Валери Кинг - Свадьба на Рождество
— При условии, что я буду немедленно поставлен в известность, в какой бы поздний час это ни случилось.
— Договорились.
Сэр Руперт встал и опустил табакерку в карман.
— А теперь я должен вернуться к жене. У нее ангина или что-то в этом роде. Терпеть не могу, когда она болеет!
17
Поздно ночью Мэри прокралась в спальню Хью, осторожно прикрыв за собой дверь. Сердце у нее бешено стучало от отчаянной смелости задуманного ею плана. После того, как сэр Руперт сказал, что Белого Принца скоро поймают, она нигде не находила покоя. Ведь если такое случится, все местные помещики будут против Лоренса, а значит, его наверняка повесят. Ведь если даже такие люди, как Хью, ничего не знают об истинном положении дел в округе, чего же ждать от других?
Мэри долго размышляла об этом и наконец решила действовать. Ей хотелось, чтобы Хью собственными глазами увидел вопиющую бедность, о которой ей рассказал Лоренс в день ее приезда в Эбботс-Энд. А достичь этого можно было единственным способом: изменить свою внешность до неузнаваемости и проехать вдвоем с Хьюго по окрестным деревням. Мэри ничего ему не сказала заранее, подумав, что, если застать его врасплох, он скорее согласится. Она просто переоделась в мужское платье и отправилась к нему в спальню.
И вот сейчас она должна была его разбудить.
Хью лежал на спине совершенно неподвижно, только грудь его чуть заметно вздымалась и опускалась от ровного дыхания. Он безмятежно спал. Мэри сначала хотела окликнуть его, но какая-то причина — возможно, поздний час и авантюрный характер ее намерений побудили ее подкрасться на цыпочках к постели и влезть на нее. Опершись обеими руками о подушку, она всей тяжестью навалилась ему на грудь.
Мэри, конечно, ожидала сопротивления, но она не приняла во внимание его силу. Хью резко поднялся и, сбросив ее с себя, опрокинул на спину. Мэри зашептала его имя, умоляя отпустить ее.
Хью не мог ничего понять. Ему снилось, что он едет ночью по дороге на белом коне. Он сам не знал, куда направлялся, но его вдруг занесло в густой кустарник. Ветки цеплялись за его одежду, не пускали вперед, мешали дышать. Проснувшись, он обнаружил, что на него напал какой-то человек — вернее, мальчик, судя по худобе его рук и ног. А потом до него донесся голос — голос молодой женщины.
— Что за черт? — выговорил он хриплым шепотом. — Это ты, Мэри? Что ты здесь делаешь?
Хьюго вдруг сообразил, что они находятся в одной постели, интимность ситуации смутила его, и он завернулся в простыню, как скромная юная девица.
Мэри тихо засмеялась, потирая руки, которые он сжал ей до боли. Внезапное пробуждение произвело как раз тот эффект, на который она рассчитывала, — Хью был изумлен и раздражен.
Соскользнув с постели, Мэри поправила шейный платок и манжеты рубашки. В падавшем из окна лунном свете она увидела на постели Хью свою тень.
— Что ты так вырядилась? Это что на тебе, парик?
— Да, — прошептала она. — Он черный, а если я надвину на лоб шляпу Кита, никто не догадается, что это парик. Нам нужно проехать пять миль на север до рассвета. Я прикажу оседлать лошадей — не волнуйся, я уже договорилась с конюхом.
Хью раскрыл рот от удивления.
— Что ты затеваешь, Фэрфилд? — спросил он наконец.
— О, Хью, если бы ты знал, как я люблю, когда ты меня так называешь! Но поторопись. Уже почти четыре, и прислуга скоро поднимется. Сиддонс знает, куда мы едем. Он скажет всем, что меня вызвали в Дарби к моей компаньонке, а ты уехал по делам. Собирайся скорее и, пожалуйста, постарайся поменьше походить на лорда.
— Я с места не сдвинусь, пока ты не скажешь мне, что ты затеяла.
— Ну, не глупи! Я потом тебе все расскажу. А пока ты должен мне довериться.
Не дожидаясь ответа, Мэри подошла к двери, выглянула в холл, чтобы убедиться, что там никого нет, и проворно побежала вниз по лестнице.
— Фэрфилд, никуда я не поеду! — донесся до нее голос Хью.
Но она не придала этому никакого значения.
Хьюго закрыл дверь и уставился на свою скомканную постель. Он только сейчас заметил, что все еще обернут простыней, наподобие римской тоги, и с отвращением сбросил ее.
Ну что еще задумала эта девчонка?!
Появление Мэри у него в спальне в такое время поразило его. Хью попытался представить себе Гонорию, явившуюся в мужском костюме разбудить его среди ночи, но это было настолько невероятно, что он рассмеялся. Гонория скорее бы умерла, чем повела себя таким скандальным образом.
Но не Мэри. Сколько он ее помнил, она никогда ни перед чем не останавливалась. Для нее не существовало ни опасностей, ни препятствий. Но куда, черт побери, она заманивает его сейчас? Да неважно, ведь он все равно с ней не поедет! У него намечено слишком много дел на сегодня. Не говоря уже о том, что он не мальчишка, чтобы участвовать в этих детских проделках с переодеваниями.
Хьюго сел на край постели, опустив ноги на холодный пол.
Никуда он с ней не поедет, это ясно. Да он бы и не мог поехать! Что сказала бы Гонория, узнай она об этом? Правда, ее целую неделю не будет — она уехала с теткой в Дарби, чтобы в последний раз примерить свой свадебный туалет… Нет, он не может никуда ехать. Он не может так опозорить свою невесту, долг чести ему этого не позволяет…
До чего же ему опротивели и долг, и честь!
Хьюго вдруг понял, что не может не поехать. Он вскочил и в два прыжка оказался перед шкафом с одеждой.
«Постарайся не походить на лорда», — сказала она. У него было несколько поношенных фраков и пара-другая видавших виды бриджей. Он надеялся, что у конюха хватило ума не седлать Юпитера и Юнону: всякий, кто хоть что-нибудь понимает в лошадях, сразу бы узнал их великолепную масть. Пара рабочих лошадей подошла бы для такого случая гораздо больше.
Хьюго быстро оделся. Решившись ехать, он так заторопился, что, натягивая в спешке сапоги, свалился на спину и громко расхохотался, но тут же остановился, опасаясь разбудить кого-нибудь в доме.
Когда он наконец предстал перед Мэри, она критически оглядела его с головы до ног.
— Ты мог бы хотя бы причесаться, Хьюго!
— Черт! Я слишком спешил. Но что ты все-таки задумала? Впрочем, неважно, после объяснишь. Колвич! — позвал он конюха. — Хотя я не знаю точно, какие планы у мисс Фэрфилд, я полагаю, что нам не стоит привлекать к себе внимание. У нас найдется на сегодня пара рабочих лошадей?
— Найдется, милорд. Я их уже оседлал.
Он подвел к ним двух лошадей, вороную и гнедую. Через несколько минут они уже скакали в северном направлении по дороге, ведущей к лесу.
Два часа спустя Хью увидел перед собой ряд полуразвалившихся домишек. Они медленно ехали вдоль главной улицы деревни — если только такое название было применимо к этой дюжине жалких строений. Изрытая, вся в колеях дорога была отражением окружающей нищеты. В сером полумраке раннего утра раздался плач ребенка.
