Ханна Хауэлл - Бесстрашный горец
Наверное, наивно так думать, но она считала, что если она так сильно его любит, он просто не может не отвечать ей взаимностью. Кроме того, она чувствовала, что страстное влечение, которое они с Эваном испытывали друг к другу, должно быть пронизано любовью. Это тоже было наивно, поскольку она прекрасно понимала, что мужчина может желать женщину, не любя ее, даже не испытывая к ней ни малейшей привязанности. Ей потребовалось две недели, чтобы осознать, насколько она слепа и наивна, но наконец ей это удалось.
Проблема заключалась в том, что она не знала, как ей себя вести, чтобы добиться любви Эвана. Нельзя сказать, что он был с ней холоден в течение дня, однако Фиона чувствовала себя так, словно между ними стояла стена, которую она не в силах была разрушить. Несмотря на страсть, которую они испытывали друг к другу, как только Эван вставал с постели, он становился точно таким, каким был до женитьбы. Разве что не стремился убежать от нее, по крайней мере не настолько явно. И в то же время он не сделал ее, Фиону, частью своей жизни. Она все больше и больше ощущала, что она для него не более чем женщина, согревающая его постель, способная родить ему детей. При этой мысли в душе ее поднималась волна гнева. Она начинала себя чувствовать не женой Эвана, а скорее его любовницей. И такое положение дел нужно было срочно изменить, иначе никаких чувств, кроме злости и горечи, она не будет испытывать.
Вскоре голод заставил Фиону выбросить все мысли и об Эване, и о цветах из головы. Мэб уже давно ушла из сада, Она отправилась в деревню навестить женщину, у которой скоро должен был родиться ребенок. Чувствуя себя одинокой, несмотря на то что вокруг нее было столько людей, Фиона вошла в замок и направилась в свою спальню, приказав по дороге приготовить для нее ванну. Внезапно она почувствовала, что соскучилась по Натану, который до свадьбы сопровождал ее повсюду. Вот еще одна не слишком приятная перемена, которую принесло ей замужество, подумала Фиона.
Когда ванна была готова, Фиона погрузилась в горячую воду и с наслаждением вздохнула. Занятая мыслями об Эване и об их совместной жизни, она долго работала в саду и устала. Фиона положила голову на край ванны, чувствуя, как под воздействием теплой воды усталость и боль во всем теле начинают постепенно, проходить. Закрыв глаза, она задремала, сонно подумав о том, как было бы хорошо, если бы горячая вода могла успокоить боль сердца.
Эван вошел в спальню и остановился на пороге как вкопанный: посередине комнаты стояла ванна, а в ней дремала Фиона. Не отрывая взгляда от стройного тела жены, он закрыл за собой дверь и запер ее на задвижку. Он только что искупался в речке, чтобы смыть с себя пот и пыль после тренировки, и пришел в спальню за чистой рубашкой. Рубашка подождет, решил Эван, направляясь к ванне.
«О Господи, как же она хороша», – подумал он, разглядывая Фиону. Они женаты уже две недели, но по-прежнему стоит ему взглянуть на нее, как в нем вспыхивает яростное желание. В течение дня у него не раз возникала потребность увидеть Фиону, поговорить с ней, убедиться, что она все еще здесь, в замке, но он всегда подавлял это желание. Не пристало взрослому мужчине бегать за своей женой, как бегает за матерью неразумный щенок. Это противоречит его чувству собственного достоинства. Если он всякий раз, когда ему захочется заняться любовью, станет выслеживать Фиону, ничего хорошего из этого не выйдет. Нужно уметь усмирять свои желания и сдерживать порывы.
Эван опустился на колени возле ванны. Еще никогда ни одна красивая женщина не отвечала на его ласки с такой готовностью, как Фиона, подумал он. Хелена тоже была красивой, и ему казалось, что она испытывала к нему настоящую страсть, но оказывается, она лишь притворялась. Ее задачей было заманить его в ловушку, и она проделала это весьма успешно. А вот в страсти Фионы он не сомневался. Непонятно, правда, чем она вызвана, ведь ни красотой, ни изяществом он не отличается.
Эван взял мочалку и мыло и стал осторожно мыть Фиону, начав с ее маленьких хорошеньких ножек. Видимо, почувствовав, что ее моют, Фиона нахмурилась и что-то пробормотала во сне, и Эван улыбнулся. Вымыв ее ноги, Эван взялся за левую руку, и в этот момент Фиона открыла глаза. Щеки ее окрасились легким румянцем, и Эван тихонько хмыкнул.
– Что ты делаешь, Эван? Я сама могу вымыться, – проговорила Фиона.
–Мне приятно тебя мыть, – заметил он и принялся тереть мочалкой ее груди. – Нельзя спать в ванне, Фиона, можно утонуть. – Отложив мочалку в сторону, он намылил руки и продолжил мыть ее груди руками.
– Мне кажется, они уже достаточно чистые, – заявила Фиона и не удивилась, заметив, что голос ее дрогнул: прикосновения Эвана вызвали в ней острое желание. – А еще мне кажется, что ты не просто хочешь меня вымыть, у тебя какие-то другие намерения.
– Так оно и есть, но прошу тебя, прояви снисходительность к своему мужу, позволь помочь тебе вымыться. Мне еще никогда не доводилось это делать.
Последние слова заставили Фиону замолчать. Признание Эвана, что он никогда никому не помогал мыться, было ей приятно. Ладно уж, она доставит ему такое удовольствие. Подавив смущение, которое она чувствовала вначале, Фиона расслабилась, и желание, бурлившее в ней, вырвалось наружу. В этот момент Эван устроил свою мыльную мокрую руку между ее ног, и все мысли вылетели у Фионы из головы. Она бесстыдно предалась сладостным ощущениям, которые вызывали его прикосновения, и вскоре оказалась наверху блаженства.
Понемногу приходя в себя от полученного наслаждения, Фиона украдкой взглянула на мужа сквозь полуопущенные ресницы. Лицо его было самодовольным, как уже бывало не раз, и Фионе это не очень понравилось, ей казалось, что тем самым Эван бросает ей вызов. Взглянув на него более пристально, Фиона заметила, что он возбужден, и обрадовалась: значит, Эван не в силах, лаская ее, усмирить собственное желание. Что ж, в таком случае можно простить его самодовольство, однако отомстить все же не мешает.
В голове у Фионы созрел план дальнейших действий, и она решила тотчас же, не откладывая дело в долгий ящик, претворить его в жизнь. Она медленно встала, вышла из ванны и с радостью заметила, что Эван судорожно сглотнул. Она мило улыбнулась ему и поблагодарила, когда он набросил ей на плечи полотенце. Однако заключать ее в объятия Эван не спешил. По какой-то причине он, похоже, решил не поддаваться своему желанию. Фиона не стала задавать вопросов, подозревая, что ответ может ей не понравиться либо она вообще его не поймет. Чутье подсказывало ей, что Эван решил заняться с ней любовью, как обычно, ночью, а потом утром, после чего он наверняка встанет с постели и отправится по своим делам, стремясь поскорее скрыться с глаз своей молодой жены, как это делал постоянно. Наверное, он считает, что одна мысль о том, что можно заниматься любовью средь бела дня, приведет ее в ужас. Фионе очень хотелось разуверить его в этом. То, что сейчас произошло в ванне, ей понравилось, но не так сильно, как если бы Эван накрыл ее тело своим сильным телом, вошел в нее, а через несколько минут они оба содрогнулись бы в сладостном экстазе.
