Энн Дуглас - Жажда страсти
Любящие тебя Флиты».
Роб прочитал письмо и издал душераздирающий вопль. Он снова прочитал письмо, руки его дрожали.
– Джорди! – заревел он.
Когда прибежал Джорди, Роб уже копался в книгах. Он брал книгу и, схватив ее за обложку, начинал трясти. Никакого дождя из банкнотов не последовало. Роб нахмурился.
– Вот. Прочти, – приказал он Джорди, совсем забыв, что его преданный слуга читал с большим трудом. Джорди отдал ему письмо, заявив, что почерк невозможно разобрать. Роб прекратил свои безумные поиски и принялся объяснять.
Посланник Кеттон был потрясен.
– Я могу помочь, ваша светлость, – предложил он свои услуги.
– Да уж придется, – сказал Роб. Он выпрямился и осмотрел стопки книг, выстроившиеся в ряд в холле. Девятьсот книг! На это нужно время. Да к тому же еще те, что в библиотеке, стоящие сейчас на месте книг, которые он уже продал.
– Начнем с библиотеки, – решил Роб. – И выпьем по стаканчику. Это нужно отметить. – Он направился в библиотеку.
Джорди тихо разлил бренди, а Роб приступил к исследованию томов, стоявших в библиотеке. Он не нашел никаких денег, пока не открыл «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Книга была фальшивкой с пустыми страницами, но из нее вывалилось двести фунтов. Роб свистнул.
Следующая находка была сделана Кеттоном в книге Попа. Там было спрятано триста фунтов.
– Похоже, ему нравится буква П[2], – мимоходом заметил Джорди.
– Ну конечно! – закричал Роб. – Конечно! П значит фунты, наверное. Дайер наверняка собирался сбежать с деньгами и знал, что бегство это будет скорей всего поспешным, поэтому чтобы легче найти деньги, он должен был точно знать, где их искать. Ищите на букву П.
Кеттон не умел читать, но мгновенно научился узнавать букву П.
Прошел не один час. Библиотека превратилась в свалку: всюду были разбросаны книги. Бренди было выпито, мужчины валились с ног от усталости, и Роб, наконец, заявил, что он просмотрел последнюю книгу.
Результат был значительным – тридцать восемь тысяч фунтов.
– Утром я положу их в банк, – заявил Роб. – Кет – тон, ты переночуешь здесь, а завтра отправишься домой, сообщишь отцу радостную новость. Мы спасены! Господи, мы спасены!
Через два дня Роб побывал у нового владельца дома на Маунт-стрит. Он принес с собой несколько томов из девятисот и заключил сделку. Новый владелец видел Роба, когда дом перешел в его руки, и приветствовал его любезно. Когда Роб объяснил цель своего визита, багровая физиономия Крипфорта, обрамленная бакенбардами, расплылась в улыбке.
– Это – ценные книги, – заверил его Роб. – Я не давно продал Хэтчарду несколько и получил за них тысячу фунтов, – он продемонстрировал полученные от Хэтчарда расписки.
– То, что мне нужно, просто я никогда этого не знал, – сказал Крипфорт. – Конечно! Книги! Они буду приходить комне и видеть книги. Мой мальчик, вы пришли вовремя. Я беру все.
На следующий день повозка, груженная книгами, была отправлена на Маунт-Стрит, и Роб вернулся домой богаче на четыре тысячи фунтов.
Теперь осталось разобраться с последним – приданым.
– Боюсь, так не принято, – говорил Роб леди Стенбурн и Бетс. Радостно возбужденный, он пришел рассказать им о своей удачной сделке с книгами. – По правилам мой отец должен встретиться с графом Стенбурном и обо все договориться. Скорей всего, никто бы из нас ничего и не знал бы. Но мой отец не может приехать: у него так болят суставы, что он теперь никуда не выезжает из Доре Корта. К тому же он уже не знает, что может завещать мне, кроме леггорнских кур. По правде говоря, он не может ничего завещать ни мне, ни вам, дорогая Бетс. Что касается приданого, я полагаю, вы имеете право принимать решение, поскольку ваш муж умер, – обратился Роб к леди Стенбурн. – Возможно, мы втроем, а я думаю, что нужно спросить и у Бетс, сможем прийти к какому-нибудь соглашению.
Или приданого уже нет?
– О, бедные дети! – воскликнула леди Стейбурн. Я не представляю, на что вы будете жить. Тех денег, что мы получаем каждые три месяца, и так слишком мало, и мне нужно позаботиться и о себе, конечно… Всякий раз, когда Годфри нам пишет, не чаше двух раз в год, он постоянно напоминает, что мы должны быть более экономны, и что ему приходится брать деньги из приданого, чтобы поддерживать нас, и… и…
– Но в завещании вашего мужа говорится о приданом? – спросил Роб. – Вы ведь присутствовали при чтении завещания? Годфри не может идти против воли отца.
