Пола Куин - Рыцарь моего сердца
Лес впереди напоминал тысячу открытых дверей, зовущих… манящих. Брэнд тряхнул головой, прогоняя воспоминание о длинных коридорах, но вместо них возникло лицо Колетт. Лицо ангела, посланного, чтобы погубить его. Брэнд думал о Колетт с растущим раздражением. Уже не было слез по ней, это когда-то они лились дождем, затопляя его сердце и душу. Не было желания кричать, словно древнескандинавский витязь, доведенный до безумия подавленным гневом. Боль, поглощавшая его целиком, прошла. Осталась только бесчувственность, защищавшая его сердце от любви. Предательство стало его самым ненавистным врагом.
Данте молча скакал рядом, изредка поглядывая на брата. Он бы не согласился с тем, кто сказал бы ему, что Брэнд полностью забыл о страсти. Достаточно заглянуть в эти бурные сине-зеленые моря – и увидишь огонь, горевший когда-то столь ярко. Брэнд всегда, как обоюдоострый меч, врезался в жизнь, его смех заставлял окружающих присоединиться к его радости. Но его темнота была столь же смертоносной, насколько живительным был его свет. Данте знал, что в Брэнде жив воин, он помнил умение и ярость, которые помогли брату победить армию лорда Ричарда. Страсти еще кипели в нем. Брэнд заменил смех печалью, однако не потерял способности чувствовать. Он еще жил. Огонь еще горел. Данте был единственным, кто увидел языки пламени, вспыхивающие в глазах Брэнда при взгляде на жену.
– Я беспокоюсь, не случилось ли с ней что-нибудь, – заметил Данте.
– Ее отец уверял меня, что она знает эти леса как собственную комнату.
– Oui, но я все-таки беспокоюсь. – Молчание.
– Я тоже, Данте.
Когда из глубины темного леса донесся веселый смех, Брэнд остановил жеребца и прислушался. Вильгельм.
– Туда, – приказал он, направляя вороного в сторону знакомого голоса.
Уиспер и Шреддер завыли, потом бешено залаяли, а Кейос издали отвечал на их зов.
– Вот нас в конце концов и нашли. – Вильгельм, сидевший на корточках перед огнем, улыбнулся, но Бринна заметила тень разочарования. – Запомни, прекраснейшая из всех моих преданных воинов, тебя ожидает битва, и я жду твоей победы.
– Да, милорд. – Бринна поцеловала его в щеку. – А я жду вашей.
Он прижал к ее губам палец, и она подумала, что это призыв к молчанию. Но глаза Вильгельма, казавшиеся ей когда-то безжалостными, вбирали ее, словно видели в последний раз.
– Бринна, знай, ты всегда будешь мне дорога. И если ты однажды почувствуешь себя нелюбимой, помни, что твой будущий король действительно любит тебя. – Вильгельм глубоко вздохнул и поднялся. – Вытри слезы, леди, приближается твой муж.
Голос мгновенно изменился. Вместо друга стоял человек, по-королевски властный, глядевший в темноту леса и ждущий обвинений, которые ему не замедлят предъявить.
Бринна попыталась встать, но чуть не потеряла сознание от боли в голове и закрыла глаза. Она слышала голос мужа, холодный, как порыв морозного ветра.
– Выглядит очень уютно, Вильгельм, – сказал он, пересекая маленькую, освещенную костром поляну и глядя на жену.
– Oui, – улыбнулся герцог. – Только не для твоей жены, к несчастью. Она ранена, ее сбросил жеребец. – Брэнд соскочил с коня и наклонился к жене:
– Рана серьезная?
– Немного болит голова, – успокоила она, услышав в голосе Брэнда нежную заботу.
Он легким движением пальцев ощупал ей голову.
– Никакой открытой раны, только шишка с мой кулак.
Ей очень хотелось повернуться к нему для поцелуя, но Брэнд уже выпрямился. Он смотрел на герцога с таким раздражением, что Данте соскользнул с седла и осторожно подошел к брату.
– Вильгельм, почему ты не привез ее в Эверлох? – угрожающе спросил Брэнд.
Оба молча смотрели друг на друга, потом герцог ответил:
– Я ушел из замка пешком, а конь леди сломал шею.
– И как долго ты пробыл с ней?
Вильгельм улыбался, но в его стальных глазах пылал огонь, который, он надеялся, не сожжет их дружбу. Он знал, о чем думает Брэнд, однако не собирался его переубеждать. Тот должен решить сам.
– Достаточно, чтобы сделать то, чего ты опасаешься. – Бринна хотела запротестовать, но ее парализовал знакомый лязг меча.
– Брэнд, убери свой меч! – Данте шагнул к брату. Он не верил своим глазам.
Герцог оттолкнул его, внимательно следя за Брэндом. Тот дрожащими руками сжимал поднятый меч, в страхе и ярости молясь: «Нет, Бринна, пожалуйста».
– И ты сделал, Вильгельм? Скажи мне.
– Non, друг, ты скажи мне, – холодно ответил герцог. Зловещее молчание повисло в воздухе, пока Брэнд смотрел на человека, которому с детства привык во всем доверять. Одержимый демонами предательства, он снова балансировал на краю пропасти. Но это же Вильгельм. Разве лучший друг мог его предать? Брэнд знал ответ – и сразу опустил меч.
– Умоляю, прости меня, Вильгельм.
Герцог шагнул к нему, любовно погладил по щеке.
– Уже простил, ami. – Он успокаивающе сжал руку Данте и направился к лошадям. – Но больше не проверяй меня. Иначе я выпущу тебе кишки прямо на глазах твоей прекрасной жены, – бросил он через плечо.
Вложив меч в ножны, Брэнд взглянул на жену, и его сердце перевернулось от того, что он пытался отрицать. Господи, он проиграл. Но разве так уж опасно полюбить ее? Он испугался, поняв, что любовь к Бринне намного сильнее его прежних чувств к Колетт. Да и Бринна отнюдь не самовлюбленный, испорченный ребенок, она доказала преданность своему дому и всем людям, находившимся под защитой ее отца. Бринна терпелива и любит его, любит, даже когда он ведет себя как варвар. Черт, она уже привела его на край земли, и он следовал за ней. Закрыв глаза! Но вместо падения она показала ему то, что сродни полету.
Он встал на колени, поднес руки жены к губам:
– А ты? Простишь меня, Бринна?
– Да, – сразу прошептала она. – Брэнд, я…
– Не волнуйся. Поедем домой, тебе надо несколько дней спокойно полежать.
Он поднял ее с холодной земли, поцеловал в макушку, хотя и собирался полчаса назад придушить за то, что она заставила его так беспокоиться. Она закрыла глаза и поудобнее устроила голову на плече мужа. Брэнд чувствовал ее теплое дыхание и тихо постанывал, идя к лошади. Ему хотелось избавиться от присутствия Вильгельма и брата, он хотел взять ее прямо здесь.
– Бринна, – прошептал он, замедляя шаг.
Он хотел сказать ей, как счастлив, что нашел ее, как даже мысль о том, что он может ее потерять, чуть не лишила его рассудка. Бринна ждала продолжения, но он больше не произнес ни слова, только еще крепче обнял и прижался щекой к ее макушке. Голос у него был хриплым от страсти, жаждущей удовлетворения. Страсти, а не любви, подумала Бринна и спросила:
– Колетт еще в Эверлохе?
