Элоиза Джеймс - Во власти наслаждения
Виконт Дьюлэнд продолжал бубнить что-то о сыщиках. Алекс оглядел свою любимую. Ее прекрасные волосы казались еще более растрепанными, чем обычно, — на этот раз не рукой умелого мастера, а ветром. Ее изогнутые брови, огромные зеленые глаза — все в ней было так потрясающе прекрасно, что у него защемило сердце. Он почувствовал, что его возбуждение переходит все границы, что особенно заметно в этих обтягивающих панталонах, считающихся модной принадлежностью вечернего костюма. Он перевел взгляд ниже, на ее нежные груди, выглядывавшие из-под белого платья и как будто просившие поцеловать их. Господи! Это никуда не годится…
Он вежливо освободился от виконта Дьюлэнда и перешел к Шарлотте. Ее взгляд не опускался ниже его груди, хотя ему чертовски хотелось, чтобы он все же опустился. По пути он взял еще один бокал шампанского. Он остановился так близко, что теперь они могли бы переговариваться шепотом. Но за него говорили его глаза, их опасный чувственный блеск. Шарлотта почувствовала, как уже знакомый жар начинает подниматься от ее колен вверх. Почему он делал с ней это! Стоило ей оказаться рядом с ним, как ей снова этого хотелось.
— Леди Шарлотта, — произнес он серьезно, — не проверить ли нам, как обстоят дела в саду у грозного мистера Глистера?
Она напряженно соображала. Наступил решающий момент: идти ли ей с ним в сад? Она рассеянно оглянулась вокруг, но, казалось, никто не обращает на них внимания. Затем она увидела Софи: та понимающе подмигнула ей.
— Шарлотта, — позвала она через всю комнату, перекрывая своим звонким голосом общий разговор. — Тебе не кажется, что пора пойти узнать, что происходит? Мы не можем слишком долго злоупотреблять гостеприимством леди Дьюлэнд.
Алекс предложил руку Шарлотте. Она все еще колебалась. Что он собирается делать там, в темноте? Разве она не дала себе клятву, что никогда больше не останется с ним наедине? Она жаждала его поцелуев, тяжелого одурманивающего желания, разливающегося по ее телу при прикосновении его губ. Но она не хотела…
— Ночь так прекрасна, — улыбаясь, ответила она Софи, — почему бы нам всем не пойти в сад и не посмотреть, не нуждается ли мистер Глистер в помощи?
Алекс протянул ей руку.
— Леди Шарлотта? — И тихо добавил: — Трусиха!
Шарлотта посмотрела на него с возмущением. В его потемневших, полных страсти глазах скрывалась улыбка. Она улыбнулась в ответ, ощущая прилив отваги.
— Сэр, ваше увлечение свежим воздухом оправдывает мою осторожность.
Алекс оценил ее улыбку, но не слова: о чем, черт побери, она говорит? Да, он целовал ее на пикнике — но так ли уж это важно? Она была совершенно права: у него руки горели от желания сдернуть вниз лиф ее платья и прижаться губами к розовым соскам.
— Пойдемте, — почти грубо сказал он.
Они вышли в темноту ночи. Позади городского дома Дьюлэндов находился большой английский сад. Шарлотте было немного стыдно за свои сомнения в отношении Питера. Дьюлэнды представляли собой старинную и почтенную дворянскую фамилию.
Через огромные двойные двери гостиной все вышли в сад. Алекс, державший в руке бокал шампанского, протянул его Шарлотте. Она услышала, как вскрикнула от восторга Софи, оказавшись в благоухающем розами саду, а три кавалера солерничали, кому первому удается сорвать самую красивую розу.
Алекс повел Шарлотту к ничем не примечательной скамье, находившейся в поле зрения леди Дьюлэнд. Она почувствовала слабое разочарование: разве он не хотел увести ее по темным дорожкам в глубину сада? Не то чтобы она позволила ему что-либо, разумеется… Она медленно выпила шампанское, а потом откинула голову назад, ощущая, как мягкие локоны ласкают ей шею. Было уже поздно, и на небе, несмотря на вечный лондонский туман, появились звезды.
— Вы читали в «Газетт» статью об угольной пыли? — вдруг спросила она. — Автор заявляет, что угольные камины не только загрязняют воздух, но и вызывают у людей болезни, особенно у маленьких детей.
Алекс взглянул на нее с любопытством. Он не предполагал, что светские красавицы читают что-либо, кроме сплетен.
— Я думаю, автор преувеличивает опасность, — сказал он. — Наукой не доказано, что существует связь между угольной пылью и смертностью. Я бы сказал, что многие из этих младенцев умирают от недоедания.
— Тогда почему они так сильно кашляют?
— Они могут болеть… пневмонией. Я считаю точку зрения автора статьи интересной, но, не имея достаточно данных, мы не можем запретить топить углем, как он предлагает.
— Но, Алекс, — возразила Шарлотта, не заметив, что назвала его по имени, — он пишет, что вскрытие установило: у некоторых детей легкие внутри были черные!
— Ну а почему таких детей находят только среди бедных? — отбивался Алекс. — Они могли умереть от чего угодно!
— Вы не хуже меня знаете, что только дети бедных подвергаются вскрытию. — Шарлотта изо всех сил сдерживала себя.
Она выпила еще шампанского.
— Да, но у моих друзей дети почему-то не кашляют гак, как описывает автор. А я, например, если бы Пиппа кашляла, немедленно отправил ее в деревню.
— Вот-вот. Дворянские дети проводят большую часть года в загородных поместьях, в деревне, Мы живем в Лондоне только в течение сезона — самое большее полгода, в то время как дети бедняков дышат этим воздухом круглый год. Я много думала о свете, — призналась Шарлотта. — Вы не представляете, как отличается здешний свет от деревенского, в городе его и светом не назовешь.
Они замолчали. Алекс смотрел на нее по-новому, с уважением. Только что она в споре загнала его в угол. Он свел брови. Почему она проводит много времени, размышляя о свете?
Он мог бы поспорить, что в данный момент она думала не о свете. Откинув назад голову, открыв красивую белую шею, она сидела с закрытыми глазами. Именно такой он воображал ее — с отброшенными назад локонами, в порыве страсти отдающуюся ему.
— О чем вы думаете? — хриплым от волнения голосом спросил Алекс.
Он провел пальцем по ее лбу, маленькому прямому носику и остановился на губах. Шарлотта открыла глаза.
— Аромат роз. У них такой теплый запах. Откуда запаху быть теплым или холодным? Но у них — теплый.
Алекс на минуту задумался.
— Полагаю, — неуверенно сказал он, — горячий шоколад пахнет теплом.
Шарлотта рассмеялась. «Какой милый смех!» — подумал он.
— Я говорю сейчас только о цветах: например, фрезии пахнут холодом.
— Гм, — Алекс обвел пальцем ее подбородок и спустился к ключицам. Затем наклонился ближе. — Вы пахнете… — Он сделал многозначительную паузу.
Она засмеялась. Он наклонился так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке.