– О да, мы слышали его. И оно было очень щедрым. Правда, Бетс? Но я была так разбита… Мы были в смятении, вы должны понять… Мне так хотелось побыстрей оттуда уехать, нам было так неуютно под одной крышей с Годфри… Мы предоставили Годфри и его адвокату позаботиться обо всем. – Бледно-голубые глаза леди Стенбурн наполнились слезами при воспоминании о смерти ее любимого мужа.
– Значит, мы должны вызвать Годфри в Лондон или встретиться с ним в Суффолке, – сказал Роб. – Мне кажется, лучше отправиться в Суффолк самим, там можно заодно поговорить и с адвокатом.
– Ох, вы никогда не заманите Годфри в Лондон, – вздохнула Бетс. – Для него замужество его сводной сестры не то событие, из-за которого стоит так стараться. Нам нужно съездить в Суффолк. Вы поедете с нами, Роб?
– Обязательно. Мне не терпится познакомиться с Годфри.
Глава семнадцатая
Они отправились в почтовой карете до Ипсвича, там Роб собирался нанять экипаж и доехать на нем до Коденема и поместья Фортескью, которое находилось в нескольких милях от него.
Был май, и день выдался погожий и теплый. Чем дальше удалялись они от Лондона, тем больше упивалась Бетс деревенским пейзажем и запахами. На лугах, покрытых свежей травой, паслись стада. На полях поднимались овес и ячмень. Поля были отделены друг от друга каменными заборами или изгородями, которые казались живыми из-за птиц, копошащихся в них. Иногда их путь пролегал через лес, и ветви деревьев над их головами встречались, образуя зеленый потолок.
Чем дальше углублялись они в Восточную Англию, тем ровнее становился пейзаж, леса, заросли кустарников, рощицы попадались все реже, и перед ними простирались обширные возделанные поля. Роб, привыкший к холмистому пейзажу Дорсета, оставался равнодушным к прелестям Суффолка. Однако он держал эти мысли при себе, ведь Бетс, естественно, считала Суффолк английским раем. Она родилась и выросла в этих местах.
Они решили, что остановятся на ночь в Ипсвиче. Здесь почтовые кареты меняли лошадей. На постоялом дворе было чисто, но очень шумно, круглые сутки подъезжали и отъезжали кареты, меняли лошадей. Они приехали на постоялый двор уставшие, мятые, покрытые дорожной пылью, и решили, что им очень повезло, когда для них нашелся свободный кабинет для ужина.
Роб выпил порцию бренди после ужина в обществе дам, которым просто некуда было деться. Ему в голову пришла мысль.
Он в укор постучал костяшками пальцев себя по голове.
– Как зовут вашего поверенного? – спросил он. – Его контора скорей всего в Ипсвиче, ведь это же столица графства.
Мы можем встретиться с ним, а потом уже отправимся к Стенбурну. Почему я не подумал об этом раньше?
– Хеверем, не так ли, Бетс? – сказала леди Стенбурн, – или Хеверингем? Или Хевлингем? Что-то на «ем», ведь это же край ветчины[3] в центральном Суффолке. О! – она смущенно закрыла лицо руками. – Я все время забываю, что вы тоже на «ем», Берлингем. Возможно, ваша семья родом из Суффолка?
– Не могу ничего сообщить, – ответил Роб, – мне кажется, у нас есть какие-то дальние родственники в Суффолке, мои кузены. Я стараюсь не водиться с ними. Мне не везет с кузенами.
– К тому же ваша фамилия Фарнсуорт, не так ли? – произнесла Бетс. – Но все равно, я советую вам представиться поверенному как Берлингем. Если он решит, что ваша семья родом из Суффолка, он, может быть, будет больше доверять вам.
– Хорошо, – заявил Роб. – Сейчас же справлюсь у хозяина.
– Его действительно зовут Хеверем, – радостно сообщил Роб, вернувшись к своим спутницам минут через сорок пять. – Его контора рядом, минут десять ходьбы. Это он отправляет вам деньги каждые три месяца или Годфри?
– О, Годфри сам этим занимается, – заверила его леди Стенбурн. – Он хочет, чтобы мы всегда помнили, какой он хороший, словно он отдает последнее, что у него есть, чтобы нам было на что жить. Ах! Как у такого святого человека, как мой муж, мог родиться такой сын?
Ее затравленный взгляд рассказал Робу о том, о чем он даже и не подозревал: она жила в смертельном страхе перед своим пасынком. Леди Стенбурн нервно теребила свой носовой платок, разворачивала и снова складывала.
– Завтра мы нанесем визит мистеру Хеверему, – объявил Роб. – Леди Стенбурн, если хотите, можете остаться, мы с Бетс…
– Нет! Я должна знать, где нахожусь! – перебила она. – На карту поставлено и мое будущее! – Она приложила платок к глазам. – Почему я не приняла предложение мистера Пертуи? – сказала она, словно разговаривая с самой собой, – я была бы сейчас в Уилбурне и, возможно, в эту самую минуту рассматривала бы часы, сделанные в четырнадцатом веке.
