Сильвия Холлидей - Рассвет страсти

– Милорд, почему вы так много пьете? – выпалила Аллегра. – По-моему, вы очень хороший человек. А жестоким вас делает джин. Откажись вы от него – и я готова стоять возле вас дни напролет, неподвижная как статуя, что бы исцелить вашу душу. – От ощущения собственной беспомощности перед его несчастьем горючие слезы сами собой потекли по щекам… В его ошарашенном взоре появилось благоговение.

– Ты плачешь?! Обо мне?! – Ридли отер слезу и стиснул соленую влагу между пальцев, глядя на нее как нищий, которому вместо медной монеты кто-то кинул золотой. Не веря своим глазам Грей покачал головой. – Есть древняя ирландская сага о женщине, которая оросила своими слезами пустые глазницы слепца и вернула ему зрение. Может, и твои слезы обладают волшебной силой? И вернут мне покой? И станут моим спасением?

– Милорд, чтобы облегчить вашу боль, я готова пролить хоть океан слез, – дрожащим голосом заверила Аллегра.

– О Боже, – простонал Ридли, возводя взгляд к небесам, – неужели ты считаешь, что для меня еще не все потеряно?

– Ах милорд! Не поддавайтесь отчаянию. Пусть мои слезы исцелят вам душу. – Больше всего ей бы хотелось сейчас крепко обнять его и утешить, прогнав ту неведомую скорбь, что терзала его сердце.

– Милая, щедрая Аллегра, – ответил Ридли, запечатлев на ее руке жгучий поцелуй. – У меня здесь неподалеку лошадь. Поехали домой вместе. Излей свои слезы мне на грудь. И если будет на то Господня воля, ты станешь моим спасением.

Она высвободила руки и встала, проклиная себя за эти слезы. В душе впервые шевельнулось сомнение.

– Поехать с вами?

– Да, поедем со мной. – Он простер к ней руки в умоляющем жесте. – И ты возляжешь со мной сегодня. Там, в лесах Уэнлок-Эджа, мы найдем поляну с душистым ковром из клевера…

Аллегра помрачнела и отступила по лестнице вниз. Ридли был намного опытнее ее, и он хотел овладеть ею. Уж не было ли все это очередной попыткой соблазнить ее, изобразив муки неприкаянной души и сыграв на ее сочувствии? Хотя ей не показалось, что испытываемая им боль притворна. Но с другой стороны, много ли ей известно об уловках изощренных волокит? Тех бессовестных типов, которые готовы на все ради удовлетворения своих причуд?

Девушка мучилась от нерешительности, ведь ей все еще не хотелось отказываться от его ласк и поцелуев. Может, стоит уступить? Ах, если бы его слова были искренними – и она стала той единственной на свете женщиной, которой дано исцелить его истерзанное сердце. Но слишком велика была вероятность того, что ею пользуются как последней дурой.

И вдруг Аллегра охнула от неожиданности. Чья-то рука грубо схватила ее за талию, тогда как другая полезла за пазуху, жадно тиская грудь. Ридли вскочил на ноги, а она оказалась прижата к сильному, жилистому мужскому телу. Стало трудно дышать от забившего ноздри приторного запаха духов, и хриплый голос зашептал над ухом:

– Вот так-то, нахалка. Теперь ты от меня не уйдешь.

Глава 9

Аллегра сразу узнала голос сэра Вилльяма Баттерби, расфуфыренного денди, с которым давеча столкнулась на рынке. Наглая свинья! Она что было силы вцепилась в его руку, стараясь вырваться.

Грей Ридли скатился по ступенькам и прошипел сквозь зубы с ледяным бешенством:

– Коли дорожишь жизнью, оставь мою служанку в покое! – Его мощная фигура выглядела в этот миг весьма угрожающе.

Небрежно, будто ничего особенного не случилось, Баттерби убрал руку у Аллегры из-за пазухи. Однако напугался он изрядно, и его голос дрожал от напускной бравады.

– С кем имею честь, сэр? – прогнусил он.

– С тем, кто смешает тебя с грязью, если не уберешь от девчонки и вторую руку. Сию же секунду!

Баттерби нервически хихикнул и отпустил Аллегру, а Ридли отвесил легкий поклон:

– Видите ли, сэр, я просто хотел пошутить. Напугать эту девицу. За то, что осмелилась мне надерзить.

– Надерзить? – надменно скривился Ридли. – Мои слуги вообще не знают, что такое дерзость. И я уверен, что ты сам ее спровоцировал. Придется тебе заплатить ей гинею за обиду.

У Баттерби отвисла челюсть.

– Черт побери, сэр, этому не бывать!

– Нет, черт побери, ты заплатишь! – Ридли шагнул вперед, ухватил щеголя за надушенное кружевное жабо и оторвал от земли. Тот испуганно захныкал и засучил ногами. – Ах ты, шелудивый щенок! – рычал Ридли. – Я не позволю тебе лапать моих служанок безнаказанно!

– Лопни мои глаза, что я вижу? Неужели тебя нельзя оставить ни на минуту, чтобы ты не влип в историю?

Аллегра резко развернулась навстречу приятелю Баттерби, который с ухмылкой наблюдал за стычкой, уперев руки в бока. Сэр Генри Кромптон, чье необъятное брюхо стягивал бархатный камзол, спешил следом, пыхтя и отдуваясь. Прежде чем заговорить, он вытащил из кармана кружевной платок и отер пот с багровой физиономии.

– Ридли? Мать честная, неужели это вы? И какого черта вы вцепились в моего кузена Баттерби?

– Чтобы поучить хорошим манерам. – Грей неохотно опустил противника на землю. – Но уж раз он приходится вам кузеном, занимайтесь сами его воспитанием.

Ощутив под ногами твердую почву, Баттерби мигом распетушился вновь:

– Да кто вы такой, сударь, чтобы столь непочтительно обращаться со мной, сэром Баттерби из Лондона?

Ридли с язвительной ухмылкой отвесил шутовской поклон:

– Грейстои, шестой виконт Ридли. Из Калькутты, Лондона и Шропшира. К вашим услугам, сэр.

– Вот и неудивительно, что ваши слуги так невоспитанны, сэр! – брызжа слюной, воскликнул Баттерби, наскакивая на Ридли.

– Ну-ну, потише, Билли. – Кромптон ухватил кузена за локоть. – Это же мой сосед. И нам предстоит жить бок о бок еще долго после того, как ты вернешься в Лондон. – И толстяк выразительно взмахнул руками, обращаясь ко всем трем джентльменам: – Господа! Нет ли поблизости приличной таверны, где мы могли бы распить бутылочку кларета? В знак примирения?

– Нет, сначала мы должны выяснить один вопрос. Ваш кузен задолжал моей служанке гинею, и он обязан ее отдать.

Только тут Кромптон заметил Аллегру.

– Будь я проклят, если эта девка мне не знакома! – Толстые губы раздвинулись в плотоядной улыбке, глубоко посаженные черные глазки жадно пробежались по изящной фигурке, и он промурлыкал, смачно облизываясь: – Она чертовски похорошела с тех пор, как я видел ее впервые. Вам, наверное, еще не раз пришлось раскошелиться, Ридли. – Двусмысленно ухмыляясь, Кромптон обратился к своим друзьям: – Он выкупил у меня эту сучку. За сотню фунтов.

Аллегру покоробило от этих слов. О ней говорили, как о заправской шлюхе.

От внимания Ридли не ускользнула ее растерянность. Он повелительно произнес, как господин, обращающийся к служанке: