Джанет МакЛеод - Поцелуй со вкусом манго
Пару минут сестры молча жевали вкусную ореховую массу.
— Звезды здесь не такие, как дома, — задумчиво произнесла Тилли. — Это, наверное, Южный Крест.
— Как романтично, правда? — вздохнула Софи. — Жаль, что Тэма нет с нами и он не видит этого.
— Через неделю ты будешь с ним, и потом вам уже не придется расставаться.
— Я никогда еще так не волновалась и не боялась, — призналась Софи.
— Ты никогда ничего не боялась, — хмыкнула Тилли. — Это я постоянно нервничаю. С тех пор как мне стало известно о беременности, я не перестаю с ужасом думать о том, что наделала. Я имею в виду не ребенка, а нас с Джеймсом. Думаю, у тебя нет никаких сомнений по поводу того, что у вас с Тэмом все получится и ты останешься с ним в Индии навсегда.
— Да, — ответила Софи, — замужество меня не пугает. Но мысли об Индии заставляют нервничать — слишком уж противоречивые чувства связаны у меня с этой страной. Надеюсь, возвращение поможет мне избавиться от тоски по родителям, от преследующего меня прошлого.
— Удивительно, — тихо промолвила Тилли, — Рафи Хан сказал то же самое.
— Правда?
Софи чуть не вздрогнула, неожиданно услышав это имя.
— Да, он, похоже, понимает твои терзания. «Прошлое, которое преследует», — именно так он и сказал.
У Софи сжалось сердце, и она прошептала:
— Он прав. В глубине души я надеюсь выяснить, что же произошло с моими родителями.
Тилли нахмурилась.
— Но ты ведь знаешь, что с ними произошло: они оба заболели брюшным тифом. Тебе повезло — ты выжила. Так говорил Джеймс.
— Знаю, — задумчиво ответила Софи. — Но я не помню, чтобы болела. Лихорадка была у отца, и он не выходил из своей комнаты. И кричал. Я помню, что он часто кричал. Но не помню, чтобы мама и я были больны. Мое последнее воспоминание о ней — она играла со мной в прятки. Человек, у которого лихорадка, не стал бы играть в прятки, не так ли?
— Эта болезнь может забрать человека за считаные часы, — заметила Тилли. — Этим она и ужасна.
— Да, наверное, — согласилась Софи, напрягая память. — Но где была Айя? Я не помню, чтобы она утешала меня, когда они умерли, или пришла меня проведать.
— Может быть, ее послали работать в другую семью? — предположила Тилли.
Софи озадаченно покачала головой.
— В ту ночь происходило что-то странное. Было много криков, взрослые были как будто чем-то обеспокоены. Мне запретили выходить дальше веранды. Помню, за пределами поместья было много шума и вспыхивали фейерверки.
— Да, когда мы были детьми, ты рассказывала мне о барабанах, — произнесла Тилли. — Ты думала, что в барабаны били в честь твоего дня рождения, так ведь?
Софи кивнула.
— Конечно же, это ерунда. Видимо, что-то происходило в деревне. Последнее, что я помню об Айе Мими — как она быстро уходит по дороге с нашим котенком. Не правда ли, странно? Зачем она это сделала? Или я просто что-то путаю.
— Думаю, нет смысла зацикливаться на этом, все равно ты уже ничего не узнаешь. Но, возможно, тебе стоит приехать к нам в Ассам, — сказала Тилли. — Сходишь на могилы родителей…
— Я даже не знаю, где они похоронены, — печально призналась Софи. — Когда они умерли, мы жили вдали от плантаций Оксфорда. Думаю, они похоронены где-то в горах. Тетя Эми никогда об этом не говорила — не хотела меня расстраивать. А может, просто не знала.
— Джеймсу, вероятно, известно об этом, — предположила Тилли. — Если хочешь, я спрошу у него.
Наклонившись, Софи поцеловала подругу в горячую щеку.
— Спасибо, я буду очень тебе благодарна.
Они ели рахат-лукум и говорили о будущем.
— Кто бы мог подумать, что мы в конце концов отправимся в Индию? — мечтательно произнесла Тилли.
— И обе выйдем замуж за плантаторов, — сказала Софи. — Ты всегда повторяла все за мной.
— На этот раз нет, — возразила Тилли. — Я первая вышла замуж за плантатора и купила билет на корабль.
— Ну да, — хохотнула в темноте Софи. — Я просто дразню тебя. И ты гораздо раньше, чем я, станешь матерью. Я пока что не хочу всего этого. Младенцы меня пугают.
— Пугают? — удивленно переспросила Тилли. — Ты имеешь в виду роды?
— Не только, — ответила Софи и попыталась объяснить: — Меня пугает ответственность за такое маленькое существо, которое не способно само себя защитить.
— Ох, — произнесла Тилли, накрывая ладонью живот.
Последнюю неделю она отчетливо чувствовала движения ребенка, и Тилли уже стала воспринимать его как самостоятельного человека.
— Прости, — быстро проговорила Софи. — Я сказала глупость. Вы с Джеймсом будете прекрасными родителями и, готова поспорить, нарожаете еще целую кучу маленьких крепких Робсонов. Я просто пока что не готова к материнству. Ну, давай съедим еще по маленькому кусочку рахат-лукума за здоровье крошки Робсона.
К тому времени, когда они перестали болтать, коробка была уже наполовину пуста.
Впервые за две недели Тилли крепко уснула и проспала до рассвета. Когда уборщики вышли поливать палубу из шлангов, девушки, сонно пошатываясь, направились в свою каюту.
***Следующие дни были тихими и знойными. Море переливалось ослепительными оттенками синего.
— Словно его раскатали скалкой, — изумленно заметила Софи. — Никогда не видела море таким спокойным.
— Если бы только не эта духота, — вздохнула Тилли, обмахиваясь веером в тени.
Им встретились два парусника, ставшие из-за штиля, и капитан, остановив пароход, позволил их представителям подняться на борт за питьевой водой и провиантом. Софи восхищенно наблюдала за тем, как гребцы балансируют в своих узких каноэ.
— Не понимаю, почему мы должны терять время из-за каких-то рыбаков-арабов! — громко возмутилась Мюриэл Пэрси-Баррэт. — Они сами виноваты в том, что ушли так далеко от берега на своих примитивных посудинах.
— Это неписаный закон среди моряков, — резко ответил Уэсли. — Наш капитан обязан им помочь, так же как и они помогли бы нам, если бы в этом была нужда.
В последние дни путешествия пассажиры становились все более нервными, устав от ограниченного пространства на борту. Они предвкушали скорое прибытие. Раздавались жалобы на молодежь, веселившуюся до утра на нижней палубе, в то время как молодые обвиняли людей постарше в том, что те злоупотребляют алкогольными напитками. Капитан отреагировал на это запретом любых развлечений, который вступал в силу с наступлением вечера.
Затем налетела буря, подняв волны выше бортов, и позеленевшие от тошноты гуляки удалились в свои каюты. Вместе с немногочисленными пассажирами, не боящимися шторма, Софи с наслаждением подставляла брызгам лицо.
