Дженет Робертс - Озорная леди
Он владел ею безраздельно… Но она ему была больше не нужна. Она любила его всем сердцем, обожала… Но ему уже не нужна ее любовь.
— Миледи, — раздался шепот Бонни. Мэри медленно, как будто движения причиняли ей боль, повернулась. Она чувствовала, что все ее суставы одеревенели, как в ту ночь, когда она лежала на утесе и наблюдала за контрабандистами. Ей было холодно, все тело ныло, но сильнее всего болела сердечная рана.
Смертельная рана. Какой смысл уезжать? Ну и что, если он убьет ее? Он уже смертельно ранил ее, подумала она.
— Я должна собрать ваши вещи, миледи, — сказала Бонни, и у нее задрожали губы, — и ехать с вами… в Лондон, — Ее слова прозвучали как приговор к тюремному заключению.
— Да, Бонни. Возьми лишь самое необходимое, — сказала Мэри и была поражена спокойствием своего голоса. — Упакуй также и свои вещи в отдельный чемодан. Экипаж скоро будет готов. Пусть слуги принесут сюда три чемодана.
Бонни молча укладывала вещи. Мэри внутренне благодарила ее за проявленный здравый смысл, и сама уложила кроме всего прочего несколько ювелирных изделий. Брошь своей матери, несколько подарков, преподнесенных Стивеном лично ей. Фамильных драгоценностей она не тронула. Она взяла лишь то, что могло принадлежать ей одной. Хотя какое это имело значение? Зачем трупу украшения? Мертвец с изумрудным ожерельем выглядит ненамного лучше, чем без него.
Дикие мысли мелькали у нее, даже когда она спокойно давала распоряжения слугам, Бонни и миссис Рэмзи. Экономка была явно взволнованна и расстроена всем происходящим и суетилась вокруг, совершенно непохожая на себя — обычно ловкую и спокойную.
Стивен даже не пришел, чтобы попрощаться с ними. Он лишь прислал с дворецким еще один пакет с деньгами и просил сказать ей, чтобы она встретилась с юристами, как только приедет в Лондон! Мэри в недоумении уставилась на дворецкого, передавшего ей этот совет, такой неуместный в данной ситуации, встряхнула головой и села в экипаж. Она неотрывно смотрела назад, но Стивен так и не появился в окне, насколько она могла видеть.
Бонни ничего не говорила, лишь вытирала глаза белым платком и тихо всхлипывала, горюя о себе и о своей хозяйке. Кучер тоже молчал, даже не покрикивал на лошадей, а пожилой слуга, посланный с ними, был нем как могила. Мэри невольно удивилась их готовности уехать куда-то так неожиданно.
Не заезжая в деревню, они повернули на огибавшую ее дорогу. Мэри смотрела на пейзаж, становившийся все менее знакомым, и ей как никогда было больно. Она покидала Стивена, экипаж быстро увозил ее от него. Не может быть… Это невозможно…
Невозможно.
Наконец после нескольких часов бездействия ее рассудок заработал. Она встряхнула головой. Руки ее безвольно лежали на коленях; она сняла перчатки и медленно покрутила кольца. Думай, думай, Мэри, приказывала она себе. Ты устала, тебе плохо, но думай. Что же случилось? Каких деталей не хватает в общей картине?
Почему Стивен действовал так, а не иначе? Почему Эван Бэссет так настойчиво советовал ей уехать? Почему, почему, почему? В чем кроется причина?
«И почему, — упрекнула она себя, — ты едешь в Лондон, в то время как твое сердце осталось там, с ним? Почему ты сбежала при первом же резком слове, сказанном им тебе? Или ты не привыкла к трудностям?»
Кто же решает проблему, убегая от нее?
Эти же самые слова говорил ей отец: «Как ты можешь разрешить проблему, моя Мэри, убегая от нее? Нет, встречай ее смело. Думай, Мэри, думай и решай ее!»
Они ехали уже почти два часа. Почему, почему она так покорно едет в Лондон? Она снова и снова задавала себе этот вопрос, но не могла найти ответа.
Бонни опять всхлипнула, приложила платок ко рту и пробормотала извинение. Мэри рассеянно кивнула и посмотрела на девушку. Бонни была смышленой и тоже не видела смысла в их отъезде.
Почему она так послушно делает то, что ей велели? Почему она не шевелит своими данными Богом мозгами и не ищет ответ сама? Она сжала губы. Душевная боль постепенно утихала. Странность всего произошедшего все больше и больше поражала ее.
Нет, Стивен был сам на себя не похож. Да, он всегда был непреклонен, отдавал распоряжения и требовал, чтобы их выполняли. Но все же… он был добр к своей мачехе, обожал брата, был нежен с Мэри. И вдруг… такая неожиданная перемена! В один день! Сразу после убийства камердинера!
Мэри нахмурилась, Не в том направлении она едет, чтобы раскрывать какие-либо тайны. Она протянула руку и громко постучала по крыше экипажа.
Лошади остановились. Слуга слез и подошел к окну.
— Слушаю вас, миледи? Вам что-нибудь нужно? — озабоченно спросил он.
— Да, Гроувз, Скажи Фостеру, чтобы он повернул назад. Мы возвращаемся, — спокойно ответила она.
Слуга в недоумении смотрел на нее. Она услышала, как Бонни затаила дыхание.
— Мы… возвращаемся… миледи? — медленно спросил он. — Но хозяин сказал, что мы должны отвезти вас в Лондон. И как можно быстрее.
— Я сказала, мы возвращаемся. Воз-вра-щаемся, — отчеканила она и с иронией в голосе добавила: — На полной скорости. — Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
Слуга передал приказ кучеру. Тот развернул лошадей, и экипаж двинулся назад, по направлению к замку Сент-Джон. Мэри почувствовала огромное облегчение. Они возвращаются. Возможно, ей придется опять уехать, но она не уедет без достаточных на то оснований, твердо сказала она себе.
Стивену придется поговорить с ней. Он должен будет убедить ее в своей правоте. Ей надо знать наверняка, что она ему больше не нужна… Прежде чем она окончательно уедет.
В конце концов, она была гувернанткой, подумала Мэри с шотландским юмором. Она бы не позволила уволить себя без достаточных оснований! И она также не допустит, чтобы ее отстраняли от обязанностей жены лорда без веской причины!
Она сидела спокойно, стараясь скрывать свою все растущую тревогу и нетерпение, прислушиваясь к стуку копыт лошадей, рысью бежавших в конюшни замка. Они тоже понимают, что возвращаются домой, подумала она.
Домой. Домой. Его дом — это и ее дом, и никогда не будет по-другому.
Два часа показались ей бесконечными, но наконец, выглянув из окна, она увидела башни замка Сент-Джон, и никогда еще они не выглядели для нее такими привлекательными. Лошади перешли почти на галоп, взбираясь на холм. Наконец экипаж остановился у подножия длинной лестницы, ведущей в замок.
С помощью слуги Мэри спрыгнула на землю. Подобрав юбки, она почти взлетела вверх по длинной лестнице, не дождавшись Бонни. Дверь была открыта, и она вошла. Стоя посреди огромной прихожей, она огляделась. Где Уэнрик? Где дежурный слуга! Ни того, ни другого не было.
