Патриция Грассо - Горец и леди
Отогнав эту тревожную мысль, Йен сел на кровать и привлек Бригитту к себе. Ласково он стер слезы с ее лица, потом заглянул в затуманенную глубину ее зеленых глаз.
– Я ведь чуть с ума не сошел от беспокойства, – признался он.
– Обо мне?
Йен кивнул.
– И едва не убил Перси, когда узнал, что ты убежала.
– О, мне очень жаль.
– Разве Перси единственный, кто заслуживает твоего извинения? – спросил Йен.
Бригитта, словно провинившийся ребенок, отвела глаза в сторону.
– Если бы только ты задержалась тогда у отцовского кабинета на несколько секунд дольше.
– У меня нет привычки подслушивать, – горячо возразила Бригитта. Зато привычка быстро впадать в негодование у нее уж точно была.
– Я ни в чем не обвиняю тебя, – мягко сказал Йен, – но если бы ты все-таки задержалась тогда подольше, ты бы увидела, что я оттолкнул Антонию.
– Ты ее оттолкнул?!
– Конечно.
– Ты ее не любишь?
– Я люблю тебя, дорогая. – В голосе Йена звучала искренняя нежность. – Иначе зачем бы я так неистово разыскивал тебя?
– Значит, я целый месяц испытывала несказанные мучения из-за ничего! – воскликнула Бригитта. Но тут же, не желая сдаться так просто, подозрительно взглянула на мужа и спросила: – Я не знаю, можно ли тебе верить?
– Вот как! Разве моего слова недостаточно? – вскинулся Йен. И, видя, что она все-таки остается безмолвной, сдержанно добавил: – Я попрошу отца отослать Антонию обратно Маккинонам.
– Нет, я буду скучать по Гленде. А ты что, побывал в Басилдоне? Как ты вообще нашел меня?
– Я встретил по дороге одного нашего общего друга, – язвительно ответил Йен.
– Общего друга? – озадаченно переспросила она.
– Моего кузена, сына герцога Арджила.
– Я никогда не встречала…
– Магнуса Кэмпбела, – прервал Йен.
– Так Магнус – это…
Но не в силах больше сдерживаться, Йен наклонил голову и впился в ее губы жадным поцелуем. Язык его проник ей в рот, мягко касаясь, чувственно скользя, всячески призывая к любовной игре. Бригитта, прерывисто дыша, обняла его за шею и всем телом прижалась к нему.
– Я изголодался по тебе, – шепнул он возле ее губ.
Освободить красивую женщину от одежды пустяк для страстно жаждущего любви мужчины. Совершенно нагая Бригитта лежала на кровати, и Йен задержался на долю секунды, любуясь ее редкой красотой, которая принадлежала ему одному.
Но вид ее совершенного тела, такого нежного, теплого, такого близкого – только руку протянуть – возбуждал стосковавшегося Йена все больше. Он вытянулся рядом с ней, потом тяжело придавил ее к кровати в неутолимом желании слиться как можно теснее и припал к ее губам в долгом поцелуе, в который вложил всю свою страсть, копившуюся в течение этого бесконечного месяца. Они целовались, наслаждаясь дразнящими, упоительными прикосновениями, ласками и ненасытной жадностью друг друга.
Бригитта почувствовала, как нарастает его напряжение. Долгое воздержание лишило Йена терпения, он не мог больше сдерживаться. Йен раздвинул ей ноги и лег между ними.
– Он как злой дракон, готовый наброситься и растерзать, – прошептала Бригитта, имея в виду его твердую горячую плоть.
– Нет, дорогая, это чудовище только жаждет попасть к себе домой, – сказал Йен и вошел в нее с безудержной страстью.
Бригитта вскрикнула, но не от боли, а от острого наслаждения. Забыв себя, забыв обо всем на свете, словно первый и последний раз в жизни, они упоенно сливались с экстазе. Бригитта, приподнимаясь, встречала каждый глубокий мощный толчок Йена, а когда наслаждение сделалось непереносимым, они словно бы взлетели на головокружительную высоту и медленно поплыли в нескончаемом блаженстве.
Слегка отдышавшись, Йен откатился в сторону и едва не свалился при этом с узкой кровати. С испуганным смехом Бригитта схватила его за руку.
– Как ты умудряешься здесь спать? – с удивлением спросил он.
– Я не такая широкая, как ты.
Он провел рукой вдоль ее спины и обхватил ладонью округлые ягодицы.
– Ты восхитительна, любовь моя.
– Я люблю тебя, – сказала Бригитта, поцеловав его в кончик носа. – А что касается кровати, то я теперь поняла, когда наработался и устал, можно прекрасно выспаться где угодно.
– Ну да? А ты, похоже, стала заправской трактирной служанкой.
– Что-что?.. – Бригитта притворилась рассерженной и замахнулась, чтобы ударить его. Но Йен поймал ее руку и, прижав локтем к своему мускулистому телу, с нескрываемой нежностью поцеловал.
– Бри! – прошептал он, наслаждаясь ее близостью. – Душа моя! Поклянись, что никогда больше не покинешь меня.
– Клянусь, – от всего сердца ответила она.
В этой комнатке без окон, где спали Йен и Бригитта, ночь длилась бесконечно – дневной свет не проникал в нее. Хотя кровать была слишком узкой для двоих, вновь соединившиеся любовники не желали спать отдельно. Когда Бригитта свалилась на пол уже в который раз, она выругалась и хотела устроиться на второй, пустующей кровати, но Йен потянул ее обратно и положил прямо на себя.
Когда Йен проснулся и открыл глаза, гадая, день сейчас или ночь, Бригитта все еще лежала поверх него, словно теплое шелковистое одеяло, и ее легкое дыхание щекотало ему шею. Дракон, уставший и умиротворенный, все еще покоился в жарких складках своего логова.
А не разбудить ли жену неожиданной любовной атакой? Эта очень соблазнительная мысль пробудила дракона, и, обхватив руками ягодицы жены, Йен осторожно задвигался внутри ее.
– М-м, – простонала Бригитта во сне, но глаз не открыла.
В это время кто-то громко постучал в дверь. Пробормотав проклятие, Йен выскользнул из-под спящей жены и, пройдя через комнату, открыл непрошеному гостю.
На пороге стоял Даджи, держа в руках таз с горячей водой и какой-то сверток под мышкой.
– Доброе утро, – поздоровался Даджи. – Я принес чистую одежду.
– Поставь таз на стол, – приказал Йен, беря сверток.
Даджи не удержался и украдкой взглянул на кровать. Бригитта лежала, нисколько не смущаясь, что ее нагота выставлена на всеобщее обозрение.
– Она спит, – прошептал Йен, лукаво усмехнувшись. – Не бойся, я не скажу ей, что ты был здесь.
Когда дверь за Даджи закрылась, Йен оделся и присел на край кровати рядом со спящей женой. Наклонившись, он провел языком по нежной коже ее шеи. Она вздрогнула и перевернулась на спину. Потом сонно улыбнулась мужу, который был не в силах устоять перед искушением уткнуться в ее груди и поцеловать розовые соски. Дыхание Бригитты стало прерывистым и частым.
– Твое тело может распалить даже монаха, – сказал Йен и, засмеявшись, добавил: – За твоими прелестями даже Папа Римский последовал бы сквозь врата ада.
