Кэндис Коул - Рыцарское слово
– Как что? Брент.
– Брент?
– Да. Шарлотта и Адриенна наследуют Брент, который перешел к моему сыну Эдварду, когда тот женился на матери девочек. Если Люсьен женится на Адриенне, ему перейдет Брент.
Уилфред с минуту помолчал, а потом с пренебрежительным видом спросил:
– Этот, как его – Брент?.. Если не ошибаюсь, это какая-то ферма?
– Да, ферма. Но большая и богатая. Там много плодородной земли, полно слуг и арендаторов. Эдварду, во всяком случае, Брент в свое время очень нравился. Правда, – произнес со вздохом Озрик, – местные крестьяне, узнав, что Эдвард и Анна умерли от чумы, спалили их дом дотла. Да и земля там сейчас находится в запустении. Но мне почему-то кажется, что сэр Люсьен, молодой и энергичный, быстро восстановит ферму.
Неожиданно послышался топот множества ног. Парадные двери распахнулись, и в большой зал потоком хлынули местные крестьяне и арендаторы, пришедшие к лорду Озрику с различными просьбами и жалобами. Воспользовавшись моментом, Люсьен бочком отступил к черному ходу и нырнул в низкую дверцу, которая вела на кухню. Подмигнув Хильде, он прошел по длинному полутемному коридору и выбрался из жилых покоев через дверь для прислуги.
Обдумывая только что услышанное, он с отсутствующим видом побрел по двору. Неожиданно ему на плечо легла тяжелая мужская рука. Будь это враг, ему ничего бы не стоило захватить Люсьена в плен или даже убить, но это был друг.
– Давно наблюдаю за тобой, парень, – сказал он, когда Люсьен, вздрогнув, повернул к нему голову. – Все думаю, ты это или не ты? Теперь уж точно знаю – ты!
– Господи, сэр Кристиан, ты ли это?
– Да, парень, это я. Капитан замковой стражи при твоем отце и простой служивый рыцарь у Озрика.
– Как же это случилось?
– Я все тебе расскажу, милорд. – Кристиан обвел настороженным взглядом двор. – Как только представится возможность перемолвиться словом наедине.
– Сейчас не могу. У меня… хм… важное дело.
– Ума не приложу, как тебе удалось проникнуть в замок? – Кристиан пожал плечами и ухмыльнулся. – Расскажешь мне, ладно?
Люсьен посмотрел на него сквозь холодный прищур глаз.
– Надеюсь, старина, ты не выдашь меня Озрику?
– Как ты мог такое подумать? – Толстый рыцарь с независимым видом положил руки на поясницу. – Кристиан чтит старых друзей!
Люсьен с облегчением перевел дух.
– Где мне тебя найти?
– Ночую я в казарме, а обедаю, если позволяет погода, во дворе. С Хьюбертом и его приятелями компанию не вожу, держусь особняком, поэтому найти меня нетрудно.
– Тогда до скорой встречи!
Распрощавшись с сэром Кристианом небрежным кивком, Люсьен вернулся в жилые покои на этот раз через парадный вход. Заглянув по пути в большой зал, он обнаружил, что Озрик творит там суд. Это показалось Люсьену любопытным, и он решил остаться и посмотреть. Проскользнув в помещение, он уселся было на ближайшую от входа лавку, но Озрик заметил его и кивком указал на свободное место за господским столом.
Люсьен, раздвигая сильным плечом крепостных и арендаторов, протиснулся к помосту и сел на высокий резной стул рядом с Уилфредом Хоутоном. Последний даже не повернул в его сторону головы, и Люсьену представилась возможность как следует его рассмотреть. Несмотря на возраст, Уилфред был, в общем, достаточно привлекателен. Правильные черты лица, неплохая мускулатура, еще не успевшая обрасти жирком. Одет он был аккуратно, имел хорошие манеры. Тем не менее Люсьен, памятуя, как грубо Уилфред обошелся вчера с Адриенной, не раздумывая записал его в разряд негодяев. Рыцарь распознавал мерзавцев с первого взгляда – независимо от одежды и манер.
Замечание Хильды о жестокости и грубости Уилфреда имело под собой почву. Уилфреду ничего не стоило исковеркать жизнь такой хрупкой и робкой девушки, как Шарлотта.
Люсьен решил приложить все усилия, чтобы славная, воспитанная в монастырских традициях Лотти не пострадала ни от этого грубияна, ни от превратностей надвигающейся схватки за наследство. Когда замок перейдет в его руки, он просватает Шарлотту за своего брата Питера, который, вне всякого сомнения, сумеет оценить ее по достоинству.
– Кто следующий?
Голос Озрика вернул Люсьена к действительности. Откинувшись на стуле и скрестив на груди руки, он стал наблюдать за разворачивавшимся перед ним действом.
– Гришем из Эвендейла, – заявил управляющий, – подает жалобу на своего соседа Элфреда.
От толпы отделились двое крестьян и подошли к столу.
– В чем состоит жалоба? – осведомился Озрик. Управляющий начал объяснять суть дела:
– У Элфреда имеется молодая ослица Белли, а у Гришема – осел по кличке Стамп. В один прекрасный день Стамп понял, что без Белли ему скучно, и, как водится, стал за ней… ухаживать.
В зале захихикали. Люсьен ухмыльнулся.
– Попросту говоря, осел взгромоздился на ослицу, – заключил Озрик. – Пока ничего дурного в этом не вижу. Как говорится, закон природы.
– Это бы все ничего, милорд, – сказал Гришем, – но ослиная любовь закончилась тем, что Белли принесла Элфреду хорошенького ослика.
Элфред мрачно посмотрел на Гришема.
– Я об этом не просил. Твой осел набил брюхо моей красотке по собственному, так сказать, почину.
– Так в чем дело-то? – нетерпеливо спросил Озрик. Гришем посмотрел на лорда и покраснел.
– Элфред не хочет мне платить. Между тем теперь у него два осла, а у меня по-прежнему всего один. Но мой Стамп немало потрудился, чтобы зачать маленького ослика, и я требую, чтобы Элфред оплатил его труды.
Озрик нахмурился:
– Какую же компенсацию ты желаешь получить? – Гришем посмотрел на Элфреда.
– Хватит одного серебряного пенни.
– Да нет у меня серебряного пенни! – в сердцах вскричал Элфред. – И потом, не желаю я платить за то, что Гришем не привязывает как должно своего осла! Находись его Стамп в стойле, как ему и положено, моя Белли не понесла бы.
– Элфред прав, – рассудил лорд Озрик. – Ослу, который бродит где вздумается, не составит труда обрюхатить половину всех ослиц в Эвендейле, вне зависимости от того, хотят этого их владельцы или нет. Поскольку ты, Гришем, никакого договора с Элфредом на покрытие его ослицы не заключал, стало быть, никакой платы тебе не полагается.
– Это несправедливо, – проворчал Гришем.
– А что справедливо? Хочешь, чтобы я приказал убить маленького ослика? Тогда у Элфреда тоже останется только один осел.
У Гришема от удивления глаза на лоб вылезли.
– Что ты, милорд! Зачем же убивать невинное животное?
– Надеюсь, ты не настолько жесток, чтобы этого требовать. Теперь слушайте приговор. – Озрик устремил взгляд на Элфреда. – Ослик останется у тебя, и платить Гришему ты ничего не будешь. Зато когда твоя ослица снова войдет в силу, отведешь ее на случку к ослу Гришема и, если она опять понесет, приплод отдашь своему соседу. Так, по-моему, будет справедливо.
