коротких встреч я становилась более одинокой, чем до них, скучая по Мэгьюри, по товарищам из Эрики. Я снова ощущала пустоту, вспоминая, насколько полными и занятыми были прошедшие дни. Я очень хотела, чтобы в дверь вошел Бен Сэмпсон и уронил тяжелый пласт земли на мой отчищенный стол. Мне нужен был мужчина, который разрушил бы упорядоченный аккуратный мир, в котором я пребывала. Я хотела, чтобы Адам скорее вернулся ко мне. Я лежала в постели, полусонная от жары, которая, казалось, никогда не покинет этот дом, окруженный высокими зданиями. Казалось, все замерло. Кошки запрыгнули на кровать, и мне жалко было их прогонять. Черныш ткнулся в меня своим носом, напоминая, что время завтрака уже прошло; Диггер была более спокойна, мирно лежала на солнышке, от которого уже успела нагреться постель. Я лениво потянулась и услышала голоса погонщиков в переулке, громыхание тяжелых повозок, громкие крики людей, которые грузили тюки с сеном. Еще один день без Адама.