Джулия Бьянки - Демоны да Винчи
Риарио сделал знак свите отстать и поскакал к мальчишкам в компании отца Иова, представлявшего в их небольшой депутации святую инквизицию.
— Эй, ребята! Нет ли здесь другой, короткой дороги в город?
— Не-а, — ответил самый старший — подросток с веснушчатой физиономией.
— Тогда откуда доносится конское ржание? Затевают конскую ярмарку?
Мальчишки хитро переглянулись, отец Иов нехотя вытащил из поясного кошеля несколько монет и бросил в дорожную пыль, младшие с визгом бросились собирать, а подросток подошел поближе и объяснил:
— Так это кондотьеры уходят из города, будут вроде ученья! Представляете?
— Ученья?
— Ага. Мы бежим посмотреть, — шмыгнул носом веснушчатый.
— Хм, нам бы тоже не мешало взглянуть, святой отец. — Несмотря на внушительный сан, Риарио был еще очень молодым человеком, и некоторые мальчишеские радости находили отклик в его сердце, в то время как многоопытный отец Иов усмотрел в порыве его преосвященства дальновидность и политический расчет.
— Верно. Давайте взглянем на тосканское воинство. — Он наклонился к мальчишке. — Откуда, ты говорил, их хорошо видно?
— Я ничего такого не говорил, синьор.
Отцу Иову снова пришлось раскошелиться, и мальчишка махнул рукой в направлении ближайшего пригорка:
— Езжайте направо, синьоры, оттуда распадок как на ладони, вы все увидите.
Святые отцы пришпорили коней, понеслись в сторону нараставшего шума, скоро они уже могли различить звон воинской амуниции и выкрики команд. Где-то за пригорком началась стрельба, а сквозь дымку, курившуюся над речушкой, сверкали многие сотни кирас и шеломов. По команде вверх взлетали алебарды, они сменялись пиками. Бойцы идеально держали строй, где-то друг за другом громыхнул десяток пушек, шеренги перестроились и начали оттачивать новый маневр.
Риарио прикрывал глаза от солнца рукой, на лицо падала широкая тень, но даже она не могла скрыть недовольства, сквозившего в изгибе губ молодого кардинала:
— Нам докладывали, что гарнизон Флоренции мал числом, а кондотьеры, которых нанял этот торгаш Лоренцо, натуральная банда, где не знают дисциплины и муштры.
— Простите мою дерзость, ваше преосвященство, но синьор ди Медичи — не просто торгаш, он банкир. Финансистам не свойственно бросать деньги на ветер, они платят только за первосортный товар. Роскошь тоже оружие в умелых руках, разумеется, друг мой. Наши агенты, доверенные лица святой инквизиции, много раз доносили из Тосканы, что всюду известно — флорентийские наемники многочисленны и хорошо обучены…
— Но его Святейшеству докладывали совершенно другое! Что наемникам задерживают выплаты, и они вот-вот разбегутся!
— Ваше преосвященство, — отец Иов спрятал ладони в рукава доминиканской рясы и многозначительно опустил глаза. Несколько лет он являлся духовником будущего кардинала и в разговоре с глазу на глаз мог себе позволить некоторую долю искренности. — Пьетро! Мне не известно, кто был вашим информатором, но помните, что многие люди стремятся сообщать его Святейшеству исключительно то, что он хочет услышать, независимо от того, что происходит на самом деле. Ему нравится думать, что Флоренция слаба, что еще немного и власть Медичи рухнет сама собой, но мы не можем игнорировать то, что видим собственными глазами. Если Рим решится бросить вызов Тоскане, нас ждет долгая и жестокая война.
— Что же, примем к сведению эту очевидность и не будем мешкать. Проявим уважение к правителю этого города! Нам не следует опаздывать!
Он пустил коня во весь опор, вырвался далеко вперед…
* * *… клубы пыли заволокли фигуру одинокого всадника. Леонардо еще некоторое время наблюдал за дорогой, прежде чем отложить подзорную трубу, и крикнул своим помощникам, чтобы разбирали конструкцию. Репетиция представления окончена! Везарио и еще десяток наемных рабочих — большей частью подвизавшихся на установке ярмарочных сцен — принялись вынимать из рамок зеркальные пластины: они превратили несколько механических солдат и пяток настоящих кондотьеров в грозное воинство, а туман и свет были их помощниками. Уложив зеркала в деревянные ящики и тщательно переложив соломой, работяги принялись освобождать от веревок шестеренки и противовесы, которые приводила в действие вода, разбирать и укладывать доспехи, затем трубы разного диаметра с хитрыми изогнутыми коленами, способные искажать и усиливать звук. Кондотьер Алесандро с полудюжиной своих вояк собирал оружие и костерил актеришек с их треклятым театром, из-за которых ему пришлось орать на жаре битый час. Солнце ему чуть голову не напекло! Ладно, чего не сделаешь ради денег?
Половина театрального имущества была одолжена или выклянчена Везарио на самых разных условиях, он вился между телегами со скарбом как коршун, поэтому с упаковкой провозились долго, телеги отправляли в город по одной, с большим интервалом, возня закончилась только к ночи. Все так умаялись, что не торопились спрашивать Леонардо, когда и где состоится представление, которое они репетировали с такой тщательностью…
Эпилог
Суд начался, как только часы отбили полдень. Председатель высокого суда Синьории Флоренции поправил на груди цепь с массивным ярлыком, слегка склонил голову, приветствуя высоких гостей — его Великолепие лично почтил судебное заседание, он расположился в отдельной ложе, украшенной знаменами с гербами его гостей — почтенной семьи Пикколомини, представитель которой сидел сложив руки на груди парчового догалине [38], несколько старомодного, но все еще роскошного.
Другим гостем был его преосвященство кардинал Риарио, ему приготовили кресла по правую руку от синьора ди Медичи. Обычно это место занимал младший брат правителя Тосканы, но сегодня Джулиано со смиренным видом занял место на свидетельской скамье, рядом с членом гильдии Св. Луки, живописцем Да Винчи.
Судейский чиновник открыл тяжелую папку и привычно зачитывал обвинение:
* * *«… Неизвестный синьор, именующий себя «братом Альбано, монахом ордена св. Франциска, доверенным помощником кардинала Риарио, младшим сыном графа Аннунцо ди Винколли», обвиняется в убийстве через отравление синьора Пикколомини, Винцентино Флавия и синьора Палландини, Джованни; убийстве через удушение синьора Палландини, Урбино, убийстве через утопление синьора Пьеро по прозвищу «хромой жонглер». Все преступления были совершены им с целью последующего присвоения имущества указанных лиц, о чем свидетельствуют вещи, ранее принадлежавшие обозначенным покойникам, изъятые во временном жилище обвиняемого, занятом им самовольно.
