Кэтрин Коултер - Дочь викария
— Ясно. Значит, ты не соображал, что делаешь? Ни в первый раз, ни во второй? И оба раза сделал мне больно не нарочно?
— Успокойся, Мегги. Все кончено.
Она подняла глаза к потолку.
— На этот раз Господь меня разочаровал.
— Иногда Господь прощает оправданные, пусть и не слишком добродетельные поступки.
— Что-то я не поняла. Может, пояснишь?
— Мне не хочется обсуждать это.
— Да-да, главное не упоминать о том, что кажется неприятным законному мужу. Ладно, мне необходимо облегчиться. Уходи.
Кажется, он хотел сказать что-то, но передумал, отступил и тихо закрыл за собой дверь.
— Томас, — окликнула она. Он замер на месте и обернулся. Мегги просунула голову в дверь.
— Возьми! — велела она и швырнула ему халат, а сама хлопнула дверью, прислонилась к ней и, прикрыв ладонями обнаженную грудь, вздохнула. Оказалось, что он действительно смыл с рубашки почти всю кровь. Мегги сложила рубашку в крохотный квадратик и сунула в саквояж. Это ей вечное напоминание. Она будет часто смотреть на рубашку, дабы не забыть, что мечты весьма далеки от реальности.
Через час она спустилась вниз: ленты шляпки завязаны бантом за левым ухом, светло-зеленое утреннее платье из муслина старательно отглажено Энн, одной из дочерей миссис Миггс, а сама хозяйка помогла Мегги одеться, то и дело восхищаясь удивительно крепкой головой леди Ланкастер, которая, видит Бог, должна была стонать и охать, лежа в постели с компрессом на лбу.
Мегги заверила, что она в полном здравии. И действительно, сегодня она выглядела на редкость свежей, юной и невинной. Она нежно попрощалась с миссис Миггс, и та, обнимая ее, шепнула:
— Не убивайте его. Вас повесят, а я стану горевать. Ну, а если я буду несчастна, значит, мистеру Миггсу несдобровать, потому что уж я об этом позабочусь. Разумеется, ваша семья опечалится куда сильнее, но все же и мистеру Миггсу придется нелегко.
— Нет, я не убью его, хотя он отказался отвечать на мои вопросы. У меня другие планы на этого олуха, — объяснила Мегги, снова обнимая ее, несмотря на неодобрительно вскинутые брови мужа: очевидно, такая дружба между содержательницей гостиницы и знатной дамой отнюдь не приветствовалась. Все же он подсадил ее в карету, и лошади тронулись.
Глава 17
Сект —Лгнес-Хед
Корнуолл
Здесь, на этом северном побережье Корнуолла, о весне, похоже, и не слышали. По мере продвижения на северо-запад становилось все холоднее и неприветливее. Ледяной ветер завывал в голых ветвях, жалобно шуршавших в темноте, принося с Ирландского моря вкус соли и запах водорослей.
Они ехали без остановки на обед до половины восьмого вечера. Томас весь день скакал верхом футах в пятидесяти впереди экипажа, оставив Мегги в одиночестве кипеть от гнева. Ей так все надоело, так отчаянно хотелось облегчиться, что она наконец открыла дверцу, высунулась, как могла дальше, и крикнула Тиму Маккалверу:
— Немедленно останови лошадей, иначе я спрыгну! Ровно через шесть секунд экипаж остановился.
— Спасибо, — буркнула Мегги, спрыгнула на землю и зашагала в дубовую рощицу у самой дороги, а когда вернулась, муж пристально оглядел ее, словно чего-то опасаясь.
— С тобой все в порядке?
— Хочешь спросить, достаточно ли у меня соображения, чтобы не схватиться за стебель сумаха?
— Нет, но, надеюсь, соображения хватило?
Мегги кивнула и, не обращая на него внимания, уселась в карету. Если он не собирается докучать ей нежностями и умолять о прощении, она, в свою очередь, станет его игнорировать.
Часа через два Тим снова натянул поводья, открыл дверцу и сказал:
— Его сиятельство велел мне спросить, не хотите ли вы,э-э-э… размять ноги. И возможно, пообщаться с природой?
— Спасибо, хочу, — кивнула Мегги.
Наступили сумерки. Мегги так все надоело, что она больше не могла вынести даже самое себя. И, не задумываясь, вылезла из окна кареты. Тим не заметил ее, пока она не взобралась на крышу, переползла через низкое ограждение и плюхнулась на козлы рядом с ним. Бедняга так перепугался, что уронил поводья и завопил.
— Тим, не волнуйся, все хорошо! Господи, поводья! Дай-ка я их перехвачу.
Но прежде чем Мегги успела протянуть руки, Тим охнул, бросился вперед, едва не упав между лошадьми, умудрился подхватить поводья, а когда Мегги буквально втащила его на козлы, застонал.
— Ты не ранен? — Нехорошо, миледи. Нехорошо! Так просто не делается! Вы ни с того ни с сего заявились сюда, и теперь граф оторвет мне уши! О Господь, выслушай меня, твой любимый грешник нуждается в великой милости!
Мегги рассмеялась, чувствуя, как ветер рвет с нее шляпку.
Только когда они въехали в Сент-Агнес-Хед, маленькую деревушку в миле от побережья Ирландского моря, Томас вернулся к экипажу и обнаружил, что жена восседает рядом с Тимом Маккалвером, возившим его мать с тех пор, как самому Томасу исполнилось пять лет.
Он не знал, что сказать, но увидел муку на лице Тима, ухмылку жены, не милую, умоляющую улыбку, а именно ухмылку, так и подначивавшую устроить сцену. Но у Томаса хватило ума держать рот на замке. Позже. Чуть позже он удушит ее.
Он представил, как она выбирается из окна, и содрогнулся от запоздалого страха.
Бледная луна скрывалась за темными набухшими тучами.
— Дождь пойдет, милорд, еще до полуночи, — решил Тим. — Хорошо, что мы под него не попадем.
— Надеюсь, к утру прояснится.
— Почему? — не выдержала Мегги, заправляя под шляпку выбившиеся из прически локоны и заново перевязывая ленты.
— Плавать в плохую погоду намного неприятнее, — пояснил Томас. — Женщин то и дело выворачивает наизнанку, отчего они ноют и жалуются.
— Какое на редкость точное замечание! — воскликнула Мегги и спрыгнула вниз, не дожидаясь ничьей помощи. К сожалению, юбка зацепилась за тормоз, и Мегги едва не рухнула на землю. Какое счастье, что этого не произошло. Она так и видит, как он стоит над ней, расставив ноги, подбоченившись, со злорадной улыбкой на физиономии.
— Как удачно, что мужчины никогда не страдают от морской болезни! — произнесла она вслух. — Наверное, из-за того, что природа поставила их выше женщин? Или просто последние от рождения слабы и ничтожны?
— Черт возьми, у мужчин тоже бывает морская болезнь.
— Интересно, — оживилась Мегги, — почему ты соизволил это признать?
— Да взять хотя бы Тима! Ты и сама это увидишь и, разумеется, не преминешь съехидничать по столь подходящему поводу.
— Что за безупречная логика! Ты только сейчас благополучно спасся от очередной демонстрации моих дурных манер. Дьявол, как же здесь холодно, — пробормотала Мегги, расправляя юбки.
